Алексей Рюриков - Латинские королевства

С церквями, не признавшими Халкидонский собор, раскол существовал много веков. Копты Халкидон не признали, отчего с Римом и Константинополем они много веков назад обменялись анафемами и пребывали в схизме (расколе), считая друг друга еретиками. Сходясь в этом с другими известными латинянам Заморья монофизитами из Армянской и Яковитской (сирийской) церквей, и отличаясь лишь небольшими трактовками теологии и традициями. За годы автономного существования, тут сформировались свои обычаи (обрезания, например), что при столкновении с франками вызвало взаимное непонимание. Копты ушли от привычной Риму традиции дальше армян и сирийцев, но при этом их община и под властью ислама насчитывала миллионы прихожан, отчего сохраняла уверенность в своей правоте и неприятие сделок с еретиками.

Плюсом было существование единого лидера, титул которого вкратце звучал « Папа Александрийский и Патриарх Престола святого Марка ». С единым центром, казалось, можно договориться. Отдельную путаницу вносило то, что коптский патриарх резиденцию уже больше века имел в Каире, совмещая должность архиепископа Каирского и Фустатского, в самой Александрии, храмы после взятия города, естественно, заняли латинские клирики, а в союзном Константинополе пребывал официальный Александрийский патриарх халкидонской версии.

Папа, понятно, требовал от короля передачи патриаршего престола в Египте Риму. Препятствием была многочисленность коптов в только что покоренной стране. Амори I сталкивался с коптами будучи хозяином апанажа в Бильбейсе, но там этот вопрос такой остроты не имел. В давно захваченных Тиннисе и Дамиетте, копты не составляли большой доли, существуя на правах «религиозно-близкого меньшинства». В новых границах ставшего подавляющим большинством.

Первым делом, король попытался договориться. Вмешался случай — патриарх коптов Иоанн V к тому времени состарился и болел, думал о вечном и сделок с еретиками не желал. Сменил его в 1166 году Марк III, видный историк (один из авторов фундаментальной коптской летописи « Истории патриархов александрийских ») и толковый религиозный деятель.

Меж тем, за место патриарха разгорелся глобальный спор, с участием императора Византии Мануила I, папы Римского Александра III и, понятно, коптов. Король Иерусалима и Египта в спор вошел, скорее, как медиатор, с трудом понимая кто больше прав и собственной позиции не имея. Единственно, чего Амори I точно не желал, так это волнений коптов, ему с мусульманами проблем хватало.

В 1170 году, в святом для всех Иерусалиме, состоялись латино-греко-коптские переговоры. Византию представлял растущий кадр патриаршей канцелярии Иосиф Благочестивый (Айюбид), в недавнем прошлом наставник византийской императрицы. Рим и короля Амори I — Вильгельм Тирский, знаменитый к тому времени дипломат, о нем чуть ниже. От коптов прибыл патриарх Марк III. Успеха переговоры не принесли, стороны сошлись на необходимости нового Вселенского Собора (с чем из лидеров движений никто не спешил), зафиксировали разногласия и разъехались. Чтобы получить хоть какой-то результат, три церкви дружно осудили несториан, признанных еретиками еще до Халкидонской схизмы. Но определенные выводы появились.

Иосиф Благочестивый совершил перед конференцией вояж по Египту, и вернувшись в Константинополь честно доложил Мануилу I о полной непрактичности требований, поскольку копты издавна, традиционно и по день доклада, греков терпеть не могли. Латиняне к отходу от Рима склонности тоже не выказывали, отчего поставить в Александрию своего патриарха Византия могла лишь вооруженным путем. Да и это паствы не прибавит. Посол рекомендовал выждать. Франки либо смогут обратить коптов к заветам Халкидона — и тогда к вопросу контроля можно будет вернуться, либо рассорятся с монофизитами до уровня греков, что выровняет условия. С мнением василевс согласился, титулярного патриарха ромеи продолжили назначать, но от реальных шагов воздержались.

К латинянам копты такой неприязни не испытывали, и спустя несколько лет патриарх Марк III заключил соглашение с королем о мирном сосуществовании, на условиях, близких к монофизитам Леванта. Копты сохраняли лояльность светской власти, франки не посягали на религию населения и их храмы с монастырями, хотя на возведение новых требовалось разрешение владельца феода. Проще всего санкцию давали сеньоры Верхнего Египта, не желающие из-за теологических тонкостей возмущать подданных, так что этот регион стал оплотом Коптской церкви. В Нижнем Египте из Каира и Александрии шла латинизация, но крайне вяло, местные держались за свои традиции, противопоставляя себя элите. Ради мира меж церквями, при Марке III коптская церковь признала ряд наиболее отличающихся обычаев (вроде слишком наглядного обрезания) не религиозными, а народными, что местные латинские клирики согласились считать шагом к сближению — объявлять еретиками подавляющую часть податного населения тут никто не рвался. Но и претендовать на власть копты не могли, за отсутствием светской элиты, разобщенностью крестьян и тягой клириков более к монашеству, чем к национально-освободительному движению.

Именно в те годы, в Леванте творческая мысль латинских теологов начала формулировать теорию о существовании кроме генеральной линии Церкви и еретиков, еще и промежуточной группы, этакого « уклона » — не врагов, а единоверцев, отклонившихся от единственно правильного учения. Которых следовало возвращать в его лоно путем просвещения. Теория выглядела сомнительно, но для Египта и Леванта насущно, позволяя как-то формализовать мирный процесс проживания бок о бок с монофизитами. Поддержки в Риме позиция не получила, но заняла теоретиков плодотворной работой, патриархат Иерусалима дискуссиями с яковитами, Антиохии — с армянами а Александрии с коптами. Теологические академические споры давали возможность вопрос не решать, что всех устраивало. Единственным исключением стала Нубия.

Дойдя до южных границ Египта и взяв Элефантину (Асуан), франки обнаружили южнее христианские государства, Нубию и Алву. Крещение там приняли из Византии еще в VI веке и успешно отбили нашествие арабов времен начала мусульманской экспансии. В чем по преданиям сыграли роль знаменитые с древности нубийские лучники (в отличие от племен Степи — пешие), « попадавшие человеку в глаз ». Не белку, но тоже неплохо. Еще три века нубийцы сохраняли независимость и веру, периодически отбивая натиск мусульман с севера, затем в Нубийской пустыне появились кушитские племена, принявшие ислам, а с побережья Красного моря, вдоль караванных путей начали расселяться арабы. Кончилось это в X веке возникновением между Египтом и христианской Нубией союзного Фатимидам мусульманского эмирата. Его базой и главным портом стал Суакин, а население из смешавшихся кушитов и арабов назвали Бени кануз . Они постепенно отвоевали немалую часть Нижней Нубии (северный регион страны), стали главным поставщиком суданских рабов в Египет и основным противником местных христиан. Асуан формально считался переданным Фатимидами в лен правителю Бени кануз, делая этого суверенного эмира вассалом Каира, а фактически доходы с города просто перечислялись в Суакин, где их называли данью.