Александр Борисов - Хрен знат

А что это, если не оплата аренды? Ох, нескоро вернется домой электрическая трамбовка!

Рубен жил на улице Революционной. Это за нашей школой, и сразу направо. К концу моей жизни, станет она главной. Обрастет светофорами и будет блистать свежей разметкой на почти ровном асфальте. А пока это обычный проселок. Года через четыре, мы будем сдавать на нем норматив ГТО в беге на пять километров. Ни одна машина не повстречалась.

Я постепенно привык к новому старому виду моего города. Лишь иногда на ходу вспоминал будущие ориентиры. Вот здесь на углу, будет стоять автоцентр "Мустанг" с пристроенной автомойкой. Напротив него магазин электротоваров, с которым многое связано, в плане бригадных шабашек. Чуть дальше...

А вот там, где "чуть дальше", они и сидели.

- Эй, ты, - произнес мальчишеский голос, - а ну-ка иди сюда! Дай двадцать копеек...

Я раздвинул кусты, присмотрелся. По Памяти опознал Плута и Мекезю, еще одного пацана с Рубеновой улицы. Кажется, Толика Хренова. Думал, что и меня они тоже вспомнят, скажут что, мол, ошиблись, отпустят без мордобоя. Да только куда там! И рта не успел раскрыть, как кто-то четвертый толкнул меня в спину и встречный кулак наискось прошелся по лбу. (Успел среагировать, принял его "на рога").

После первой пропущенной шайбы, в голове просветлело. Исчезли ненужные мысли. Вспомилось, что, судя по вчерашнему разговору, в частности, фразе "пошли они", мой будущий кум что-то не поделил с местными пацанами. Никого из них не пригласил на свой день рождения. Значит что? - имеет место обида, которая смывается кровью. И я, косвенно, но причастный, по этой причине попал.

Пока я об этом думал, машинально поймал на ладошки парочку кулаков. Тот, что был сзади, уже не мешал. Я услышал его дыхание и отмахнулся на звук усеченным ударом маваси. Что-то болезненно хрустнуло. То ли штаны разошлись по шву, то ли пах? Это тело я ни разу еще не усаживал на шпагат, поэтому стало тревожно: смогу ли вообще стоять на ногах? Обошлось. Болезненно, но терпимо. Я даже куда-то попал, и тут же сменил дислокацию, чтобы тот, кто "попал", не вздумал хватать меня за ноги, если успеет очухаться.

Не знаю, как все это выглядело со стороны. Наверное, некузяво. Но уличных пацанов этот финт впечатлил, заставил быть осторожнее, не нападать, а держать плотную оборону. Это потом они осмелели.

Между собой и обидчиками, я держал теперь стриженый куст волчьей ягоды. Хозяин двора, рядом с которым шло наше побоище, использовал его в качестве декоративной ограды. И мне угодил.

Разумней конечно было отступить ближе к дороге, на оперативный простор, чтобы на сто процентов использовать свое преимещество в умении махаться ногами. Только смогу ли? Боль можно терпеть, а вот совесть конкретно протестовала. Нечестно, конечно, вышло с тем пацаном, что роняя красные сопли, ползает подле забора. А с их стороны честно? - кодлой на одного?

Душа жаждала справедливости. И я ее понимал. Это годам к пятидесяти, когда верхняя челюсть за восемь штук, на четверть уже "государственная", самый завязятый драчун становится смирным, покладистым мужиком. А сейчас? Хрена ли мне один зуб?

Еще одна из примет того времени - дрались, как работали - молча. Чтобы внимание взрослых не привлекать. Кто знает, что у них на уме? Запросто могут схватить за ухо, к родителям отвести, или еще что-нибудь учудят.

Шли мы, помнится, с Жохом как на совхозную зерноочистку, по воробьям из поджига жахнуть. Я тогда еще не курил, а Сашка давно пристрастился. Нашел на дороге окурок, засмолил, идет себе, дым пускает. И что-то у него шнурок на туфлях не вовремя разявязался. Сунул он мне тот бычок: "Подержи, - говорит, - я сейчас". И присел на колено. А сзади какой-то дед ехал на бричке. Поравнялся со мной, да как кнутом жиганет по той самой руке, что окурок держала! Мы в разные стороны! А попробуй, пожалуйся на него. Дома добавят. Это сейчас бы того деда по судам затаскали.

Тьфу ты, черт, что значит сейчас? Сейчас мне, как раз, следует опасаться этих непредсказуемых взрослых больше, чем Толика Хренова: "Ах, ты, гаденыш, ногами?!"

События я не форсировал не только из этических принципов. Больно, черт побери! Поэтому сражение шло ни шатко, ни валко. Моя малоподвижность бросалась в глаза, а уличные бойцы нутром чувствуют слабину. Они наседали всем скопом, будто по команде "все вдруг". Успели, наверное, сговорится.

Я не жонглер, чтобы гасить шесть кулаков разом, успевая при этом раскланиваться, но тоже сориентировался. Плотно отслеживал Плута и Толяна, а вот Мекезе предоставлял свободу маневра. Он близорукий, без очков ничего не видит, и удар у него, поэтому не поставлен.

Что бы там у меня получилось в этой уличной потасовке? - этого не скажу. Скорее всего, как всегда. Словил бы хайлом пару серьезных ударов, рассвирепел, и бедными были бы те, кто еще стоит на ногах. Очкарика я тоже достал боковым в ухо. Причем, хорошо достал. Хотел уже и его занести на свой боевой счет. А он, сволочь такая, не упал, отскочил в сторону и начал топтаться своими сандалиями по "Урфину Джюсу" - моему подарку Рубену.

Я двинулся в его сторону, но опоздал. Мекезя куда-то чухнул. То ли ретировался с концами, то ли побежал за подмогой.

И действительно, помощь пришла. Но с той стороны, откуда не ждал никто. Как будто из-под земли, нарисовался Босяра, махнул пару раз клешнями. Не ударил конкретно кого-то, а в общих чертах. Что называется, "пырхнул", или, проще говоря, "кипишнул". Он ведь, на этом краю в авторитете был. Во всяком случае, среди своих сверстников. Как, впрочем, и Толик Хренов.

На той стороне ринга, мгновенно нарисовалось конкретное разбиралово:

- Ты че?

- А ты че?!

- Че вы кодлом на пацана?

- А че он Мекезю ногой?

- Не бреши! Я шел и все видел!

- Откуда ты видел?

- Оттуда!

Если б не отсутствие распальцовки, полное впечатление что братки лихих девяностых, делят спорную крышу. Базарили двое. Остальные тактично молчали. Я вообще был типа не при делах. Молчаливо присутствовал как вещдок в районном суде. Стоял и душил в себе остатки бессильной злобы. Малый жаждал отмщения за испорченный праздник, и старый был тоже непрочь внести в это дело посильную лепту. Оба моих естества испытывали сильное разочарование, поскольку по опыту знали, что драки уже не будет.

Сначала Толян вдохновенно врал, потом лениво отбрехивался.

Мой будущий крестный, перестал взмахивать крыльями и толкать оппонента пузом. В общем и целом, накал конфликта спадал.

- Славик, ты скоро?

Робкий девичий голосок, поставил на всем жирную точку. Ведь это самое последнее дело - чесать кулаки в присутствии баб. Даже незадачливый ухажер, рискнувший проводить до калитки девчонку с чужого края, в этом плане был защищен. Таких бедолаг били очень тактично. На обратном пути.