Александр Логинов - Накануне (СИ)

Молодые на свадьбу получили поистине княжеский подарок - подворье на предградье, сани, телегу, три коровы и две лошади. Про ткани на платье молодой и говорить нечего - дарили самые лучшие.

К ним и собрался переехать на постоянное житье списанный подчистую ветеран. По пути заехал поделиться новостями к старому другу и неожиданно нашел там беглецов, которых объявили в розыск.

Пришлось Степану велеть собираться в дорогу. Шила в мешке не утаишь. Скоро прознают в Резани и нагрянут княжеские отроки по их души. Не поднимать же меч на бывших товарищей. Степан решил уехать. Была еще одна причина побыстрей отправиться в дорогу. Сена у товарища рассчитано только-только, чтобы прокормить своих лошадок, а тут еще две коняки прибыло.

Никакой видимой границы между княжеством не существовало, да и сами волости часто переходили из рук в руки. Просто Козьма сказал, что теперь опасаться не стоит - они уже на черниговской земле. Все селения, через которые держали путь беглецы, трудно назвать городами - скорее обнесенные деревянные стенами, а то и просто деревянным забором маленькие крепости. Но люди жили богато. Даже удивительно.

В селище, где беглецам пришлось заночевать, хозяин дома, еще крепкий кряжистый мужик с натруженными руками, сообщил им новость - в княжестве беда. Киевский князь идет войной.

-- Так чего ты не прячешься? -- удивился спокойствию мужика Сашка.

-- Ну их к лешему, -- беспечно махнул рукой земледелец. -- Чернигов им не взять, а князь наш встретит врагов на рубежах. Постоят и разбегутся. Война - то дело княжеское, а нам землю пахать богом определено.

Действительно, от нечего делать, Сашка в дороге слушал байки, которые травил любящий поговорить Козьма. В парне он нашел благодарного слушателя. Людмиле бы тоже не мешало послушать старого дружинника, хотя какой он старый - Козьме и сорока еще не исполнилось, но девушка предпочла ехать в санях у Степана. Зато Радка, совсем отца не слушала, как забралась к ним в сани, так и не выгонишь. Отец ругался, но Козьма вступился за девчонку:

-- Пущай с нами едет. Послушает стариковские байки, и нам веселей.

И вот теперь, Сашка и Рада сидели за столом и слушали на сетования хозяина на плохую жизнь, хотя все убранство дома говорило об обратном. Бедным крестьянина можно было назвать лишь в шутку.

В город они попали с большим трудом. Воротная стража долго не пускала иноземцев, и по едкому замечанию Козьмы численность стражи была заметно увеличена. Оно и понятно, приехали непонятно кто, на купцов не похожи, без товара, оружные. А ну как засланцы киевлян? Козьма взялся устроить дело. Послал ошивавшегося за воротами пацана к дочери с весточкой. Ждать пришлось долго. Хорошо у ворот костры жгли - можно погреться. Наконец, пришла Оксинья. Отец с дочкой радостно обнялись, расцеловались.

-- Ко мне батюшка приехал на постоянное житье, -- заявила она начальнику стражи.

-- А эти? -- спросил тот, указывая на Степана с товарищами.

-- Я их не знаю, -- призналась Оксинья, но быстро поправилась. -- Разве, что вон тот, -- она указала на Степана, -- похож на дядьку Степана, но дядька ноги лишился, а этот...

Молодая женщина недоуменно обернулась к отцу. Козьма поспешил вмешаться. Так оно и есть, Степан это. Хотят наняться к князю.

-- Ты чего мелешь? -- возмутился Степан, но быстро умолк, получив от Козьмы сильный тычок в бок.

-- Есть такое желание, -- смущенно сказал он, бросив сердитый взгляд на товарища.

Начальник стражи отвел их к мытнику, собирающему налоги. Козьма и Степан заплатили положенное за проход в город, за каждые сани в отдельности и за каждого человека. Мечи у Кузьмы и Степана опечатали свинцовыми пломбами и отпустили по добру по здорову. Сашка переживал, что мытник начнет шманать в санях и обнаружит его сумку, но ничего подобного тот не стал делать. Поверил на слово.

-- Завтра к сотскому явитесь, он запишет вас, -- на прощание предупредил начальник стражи.

Оксинья смирилась с тем, что батюшка позвал товарищей с собой в гости. Мужа дома нет, он ушел с князем.

-- Кирилл теперь полусотник, -- похвасталась она отцу. -- В доме теперь челяди полно.

Ранг полусотника подразумевал наличие в доме как минимум пятка рабов. Сашка уже знал, что наличие и количество зависимого народа определяет социальный статус хозяина. Таковы реалии жизни и с этим не поспоришь.

Разместившись в доме, Степан послал племянника на торг послушать новости, а сам занялся лошадьми. Сашка вызвался ему помочь. Лавр отправился искать работу, авось кто возьмет подмастерьем. Девушки хлопотали на поварне, готовя обед.

-- Мы на самом деле будем наниматься на службу к князю? -- задал Сашка, волнующий вопрос.

-- Сомневаюсь сильно в этом, -- ответил Степан после долгого молчания, когда Сашка уже и не ждал ответа.

-- И что делать будем? -- от волнения парень даже остановился, поставив ведра с теплой водой на ледяной пол.

-- Что делать, что делать, -- пробурчал Степан, проверяя подковы у лошади. -- К Болоховским князьям подадимся. Там лишних вопросов не задают. Была бы голова, да рука крепка.

-- Что за князья? -- Сашке стало интересно.

-- Собственно князьями они сами себя кличут, -- ответил Степан, пояснив. -- Выбирают их на сходе.

-- Казаки что ли? -- удивился Сашка.

-- Я таких не знаю, -- мрачно отозвался Степан. -- Вольный народ, -- и замолчал.

Сашка еще пару раз пытался разговорить Степана, но, если тот упрется - слова не вытянешь. Закончив дела в конюшне, они пошли в дом. Степан сидел на лавке темнее тучи, хмурился и тяжело вздыхал. Тяжело быть изгоем в его возрасте. Сашка оставил мужика в покое, уйдя на улицу.

Прогулялся до торга, где в лавках шла бойкая торговля привозными товарами. Местные мастера торговали прямо из своих домов, пристраивая к ним лавки. Он ходил, глазея по сторонам, пока не замерз. Зашел в корчму, выпить горячего сбитня. Там за столом сидели Местята с Лавром. Они бражничали. Сашка подсел к ним, но пить отказался. Угощал кузнец, продавший нательную иконку.

Местята обстоятельно пересказал новости, услышанные на торгу. Город кипел. Это Сашка сам видел. Епископ Порфирий призвал тысяцкого и лучших людей Чернигова в сои покои, где они до сих пор сидят - думу думают.

Прошел день. Степан хотел продать Оксинье сани, она сулила за них десять кун, но вовремя опомнился. Местята прибежал с торга и крикнул с порога:

-- Епискуп набирает охочих людей добро возить!

Черниговский князь устроил в одном сельце близ града добрый двор, где было наготовлено много вина и меду в погребах, а в кладовых всякой разнообразной утвари. А также устроено гумно, на котором стояло тысяча стогов сена общей стоимостью в тысячу гривен кун или в слитках - 250 гривен серебра. Все это добро теперь предстояло вывезти в город. За наем саней платили по три резане.