Георгий Юленков - Избранница Павла

— Я же тебя, щегла три раза от медкомиссии отмазывал! Я же тебя для чего начальником парашютной службы поставил? Чтоб ты, дурило, успел себя в порядок привести. А летом тебя бы снова в небо выпустили. Сходил бы обследовался, может и вылечил бы чем-нибудь эту свою хреновину. А, Паша?

Последний вопрос прозвучал с почти нежной просительной интонацией. Павла стояла и молча, думала. "Вот так подарочек! Там порок сердца и рак, и тут, на тебе! Хрен редьки не слаще. А я, было, обрадовалась, думала, повезло… Эх!"

— Куда учиться-то пойдешь?

— Сначала в Академию, на курсы повышения хочу попробовать. А не выйдет, то на авиаконструктора пойду учиться. Либо в Москву, либо в Ленинград, либо еще куда.

— Тоже мне, Туполев. И что, ты там Пашка сконструируешь?

— Да хоть реактивный самолет!

— Эх ты, мечтатель, мечтатель…

В этот момент Павла почувствовала ярость. Ярость на свои хвори в обоих телах, и на такую же несправедливую свою новую судьбу. В своей следующей тираде она громко выразила обуревающие ее чувства, уже плохо следя за языком.

— Хочешь, верь, хочешь, не верь, Иваныч. Но не могу я на земле больше болтаться, как г..но в проруби! А реактивный самолет я сделаю, и летать научу, если только мне подмогнут немного!

Павла снова задохнулась от собственной смелости. "Я ж его Иванычем назвала! А ну как этот полковник это за неуважение примет? Ой! Я там по-бабьи ничего, часом, не выдала? Вроде нет! Фу-ух!". Но полковник смотрел ей в глаза уже без тоски во взгляде. Последний пассаж его явно заинтересовал.

— Что еще за реактивный самолет? Ну-ка, давай, старлей, связно доложи своему командиру эту идею!

Павла поняла, что снова настал момент, от которого будет многое зависеть. Она задумалась, вздохнула и начала рассказ.

— Вы, товарищ полковник, устройство высотного турбокомпрессора себе представляете?

— Не выкай, не на службе. Я для тебя вне строя – Иваныч. И причем тут компрессор?

— Дело в том, что турбина этого устройства, нагнетает воздух, который под давлением используется для окисления топлива при детонации в двигателе. Так?

Василий Иванович уже глядел с нескрываемым изумлением.

— Ну, так. Дальше.

— А теперь представим ракету. За счет чего она летит?

— Порох, там запрессован в нее. Разве не так?

— Так-то оно так, но что такое порох?

— Хм… Взрывчатка.

— В данном случае не взрывчатка, а топливо и окислитель. Топливо, это то, что горит и повышает этим горением температуру рабочему телу. При этом в паровом двигателе рабочее тело вода и водяной пар, а в двигателях внутреннего сгорания и в реактивных двигателях, топливо и есть это самое рабочее тело. Ну, в поршневых и воздушно-реактивных еще и воздух тоже становится рабочим телом. А вот окислитель…

Павла, раскрасневшись, криво усмехнулась и даже прищелкнула пальцами.

— В пороховых смесях окислителем является селитра, или ее аналог, если бы не они, хрен бы заряд в снарядах, торпедах и морских минах детонировал! Ведь воздуху туда нет доступа. Так?!

Полковник даже опешил от такого напора.

— Ну, так, вроде.

— А ты, Иваныч, представь, что тот напор воздуха, который дает компрессор, попадает в камеру сгорания, куда по трубе подается жидкое топливо, и в этой камере сгорания происходит детонация топлива. Представил?

— Ну. А дальше-то что?

— А то, что чем выше скорость аппарата, тем мощнее воздушный напор, идущий через турбину, то есть тем больше окислителя. А значит, тем меньше топлива требуется жечь в камере сгорания, зато можно получить более высокую температуру реактивной струи. Ведь воздух нагревается от горящего топлива и еще дополнительно увеличивает тягу. А значит мощнее реактивная тяга и скорость… Иваныч, понимаешь, скорость растет?!

Павла добавила последние слова звенящим почти шепотом.

— Паша, может, к врачу сходим, а? Здесь недалеко поликлиника есть. Успокаивающее тебе пропишут какое-нибудь. Давай, а? Ты хоть сам услышал, что ты сейчас смолол? Эдак ведь все топливо выльется через эту твою камеру, и сгорит нахрен в воздухе, без всякой пользы. Да никакого бензобака на такой самолет не хватит.

— Иваныч, не спеши. Какой двигатель самый на сегодня экономичный?

— Ну, дизель, наверное.

— А почему дизель?

— Да хрен знает почему! Причем тут дизель?! Ты Павлуша совсем с ума съехал уже…

— Дизель, товарищ полковник, потому самый экономичный, что окисление в нем происходит в момент максимального сжатия воздуха, то есть окислителя.

— Паша! Ты здоров? Все, я карету скорой помощи вызываю!

— Стой, Иваныч, дослушай! Для работы дизеля требуется в несколько раз больше воздуха, чем для работы обычного бензинового двигателя внутреннего сгорания. А вот топлива меньше. Теперь понял меня?

— Ни хрена я не понял, ты все в кучу собрал. И ракеты, и дизель, и компрессор у тебя перемешались.

Павла сейчас включила все свои таланты оратора и популяризатора. Ее пылкая полубессвязная просветительская речь, стала не лекцией, а скорее выступлением на митинге.

— Иваны-ы-ыч! Ты просто представь. Ты нажимаешь кнопку запуска, а вместо винта и поршней в цилиндрах, начинает вращаться колесо турбины, засасывая спереди воздух, и гонит его к камере сгорания, где воздух и топливо встречаются и вспыхивают. И этот факел горит, как газовая горелка, на кухне, нагревая мощный поток воздуха, идущий от турбины. И этот нагретый воздух создает тягу как три мотора М-25 с двухлопастными винтами вместе взятые. Ну же, Иваныч?!

Полковник, только что обеспокоенно глядевший на спятившего, по его мнению, подчиненного, вдруг широко улыбнулся.

— А запускать ты свою фантазию как будешь, кривым пускачем?!

— Электродвигатель на валу смонтировать и всего делов. А запускать можно хоть от аккумулятора, хоть от аэродромной сети, хоть от автопускача.

— Ну, ты даешь! Я уж думал ты меня снова на…ть решил. И просто мне очередную сказку рассказываешь. Ты, что, и, правда, все-все продумал?

— Не только продумал, товарищ комполка. Здесь в Харькове в авиационном институте сейчас преподает один интереснейший человек – Люлька Архип Михайлович, вот он эту теорию своим студентам и рассказывает.

— Так вот оно что? — Голос полковника стал разочарованным. — А, я-то уж было порадовался, что ты сам до всего этого дошел.

— Даже Менделеев свою таблицу вывел, опираясь на идеи предшественников. А я еще в Китае, когда с американцами сидели, узнал у них, что, оказывается, в Европе уже вовсю строят такие двигатели. И конгресс реактивщиков в 1935 году прошел. Вот, как встретились эти научные светила, так и повалили патенты на такие движки. А работают они там побыстрее нашего. Так что, как бы не отстать. А про Архипа Михайловича я сам недавно только услышал. Вот, собираюсь до конца отпуска к нему в гости наведаться, чтобы поподробнее все разузнать.