Алексей Рюриков - Латинские королевства

Попытав удачи в ряде мелких стычек, осенью Зенги отступил, но недалеко. Соединившись с пополнениями, он пошел на север, угрожая Эдессе. Такой гадости от атабека в очередной раз не ждали, поскольку с Жосленом имелось заключенное перемирие. Зенги, впрочем, логично заметил, что, атаковав его под Антиохией, граф первый договор нарушил, ведь мирились с человеком, а не с городом?

Жослен I послал гонцов в Эдессу к сыну, требуя собрать кого можно и выступить на защиту границ, а королевская группа войск пошла догонять турок.

Жослен-младший не то струсил, не то не успел выступить, мнения тут у современников расходились, а только вышло это к лучшему. Зенги с ходу взял Азаз, город севернее Алеппо, оставил там в крепости небольшой гарнизон, а сам всеми силами повернул на восток и осадил Харран, ключевую пограничную крепость графства Эдесского. Укрепления город имел мощные, но пополнить гарнизон мобилизованными окрестными феодалами не успели, а Балдуин II застрял под Азазом. Жослен I с вассалами примчался в Эдессу, разбираться с наследником, но тут выяснилось, что сыном графа в столице собрано никуда не выступившее и отдохнувшее пополнение, рвущееся в бой.

Что там вышло у двух Жосленов, неизвестно, но практически через день они повели развернутую дружину Эдессы к Харрану. Успели вовремя, подкопы уже почти подвели под стену. Коннице Зенги требовался простор для маневра, между двух огней он сражаться не захотел и вернулся в Мосул.

Азаз пал в это же время, и в начале 1131 года Балдуина II вернулся в Иерусалим, оставив присматривать за Антиохией графа Эдессы. Собственно, больше из столицы король не выезжал. В его возрасте после таких стрессов, здоровье уже не восстановилось, и в августе его величество скончался… и в том году, в очередной раз не он один.

Результаты оказались нулевыми. Боевые потери франков и турок оцениваются как незначительные. Разорение окрестностей Антиохии, Алеппо и Азаза относилось к убыткам от «обычной хозяйственной деятельности» — зона рискованного земледелия все-таки, а предместья Харрана и вовсе считались оборонительным предпольем. Силы Зенги от Малой Азии оттянули, и даже, пожалуй, с меньшими рисками, чем рассчитывали, территориальных изменений в Леванте не случилось, мятеж княгини подавили.

1131 год, в очередной раз унес жизнь сразу нескольких ключевых для Заморья фигур. Правда, глобальные последствия повлекла смерть не одного из франков, а султана Махмуда II, вот с разбора положения в Багдадском халифате мы и начнем.

Махмуд II спор с халифом о власти решил, как упоминалось, в свою пользу, а с султаном Хорасана Санджаром договорился о сосуществовании и наследовании. Но перед смертью о соглашении Махмуд II предпочел не вспоминать и завещал трон своему сыну Давуду.

Санджар с прошлого года занимался подавлением сепаратизма в Самарканде, менял там вассального хана и штурмовал города, так что идея могла сработать. Помешали обострение династических распрей среди сельджуков и очередная попытка вмешательства халифа. Претендентом на престол выступил брат покойного Масуд, объявив территорию исконным отцовским и суверенным доменом. Такого грубого попирания законодательства Санджар не вынес, и ввел в игру еще одного брата, своего ленника Тогрула, объявив его законным султаном Ирака и своим наследником, вместо Махмуда II.

Давуд, поддержанный только верным покойному благодетелю Зенги, решил, что до уровня дядьев еще не дорос, и разумно потерялся в Мосуле.

Санджар выдвинулся в Ирак, разбил Масуда в решающем сражении и посадил в Багдаде Тогрула. Приближенных Масуда казнили, а самого выслали в Азербайджан.

Через некоторое время, Санджар вернулся к восточным делам, и в игру вмешался халиф аль-Мустаршид, при поддержке которого Масуд вернул Багдад и разбил Тогрула.

Зенги попробовал вмешаться в игру и привести к успеху Давуда, двинулся к столице, но под Тикритом аль-Мустаршид отплатил атабеку за прошлые обиды, разбив армию наголову, сам Зенги с трудом спасся.

После победы, халиф оказался на вершине славы и вернулся к теме инвеституры, напомнив, что султаны, собственно, вообще тлен и прислуга, а владыка правоверных только он. Турки, которым новый курс не нравился, объединились вокруг Масуда, которого в такой ситуации поддержали даже Санджар и Тогрул. Зенги снова напал на Багдад, халиф его снова разбил и загнал в Мосул, а с Масудом, не желая воевать с объединенной коалицией, примирился, на условиях признания власти халифа и передачи Багдада в халифскую собственность.

В январе 1133 года аль-Мустаршид короновал Масуда в Багдаде, и церемония демонстрировала возвышение халифа: « Глава правоверных сидел, к нему подвели Масуда, который воздал ему соответствующие почести. Затем халиф вручил ему семь пышных одежд, корону, браслеты и ожерелье из золота и сказал: «получи эту милость с благодарностью и бойся Аллаха при людях и у себя дома». Султан поцеловал землю и сел на скамеечку… В конце церемонии аль-Мустаршид сказал: «иди, возьми с собой то, что я дал тебе и будь в числе людей благодарных ».

Новый султан этакое издевательство вытерпел, но признал за всеми союзниками наследственное право на их текущие лены, переведя их из статуса наместников в вассалы. Одновременная поддержка халифа — опасающегося остальных сельджуков (в первую очередь Санджара) и родичей — опасающихся халифа, давала султану шанс подобрать под себя потом реальную власть, а пока сил возражать не имелось.

В июне халиф направился во главе своих войск к Мосулу, покончить с Зенги. Султан не спорил, даже предложил соединить Багдад и Мосул в домен халифа, но негласно направил Зенги подкрепления. Аль-Мустаршид три месяца осаждал Мосул, ничего не добился, отчего потерял в репутации, и эмиры начали перебегать к Масуду.

В следующем году скончался Тогрул. Масуд остался единственным легитимным султаном Ирака, признал сюзеренитет Санджара, и решил, что с халифским реваншизмом пора кончать.

Аль-Мустаршид обиделся, тоже признал верховным Санджара, султаном Ирака назначил вновь всплывшего Давуда, естественно, помирившись при том с Зенги, затем собрал армию и выступил «карать бывшего султана». На этот раз неудачно, в ряде сражений победил Масуд, а аль-Мустаршид попал в плен. Обращались с пленником почтительно, но недолго. В августе 1135 года в его шатер, посреди султанского лагеря, заметим, « коварно проникли ассасины », и халифа жестоко убили. В ассасинов, как обычно, никто не поверил, спорили только, знал ли Санджар о ликвидации, или Масуд сам владыку правоверных порешил.