Александр Машков - Мальчик (СИ)

Мальчик

…Мы с Сашенькой купались в море. Наш городок находился у самого синего моря, здесь был замечательный пляж с жёлтым песочком, море было ласковое, волны высотой с ладонь с тихим шорохом накатывались на твёрдый и гладкий песчаный берег.

Возле самого берега резвились маленькие полупрозрачные рыбки.

Вода была очень тёплая, прозрачная. Мы с Сашей, не спеша, плавали бок обок, с радостью поглядывая друг на друга. Соскучились. Сашенька где-то пропадала, не говорит, где, загадочно улыбается. Она очень красива. Я улыбаюсь в ответ: Саша моя сестра-близнец, я тоже Саша. Мы сами выбрали себе такие имена, чтобы нас нельзя было отличить. Я хихикаю про себя: как же можно отличить мальчика от девочки? Это практически невозможно!

Мы выбрались на берег, зарылись в горячем песке.

- Сашенька! – говорю я, пропуская песок сквозь пальцы, - Как же я люблю тебя!

- Как Женю? – спрашивает Саша.

- Женя у меня любимая подружка, а ты моя любимейшая сестрёнка! – отвечаю я.

- Поцеловаться не хочешь? – прищурилась сестрёнка.

- Хочу! – бросился я к ней, - Как же я соскучился по тебе! – Я повалил сестрёнку на спину, и начал покрывать её лицо поцелуями, Сашенька счастливо смеялась.

- Ну, хватит, - сказала она, тем не менее, обняв меня за шею и глядя в лицо.

- Когда мы смотрелись в зеркало, выглядели немного иначе.

- Мы подросли. Уже месяц прошёл! – заметил я.

- Да, Саша! Как же хорошо! Пойдём?

- Пойдём, - со вздохом говорю я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка. Потом вынимаю из рюкзачка сухие трусики и переодеваюсь, осматривая своё тело.

Следы от операции уже почти зажили, тонкие, нитяные красные шрамики на животе, и ниже. Папа сказал, что у каждого мальчика там есть шовчик. Полюбовавшись, я одеваюсь, собираю подстилку, складываю всё в рюкзак. Саша уже ждёт меня. Как ей идут длинные волосы! Меня постригли под бокс, мне нравится, и Саше тоже.

Мы побрели по узкой тропинке, вверх, на скалу. Там, наверху, наш дом, который построил папа. Папа должен быть дома, он ждёт нас.

- Давай, кто быстрей! – смеётся Саша, и бежит вперёд. Я бегу за ней, смеясь.

Вдруг Саша вскрикивает, и пропадает из глаз.

В ужасе подбегаю к краю обрыва, и вижу, что Саша ухватилась за край уступа двумя метрами ниже, и смотрит на меня.

- Саша, помоги! – кричит она, - Саша!

Я скидываю свой рюкзачок, достаю верёвку с петлёй, и кидаю Саше. Верёвка попадает на шею сестре, и затягивается. Теперь, если потяну за верёвку, задушу сестру, если отпущу, Саша сорвётся с обрыва. Только теперь, с ужасом, я узнаю ту самую верёвку, на которой вешался.

- Саша! – зовёт меня сестра в отчаянии, - Сашенька-а-а!! Помоги!

Я, растерянно, оглядываюсь, и вижу отца.

- Папа!!! – кричу я изо всех сил. Слёзы брызжут у меня из глаз, - Папа-а-а! – кричу я, уже проснувшись, - папа-а-а!

- Что, Саша?! – прибегает папа, в одних трусах, - опять кошмар приснился?

Папа берёт меня, сажает на колени, прижимает к своей груди моё мокрое лицо, а я никак не могу успокоиться, вздрагивая всем телом, и плача.

- Сашенька… - шепчу я, - Сашенька…

- Что Саша, приснилось? – приходит и мама, уже держа в руках стакан с питьём.

Лена проснулась и захныкала. Я, в смущении, прячу лицо на широкой груди отца, мокрой от слёз и соплей. Папа не возмущается, он гладит меня по моему ёжику волос, радуясь, что я успокаиваюсь. Прошла неделя, как меня выписали из клиники, а я всё вижу этот страшный сон, и бужу всех своим воплем.

