Александр Логинов - Накануне (СИ)

-- Степан уговорил владыку сотни набрать. Через год под его рукой будет пять сотен воев, не хуже княжеских, -- с гордостью сообщила Людмила.

Боярин ласково взглянул на жену и добавил:

-- Оружие, брони запасем, стены подновим и нипочем татарам нас не взять.

-- То-то и оно, что каждый по одиночке биться станет... -- осуждающе покачал головой Шемяка. -- Берите лучше золото и езжайте в Европу, к теплому морю.

-- Куда? -- удивился Степан.

-- Да хоть во Францию, -- ответил Сашка.

-- И попасть на костер инквизиции? -- фыркнула Людмила.

-- Зачем так сразу, -- обиделся Сашка.

-- Нет уж... мы лучше здесь останемся, -- в ответ мотнула головой Людмила.

-- Дохлый номер, -- грустно улыбнулся Сашка.

-- А мы все же попробуем, -- ответила Людмила и обратилась за поддержкой к мужу. -- Да, Степан?

-- Как есть правду говоришь, -- степенно подтвердил боярин.

-- Ну так свадьбу играем? -- с улыбкой спросил Шемяка, подмигнув девчонке.

-- А много ли у тебя злата-серебра? -- неожиданно спросил Степан.

-- Да уж не мало, -- уклончиво ответил Сашка.

-- Гривны, поди, киевские? -- уточнил Степан.

-- А шут их знает... -- пожал плечами Шемяка. -- А что?

-- Спрятать до поры надобно, -- заключил боярин.

-- Кто же золото прячет? -- рассмеялся Шемяка. -- Его бы на серебро поменять, да в дело пустить...

-- Что надумал? -- проявил интерес боярин.

-- Так отдаешь за меня Раду? -- вопросом на вопрос ответил Сашка. -- Не передумаешь?

-- Забирай, -- махнул рукой Степан.

Девчонка обрадовалась, бросилась в ноги к отцу. Счастливая. Вот только Сашка чувствовал себя последней скотиной. Ну да стерпится - слюбится. Девка молодая и пригожая, а что дерзка больно, то дело поправимое. Дома сидеть он не собирался.

-- Ты вот, что, Степан, -- сказал он, когда боярин благословил молодых. -- Золото на серебро поменяй. Купи земли подальше от города. В самых непролазных дебрях.

-- А чего ее покупать, -- фыркнул боярин.

-- Тогда тем более, -- согласился Шемяка и стал растолковывать свой план.

-- Без епискупа нам не справится, -- покачал головой боярин, когда Сашка изложил суть дела.

-- Ты что, хочешь рассказать ему про золото? -- недовольно произнес Шемяка.

-- Покайся. Пожертвуй толику малую на богоугодное дело и Ефимий отпустит твои грехи.

-- Ты чего Степан? В своем уме? -- рассердился Сашка. -- Да он выдаст меня князю.

-- Бог не выдаст - свинья не съест, -- ответил боярин. -- А Ефимию все рассказать надо.

Уходя, Рада незаметно для отца шепнула Шемяке:

-- На рассвете у озерца. За тобой придут. Жди.

Сашка от волнения не мог заснуть, ворочался с боку на бок. Тревожные мысли одолевали молодого парня. Правильно ли он поступает? Сможет ли изменить ход истории? Еще эта женитьба, будь она не ладна. Ребенок. Не проще бы было смотаться с золотом во Францию? Или в Италию... там тепло и море... Кстати, надо было по расспрашивать Людмилу, что сейчас твориться в Европах.

Этой ночью тревожно на душе было не только Шемяке. Местятка с Костяжкой сидели на крыльце, глядя далекие звезды и неспешно вели беседу.

-- Я вот все думаю, -- говорил Костяжко, -- может мне к отцу вернуться. Серебра я скопил не мало. Хватит поди, чтобы обзавестись хозяйством своим. Жену возьму в дом. Детишек она мне нарожает.

-- Нет, -- мотнул головой Местятка. -- Такая жизнь не по мне.

-- А что с нами будет? -- тяжело вздохнул Костяжко.

-- Господь один знает, -- пожал плечами Местятка. -- Но одно я знаю точно - к отцу не вернусь. Люба мне жизнь вольная.

-- А что с Осипом да с Мирошкой стало? -- спросил Костяжко. -- Ты уйку не спрашивал?

-- Спрашивал, -- неохотно ответил Местятка. -- Осип в Чернигове, на паперти стоит.

-- А Мирошка? -- взволнованно спросил Костяжко.

-- Сгинул, -- коротко ответил Местятка.

Парни помолчали.

-- Наказал господь -- с тяжелым вздохом произнес Костяжко.

Свадьбу с играли сразу по приезду епископа. Но прежде с у Шемяки с Порфирием состоялся не простой разговор. Сашка исповедался перед владыкой, признавшись в своих грехах, но из осторожности не всех. Вопрос с княжеской казной, отнятой у Владимира Рюриковича, решили полюбовно, к взаимному согласию. Сашка отдал церкви ровно половину, а взамен получил прощение грехов и обещание содействия в своих замыслах. Лавр останется в Чернигове, пока владыко не обеспечит его всем необходимым для строительства городца - артелью мастеров и необходимых инструментов, а также запасами провизии.

Самому Шемяке лучше пока уехать, слишком много врагов у него объявилось в русских княжествах. Порфирий не советовал отъезжать в Залесскую Русь, так как Черниговский князь, не питавший любви к владимирским князьям и люто ненавидящий князя Ярослава, никогда не простит Шемяке. Булгария была лучшим вариантом, чтобы спокойно отсидеться и выждать. Тем более, что сейчас в русских землях не спокойно - неизвестно чем обернется конфликт Чернигова с Резанью и с Галичем.

В последний день, перед уходом, на дворе боярина объявился Осип, пав в ноги перед Шемякой. Парень слезно просил простить его и принять обратно.

-- Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отворачивайся, -- видя, что Шемяка в раздумьях, привел владыко слова Иисуса Христа.

-- Дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается, -- с усмешкой ответил владыке Сашка.

-- Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его, -- сказал епископ.

-- В холопы пойдешь? -- сурово спросил Шемяка Осипа.

-- Пойду, благодетель, -- радостно воскликнул Осип.

А ведь господь прав - нужно давать смотря по нужде, учитывая пределы потребностей просящего... Так и с Осипом.

Попрощавшись с молодой женой, Шемяка в сопровождении епископа Порфирия отбыл в Гуричев. Дальше шла накатанная дорога вдоль края террасы правобережной Десны до села Свенковичи, где через свинский перевоз, у устья реки Свини, она сворачивала на Ковчин - столицу Черниговский ковуев, стоящий на мысу левобережной террасы Десны. Это поселение имело приличные укрепления и примыкавший к ним открытый посад.

Здесь они заночевали, а с рассветом отправились дальше, предварительно расспросив дорогу, так как в Ковчине сходились несколько дорог, ведущих из степи. По правому берегу протока Мерли добрались до брода через реку Вересочь, и далее, мимо громадного болота по низинам уплотненным образовавшимся торфом, и заросшим осокою и лозою, до Смоляжа, прикрывавшего переправу через реку Смолянку, и снова вдоль края болота, перебираясь через подтопленные половодьем овраги, где до сих пор стояла вода, на Всеволож, куда сходились пути из Бахмача, Глебля, Беловежи и Уненежа.

С погодой селянам не повезло, там, где в сухой год росло жито, теперь поселились кулики и журавли и плавала рыба.