Маргарита Полякова - Курляндский гандикап

Третьей стала коронация Якова Брюса. И это был взлет так взлет. Начавший как сподвижник Петра I, он воспользовался удачным случаем, и преуспел. Брюс завоевал симпатию и уважение своих подданных, вел их от победы к победе, а возвращенный Скунский камень стал знаком того, что именно он должен получить престол. Даже любопытно, что с этого поимеет император Петр I, активно помогавший Якову заполучить корону. Явно же не от доброты душевной он послал в Шотландию солдат и оружие.

Впрочем, с этим можно будет разобраться позже. А пока Ирландия готовилась к приезду королевской невесты. Португальская принцесса Франсишка Жозефа наконец-то прибывала к своему жениху. Девочке уже 15, но пока мы проведем только помолвку. Пусть немного освоится, язык подучит и привыкнет к новой стране и будущему мужу. Хотелось бы, конечно, чтобы она раньше приехала, но обстоятельства складывались неблагоприятно. То чума, то похороны Анны, то война… одно за другим.

Наверняка Жуан V не слишком хотел отдавать свою сестру в Ирландию. Даже учитывая волю отца. Но наша победа над Англией и коронация моего сына сыграли в нашу пользу. Особенно первое. Дело в том, что англы как раз давили на португальцев, чтобы те заключили союзный и торговый договор. Понятно, в чью пользу. А теперь Жуан V мог отвертеться от этой «чести». Более того, действуя вместе с курляндским флотом, Португалия могла подумать о возврате некоторых из утраченных колоний.

Жуан V прямо намекал об этом в послании, которое его представитель привез вместе с невестой. Однако над этим следовало хорошенько подумать. Что Курляндия будет иметь от этого союза? Боюсь, что новые колонии мы не потянем. Нам на старые едва народа хватает. Там не столько колонисты, сколько наши представительства действуют. Но вот колониальные товары никогда лишними не будут. Да и золото, наверняка, из Америки еще не все вывезли.

Португальская принцесса оказалась довольно симпатичной — черноволосая и черноглазая, она чем-то напоминала мне Одри Хепберн и выглядела моложе своего возраста. Возможно, из-за излишне консервативной одежды в испанском стиле. Сын рассыпался в комплиментах и, похоже, очаровал юную девушку. Сам Якоб тоже остался доволен — в интересах страны он бы и на страшилке женился, но приятно, когда от супруги не тошнит. Полагаю, если эту девочку нормально одеть, то она будет выглядеть настоящей красавицей.

Убедиться в собственной правоте мне удалось довольно скоро — на помолвке. Сшитое нашими мастерами платье произвело очередной фурор в мире моды. А Франсишка Жозефа выглядела просто потрясающе. Якоб облизывался, как кот на сметану, но я уговорил его подождать хотя бы год — девочка была слишком юной и хрупкой. Похоже, посты, молитвы и затворнический образ жизни, который она вынуждена была вести, повлияли на нее не лучшим образом.

Ну а если Якобу некуда энергию лишнюю деть, пусть Францией займется. К концу лета 1715 года наша разведка принесла в клювике весть о том, что Людовик XIV серьезно болен. Боль в стопе, голени и бедре уже не позволяла королю ходить, его всюду носили в кресле. При уровне нынешней медицины ему вряд ли помогут. А зная, каких шарлатанов держит рядом с собой Людовик — вообще без вариантов. Да что говорить, если даже сын короля умер от оспы! И это тогда, когда в Курляндии привит чуть ли не каждый крестьянин!

— Врачи хоть что-нибудь говорят? — устало потер глаза Якоб, вместе со мной изучавший дипломатическую переписку.

— Нет, ваше величество, врачи в растерянности. Есть подозрение на гангрену, — сообщил Генрих, подталкивая вперед одного из своих помощников. Возраст — не шутки. И мой секретарь давно начал готовить себе преемников. И парней он нашел очень толковых.

— Из Франции сообщают, что король принимал посетителей лежа, ночами спал плохо, его мучала боль в ноге и жажда, — сообщил помощник Генриха Эрик. — Почтенные доктора дают Людовику микстуру кассии и слабительное, добавляют к лечению хинин с водой и ослиное молоко

— Зачем? — почти хором изумляемся мы с сыном, но понятно, ответа на свой вопрос не получаем. Медики они такие медики…

— Последнее, что известно о короле — ему забинтовали ногу, которая была в ужасном состоянии. Подозревают гангрену.

Понятно. Король скончается со дня на день, это без вариантов. Его могла бы спасти лишь «гильотинная», одномоментная ампутация (высокая) бедра, но без обезболивающих препаратов и наркоза это все равно смертный приговор.

Естественно, я оказался прав. Долго Людовик не протянул. И как только из Франции пришли последние новости, мы снова собрались в том же составе, чтобы обсудить, как нам лучше воспользоваться сложившейся ситуацией.

— Наш план вступил в действие? — нетерпеливо поинтересовался Якоб.

— Да, ваше величество. Все, как мы обсуждали, — доложил Эрик. — Слухи о болезни, а затем и о смерти короля распространились по Парижу. Тайные общества готовы выступить против королевской власти. Они понимают, что сейчас — самый удобный момент. Пятилетний наследник и такой опекун, как Филипп Орлеанский, не внушают им надежд на лучшее.

— Филипп Орлеанский… — пробормотал я, вспоминая, что знаю об этом человеке. — Честолюбив, метил в короли Испании вместо Филиппа V Испанского, и удовольствия для него важнее государственных дел.

— Аристократия хочет созвать Генеральные штаты, чтобы диктовать королю свою волю, — продолжил отчет Эрик. — Но третье сословие взбунтуется, если их проигнорируют. Обстановка в стране накаляется.

— Во Франции множество тайных обществ, которые давно уже мечтают получить немного власти, — напомнил Генрих.

— Ну да, собираются и болтают о том, как им обустроить Францию, — фыркнул я. — Большинство из этих заговорщиков не умеют ничего, кроме как чесать языком. А нам нужны смелые люди. Готовые выступить с оружием в руках и повести народ за собой.

— Отец, а ты не опасаешься, что во Франции бунт закончится так же, как когда-то в Англии? — нахмурился сын. — Карлу I Стюарту отрубили голову.

Я только вздохнул. Собственно, мне было абсолютно все равно, кому и что будут рубить во Франции. Я хотел убрать эту страну с политической арены. Но вслух подобные крамольные мысли было высказывать нельзя. Даже самым близким и верным людям. Даже сыну. В 18 веке королевская кровь все еще считается священной. И покушение на нее — страшное преступление. Так что не будем высказывать несвоевременных мыслей и идей.

— Такой риск есть, — осторожно признал я. — Но в наших силах не допустить гибели будущего Людовика XV. Я надеюсь, что королевская власть во Франции будет просто… урезана в своих правах.

Подвернувшийся нам шанс упускать было нельзя. Ни за что. Государство, разоренное участием в постоянных войнах и тягой Людовика к роскоши, приобрело опасную неустойчивость. И его следовало подтолкнуть. Недовольными были абсолютно все. А малолетний король — это шанс изменить ситуацию. Ребенок не может править, Филипп Орлеанский в качестве регента никому не нравился, а значит, пора было созывать Генеральные штаты.