На вопросы папы и мамы я ничего не отвечаю. Обычно выпиваю питьё, которое приносит мне мама, и снова засыпаю. Но сегодня я не могу отпустить папу. Меня трясёт от рыданий, я, как наяву вижу Сашу, она смотрит, умоляюще, на меня, губы шепчут: помоги!

- Сашенька! – опять шепчу я, и снова плачу.

- Да что же такое, - говорит мама, - никак не можешь успокоиться.

Папа ничего не говорит, баюкая меня на руках.

- Может, не надо было? – вдруг говорит он, - были у нас три ребёнка…

- Ты что такое говоришь? – возмущается мама, потом сникает, - Ты тоже заметил?

- Дураки мы с тобой, мама, думали, что наш мальчик тогда был больным, а получилось наоборот. Помнишь, какой он был ласковый и терпеливый?

- Да, папа, - вздыхает мама, - Саша, ты нам расскажешь, что тебе снится? – Я кивнул.

- Мне снится моя сестра Саша. Она жила вместе со мной. Я не говорил вам, боялся, что отдадите меня в психбольницу…

- Мы знали, что вас было двое, - сказал папа, - ты разговаривал на разные голоса ночью.

Всегда так ласково, любя. Девочка тебе отвечала. Мы тоже боялись за тебя, ничего тебе не говорили, думали, что ты во сне разговариваешь, и ничего не помнишь.

- Так вот, папа, мама, Сашенька ушла, когда Женя уезжала, и больше не вернулась. Поэтому я согласился на операцию. Саша очень просила меня сделать это, чтобы мы с Женей были вместе. А Женя всё не едет и не едет… - снова заплакал я.

- Теперь мне снится, что Сашенька срывается с обрыва, я кидаю ей ту самую верёвку… - я замолчал, вдруг понимая, что мои родители так и не узнали всю историю моего неудавшегося суицида.

- Я, наверно, должен всё рассказать? – спросил я, сморкаясь в протянутый мамой платок. Потом вытер им папину грудь. Папа счастливо улыбнулся, и ласково прижал меня к себе.

- Расскажи, Сашок, - попросил он, - Как твои шрамы? Не болят?

- Чешутся ужасно! Так и хочется оторвать все пластыри, и почесать.

- Терпи, сынок, терпи! Ну, рассказывай дальше.

- Так вот, помнишь, папа, когда ты записал меня на осмотр? Мы с Сашей тогда решили повеситься, потому что операция означала смерть одного из нас!

- Что же ты молчал, сынок?! – всплеснула руками мама.

- Я боялся психушки…

- Да кто бы тебя туда отправил?

- У нас были натянутые отношения… - Родителям нечего было сказать на это.

- Вот мы и сидели там, с петлёй на шее, я писал записку, потом сорвался с балки, повис на верёвке, и потерял сознание. Очнулся, а передо мной сидит Женя. Это она спасла меня, потому что ходила за мной, не зная, как познакомиться. На другой день я сбежал к ней, и мы полюбили друг друга, я и Женя, и Сашенька влюбилась в Женю…

- Как это может быть? – изумилась мама, - Ты же говоришь, что Саша девочка?!

- Женя тогда выглядела, как мальчик, да и тело у нас с Сашенькой было одно на двоих… Теперь же Саша, наверно, умирает, потому что я удалил её сущность, - я заплакал навзрыд, крепко обнимая папу.

- Что сделано, то сделано, - прошептал папа, баюкая меня, - Мама, принеси ещё чего-нибудь, пусть мальчик поспит.

Мне дли выпить какой-то вонючий и горький напиток, и я уснул.

На другое утро солнце проникло ко мне в комнату, разбудило меня, ласково целуя в щёки. Я открыл глаза, и сразу зажмурился, до того ярким было утреннее умытое солнышко. Я потянулся, откинул одеяло, и по привычке осмотрел свои заклеенные шрамы на животе. Чешутся, заразы. Посмотрел на сформированную мошонку, в ней лежали маленькие яички. Мошонка тоже была посередине заклеена пластырем.