Алексей Рюриков - Латинские королевства

У Дукака был родственник по имени Бекташ, который по малопонятной причине, начал претендовать на власть в Дамаске, и даже ненадолго ее получил. Но быстро лишился, после чего сбежал к королю Иерусалимскому, призвав того заключить союз, свергнуть беззаконного атабека и передать трон себе, законному.

А в Дамаске Тугтегин посадил на трон малолетнего сына прежнего повелителя, по имени Татуш ибн-Дукак, который, правда, тоже вскоре скончался, после чего Тугтегин больше никого не искал, а стал править вовсе единолично. Кстати, правил неплохо, город богател, народу нравилось.

Короля иерусалимского Балдуина I мы оставили в конце 1102 года, после неудачного похода к Бильбейсу.

В результате прошлогодней кампании в 1103 году вторжения из Египта не последовало, хотя на франко-египетской границе мир не настал, и набеги небольших отрядов продолжались. Египтяне, теряя подготовленный контингент мамлюков и эмирских аскаров два года подряд, выставить новую армию не могли, мамлюков требовалось закупить и обучить. Зато у аль-Афдала оставался флот, который потерь не понес, а служили там вольнонаемные, на постоянной и высокой зарплате.

Весной египетский флот, собранный из Александрии, Бейрута и Тира, нанес удар по Пелузию, где перебил гарнизон и разрушил строящуюся крепость, затем совершил набег на Аскалон, где франки удачно отбились, в основном по причине неприспособленности моряков к правильной осаде мощной крепости. После этого все лето египетские корабли оптом и в розницу пиратствовали у берегов Заморья «причинив немалый урон торговле».

В первую очередь пострадали венецианцы и генуэзцы, пизанцы не то не попадались, не то, имея торговые связи с египтянами, пользовалисьу пиратов льготами.

На море король противопоставить визирю ничего не мог, да и на суше с войсками обстояло не очень — раздав новые лены и распустив их хозяев обустраиваться в конце 1102 года, объявлять общий сбор спустя несколько месяцев формально он, конечно, право имел, но на практике такая затея представлялась сомнительной. Рыцарское хозяйство и закрепление покоренной территории требовало времени, а без этого падала не только лояльность вассалов и спокойствие податного населения, но и боеспособность — снаряжение требовало денег.

В связи с этим, весной Балдуин I договорился с бедуинами, кочевавшими на юге, и при их поддержке, с небольшой дружиной совершил поход к Красному морю, взяв порт Айлу, а потом в Трансиорданию, присоединив к своим владениям Петру.

Тем самым король продолжил брать под контроль пути из Египта в Левант и караванные дороги из Аравии (а значит и частично из Персидского залива, они шли через Петру).

Теперь значение непокоренных портовых городов Палестины откровенно падало. Зачем везти товар в Тир и платить две пошлины, если уплатив одну в Петре или Айле, можно торговать по всему королевству франков? Доходы Иерусалима, наоборот, росли — что активно не нравилось в Египте и Дамаске, но более никого не задевало.

Пелузий осенью снова отбили, продолжив строительство.

В следующем, 1104 году египтяне весной попробовали небольшими силами вернуть утраченное. Взять достроенный Пелузий не смогли, обойдя город, прошли Аль-Ариш и вышли к Аскалону, взять который вновь не хватило сил и средств. Балдуин I выдвинулся туда с собранными спешно вассалами, узнав об чем египтяне ушли.

В этом же году король осадил и взял летом, с помощью очередного пришедшего генуэзского флота, Бейрут. Осада продолжалась два месяца, после чего город сдался на достаточно мягких условиях и вошел в состав королевства.

Тир по-прежнему гордо отвергал посягания на независимость, а Сидон в обмен на свободу перешел на постоянные выплаты дани в иерусалимскую казну и обещание не нападать на франков ни на море, ни на суше. Второго от сидонцев никто и так не ожидал, а первое из обещаний, как понимали обе стороны, было всего лишь данью вежливости — поди там в море разбери… но в целом, такой «испанский вариант» (и ранее применяемый к арабским эмиратам в Испании) всех пока устраивал.

В том же году в Заморье появились первые паломники, добравшиеся сухопутьем, через Византию. Впрочем, число их было крайне невелико, что объяснялось маршрутом. На практике, возможность избежать моря вышла лишь при туре Италия-Византия-Заморье, поскольку из других европейских стран прямой путь шел по Балканам, где не утихал вопрос о власти.

Некоторое количество пришедших в Рим, поклониться папе, и пожелавших сходить и в Святую землю нашлось, и дорогу они начали торить, но стало очевидно, что без серьезных потерь такое турне возможно лишь большими группами, которые кто-то должен организовать. Морем паломники приплывали постоянно, и в количестве большем. Далеко не все из них оставались в Заморье, но некоторое пополнение от этого выходило.

К 1105 году и Египет, и Иерусалим восстановили силы для нового раунда. Начал визирь Египта, отправив как принято, по весне, армию к Пелузию.

Перед наступлением, аль-Афдал обратился в Дамаск к Тугтегину, с предложением отринуть религиозную нетерпимость, и дружно пойти резать латинян. Египтяне расчитывали, что захват Алеппо напугает единственного оставшегося мусульманского соседа, породив желание изгнать франков из Леванта, пусть даже в союзе с еретиком. Обращение принесло свои плоды, хотя в меньшей степени, чем расчитывал визирь. Впрочем, у египтян других союзников не просматривалось вовсе. Халифат Фатимидов за пределами их границ не признавал никто из мусульман, ранее дружественная Византия уже пару лет как стала скорее нейтральной, склоняясь при том в сторону Иерусалима (но, ни в коем случае не княжества Антиохского).

Владыку Дамаска, ситуация действительно беспокоила, а Египет казался злом не только привычным, но и меньшим. Возможности обратиться за помощью, он в свою очередь, кроме Каира тоже нигде не усматривал. Вернее, как раз возможность, в отличие от аль-Афдала, и даже прежнего эмира Дукака, у бывшего атабека имелась и вполне очевидная — Багдад. Он сам и Дамаск не были еретиками, а в отличие от Дукака — сына пусть и проигравшего, но претендента на должность султана, Тугтегин хоть и воевал вместе с упомянутым претендентом-отцом, но — против покойного Беркиярука, с которым позже воевал и ныне действующий султан, да и давно то было. Сам же эмир никаких прав в Багдаде не имел. Помощь Багдад, в обмен на признание власти султана, скорее всего, оказал бы. Но через некоторое время, там могли счесть нужным заменить в городе эмира — он же лицо назначаемое. И после защиты от латинян, у султана такое управленческое решение могло получиться. А атабек был немолод и планировал мирно встретить старость на заслуженном посту.