Саша Бер - Кровь вторая. Орда

— Вот и хорошо. Запомню.

— Для Райс у тебя что-нибудь будет?

Она задумалась, в миг став серьёзной.

— Я подумаю. А ты на обратном пути загляни.

— С удовольствием.

С этими словами он поцеловал её в щёчку и нежно прижал соблазнительно-обнажённое упругое тело, чисто по-дружески, слегка, без какого-либо умысла, а она при этом погладила его по рыжей голове.

И тут, неожиданно резкий, свистящий звук полёта стрелы и жгучая боль в ягодицах, заставила его отскочить, крутанувшись на месте. Перед ним стоял злющий леший с вичкой в руках и бешено сверкающими глазами.

— Дед, — укоризненно произнёс Кайсай, — я только поблагодарил.

— Я и без тебя её отблагодарю, — злобно, с обидой прогнусавил леший.

— Хорошо, — согласился рыжий, почёсывая след от вички, — только ты, уж будь добр, отблагодари, как следует.

Тут же получил ещё один шлепок по тому же месту, но на этот раз ладошкой от Апити, вместе с которым, услышал заливистый смех еги-бабы.

— Беги давай, попрошайка, — сквозь смех спровадила она.

Рыжий воин хотел было и лешего обнять на прощание, но тот, вдруг, испугался, сделав опять круглые глаза и попятился. Кайсай выпрямился, улыбнулся и как у дитя малого, спросил:

— Леший, а можно я тебе подарок привезу?

Лесовик сразу засуетился, застеснялся, а потом, броском протянул руку и потребовал:

— Давай!

— А что тебе по душе? Что тебе привести?

Дедок почесал затылок, исподтишка глянул на Апити и пробурчал:

— Платье, вон, бесстыжей привези.

— Не надену! — тут же отреагировала еги-баба усмехнувшись.

— Наденешь! — топнул ножкой дед.

— Не надену, я сказала, — так же повысив тональность, упорствовала Апити.

— Стой! — влез в их очередную ругань Кайсай, — без меня тут деритесь и миритесь сколько влезет, а у меня времени с вами в эти игры, играть нету.

— Во! — выкрикнул дедок и аж подпрыгнул, тут же забыв о своих притязаниях на власть в лесном доме, — привези мне игру поиграть.

— Какую игру? — опешил рыжий.

— Ну, не знаю. В какие нынче играют?

— А, ты об этом? — ухмыльнулся Кайсай, до которого наконец дошло, что просит леший, — ладно, привезу, — и в очередной раз взглянув в ту сторону, куда леший увёл сестричек, поинтересовался, — слышь, дед, а ты девок то моих, далеко отправил?

— Ну, — почесал своё «мелковолосье» леший, — глядишь к вечеру выберутся.

— Не, так дело не пойдёт. Я что теперь, буду сидеть, ждать их до вечера? Давай гони этих «яйцерезок» из своего леса, а то ещё нагадят тут тебе, да, и нам дальше ехать нужно — и подмигнув Апити, весело проговорил, — ну, я им теперь дам просраться.

Поклонившись ещё раз в пояс, он припустил к развилке, услышав в спину голос лешего:

— Не забудь про игрушку!

Но отвечать он ему не стал, так как, уже бежал.

На развилку он вышел, как ни в чём не бывало. Спросил, готовивших еду дев о их хозяйках, сделав вид, что удивился их отсутствием и завалился на мешок, где полежал, разомлел и в конечном итоге, сладко уснул.

Проснулся он от дикого вопля Золотца:

— Где эта сволочь?

На что ей кто-то удивлённо ответил:

— Вон, спит.

Не успел Кайсай, спросонок, сообразить, что происходит, как к нему, чуть ли не галопом, подскочили две разъярённые фурии и наехали так, что едва не затоптали копытами. Он спрыгнул с мешка, вскочил на ноги и протирая глаза, заорал:

— Вы что, обалдели что ли? — только тут он их рассмотрел и замер, открыв рот и потеряв дар речи.

Кони, на половину брюха были в чёрной вонючей грязи, запах которой, чувствовался даже на расстоянии. Этими же болотными испражнениями, были измазаны и наездницы, притом очень своеобразно. У Калли, только ноги, руки и левая половина лица, которую она, видать, пыталась утереть, но только размазала. У Золотца, как ни странно, лицо было чистое, но вот всё остальное… И шапку она свою где-то потеряла.

Обе гарцевали на разгорячённых конях, топчась на одном месте, злобно сверкая глазищами, явно готовые прибить мерзавца и молчали, толи, забыли все слова, кроме матерных, которые забыть, как ни старайся, не получится, толи, наоборот, хотели все матерные слова собрать, да, они у них в голове так перемешались, что связного употребления не получалось. Кайсай их опередил, зажимая пальцами нос, больше для антуража:

— Вы где были? — состроив полное недоумение на лице и в голосе, спросил он.

— Это ты где был? — аж завизжала Золотце, спрыгивая с коня и подбегая к Кайсаю, готовая вцепиться в него ногтями и выцарапать бесстыжие зенки.

Тут же последовала её примеру Калли, но бежать не стала, а просто подошла, делая несуразно большие шаги и широко размахивая руками, со сжатыми кулачками.

— Да, вы что, наелись чего? Я тут был, спал, — тоже переходя на повышенные тона и махая рукой, показывая на то место, откуда, только что подняли, — а вас то куда понесло, вы что в болото лазили? Зачем?

Девы переглянулись. Его мимика, жесты, интонация недоумения, были настолько естественны, а перехват инициативы наезда, столь мастерским, что они осадили напор, явно не понимая, что им теперь делать.

— Мы видели, как ты побежал в лес, — первой попыталась вернуть главенство в разборках и прояснить ситуацию, чернявая Калли.

— Ну, до кустов пошёл, а что не так-то? — продолжал буйствовать рыжий, не давая ей этого сделать.

— Кусты, вон, с краю, а ты рванул, вон туда, в лес, — не успокаивалась распсиховавшаяся Калли, аж захлёбываясь от обиды и Кайсай понял, что вот-вот и она применит свою «прибивалку».

Но проснувшийся мозг, моментально придумал, что соврать. Он уже спокойным голосом заговорил:

— Калли. Я в этих кустах и сидел. Видел, как вы рванули в глубину леса, я ещё подумал, куда это вы?

— Не ври, — чуть ли не плача вскрикнула Калли, — мы шли по твоим следам.

— Куда? В болото? — рявкнул на неё рыжий, припирая взглядом в упор.

Этот вопрос вогнал обеих дев в растерянность и непонимание. Калли, вообще застыла с открытым ртом, так и не успев, что-то договорить. Но тут же, рот закрыла и потупила глазки.

— Да, — тихо ответила Калли, с которой спесь, как рукой сняло, ибо похоже, только что, поняла всю несуразность подобного утверждения.

Кайсай дико загоготал, хватаясь за живот, а когда просмеялся, посмотрел в сторону леса, помахал кому-то рукой и со смехом произнёс:

— Ай, да, леший, ай, да, шутник, — а за тем осмотрев ещё раз, двух высокородных особ, матёрого замеса, спросил, — ну, и где мне вас теперь отмывать, таких засранок?

Обе стояли, понурив головы и стыдливо отдирали и скоблили подсыхающую грязь, кто где, как две нашкодившие малолетки, перед грозным родителем.

— Ладно, — усмехнулся Кайсай, — тут за лесом, недалеко селение. Оно на реке стоит. В само селение, конечно, в таком виде я вас показывать постыжусь. Проедем краем леса и выйдем к реке, как раз, у дедовой заимки, там и отмоетесь. Поехали.