Джон Хэкетт - Третья Мировая война: нерасказанная история

В 1978 году Андрей окончил школу, показав определенные способности в математике, а еще большую склонность к литературе и философии. Однако, он также поступил в военное училище в Омске.

Он был по натуре необщительным и даже замкнутым молодым человеком. В действительности он был несколько застенчив и не легко заводил друзей. К счастью, во время обучения в академии он встретился с таким же по характеру парнем, Дмитрием Васильевичем Макаровым, единственным сыном преподавателя из университета имени Ломоносова в Москве, и между ними сложилась глубокая и прочная дружба.

Перед выпуском, на четвертом году обучения, Андрей узнал о гибели своего брата в Афганистане, в ходе операции против моджахедов, о которой не сообщалось никаких подробностей. Он скорбел по брату, но особенно тяжелым ударом это стало для его отца, которого он так редко видел. В семье без матери они трое, отец и два сына, были очень близки. Отец сейчас был особенно одинок.

По окончании училища в 1982, Андрей получил офицерское звание и был направлен в дислоцированную в Венгрии Южную группу войск министерства обороны, где стал командиром взвода в мотострелковом полку 5-й танковой дивизии [5] Такой дивизии в состав Южной Группы войск никогда не входило . Советские войска за рубежом, как правило, относились к силам первой категории готовности, это же касалось и офицеров. Молодые офицеры начинали службу за границей с самого низкого уровня. Большинство сокурсников Андрей стали командирами не только взводов, но и рот, сразу после окончания академии. По счастливому стечению обстоятельств, Дмитрий также был направлен в 5-ю танковую дивизию и стал командиром взвода в другой роте того же полка.

В 1984 Некрасов был переведен в Белорусский военный округ, где принял командование мотострелковой ротой в 197-ю мотострелковой дивизии 28-й армии. Все дивизии 28-й армии относились к Группе Советских войск в Германии, хотя в мирное время дислоцировались, в основном, в Белоруссии [6] 28-я общевойсковая армия никогда не входила в состав ГСВГ, а относилась к Белорусскому военному округу. Кроме того, 197-й мотострелковой дивизии не существовало вообще . Помимо обычной боевой подготовки, 28-я армия находилась в постоянной готовности к быстрой переброске в Восточную Германию, где, даже в мирное время находились ее запасы и большая часть тяжелой техники.

В Венгрии Некрасов командовал взводом из тридцати двух человек. В Белоруссии он получил роту, состоящую из трех взводов, в которой, однако, было не более тридцати солдат. Как и большинство таких рот, он была укомплектована только ключевым составом: младшими командирами, водителями БМП, и солдатами с тяжелым оружием. «Пушечное мясо» — автоматчики, пулеметчики, гранатометчики и т. п. поступали в роту только по мобилизации. Уровень подготовки таких резервистов был крайне низким, но, казалось, это никого не волновало. В конце концов, были неисчерпаемые запасы таких солдат.

В июне 1985 в Белоруссии начались крупные учения. Под видом них, как выяснилось позже, Красная армия была частично мобилизована и дивизия была доведена до списочной численности. Резервисты прибыли из мусульманских республик — узбеки, таджики, киргизы. После двух месяцев подготовки (они уже почти забыли, как обращаться с оружием), подразделения были развернуты. Даже когда сборы были завершены, резервисты не были отпущены. Напротив, поступил приказ продолжить подготовку.

Старший лейтенант Некрасов, личный номер Р341266, начал беспокоиться. В качестве одного из лучших офицеров полка он был выдвинут в качестве кандидата на поступление в военную академию имени Фрунзе. Для младших офицеров это означало возможность вырваться из удушающего однообразия службы в качестве младшего офицера и перейти к более интересной и творческой штабной работе. Некрасов уже прошел медкомиссию и был рекомендован командованием, в том числе командиром дивизии. Он получил приказ готовиться к вступительным экзаменам и прибыть в Москву 10 августа. Но сборы затягивались. Некрасов опасался, что если он пропустит эти экзамены, в следующем году может повезти другим офицерам полка и ему придется ждать своего шанса еще год, или в роте что-нибудь случиться и все равно придется ждать. Если так будет продолжаться, он может не попасть в академию никогда. Важно было помнить это. Некрасов, приближавшийся к своему двадцать четвертому дню рождения, очень хотел попасть туда. До вступительных экзаменов оставалось всего две недели, но он так и не получил разрешения присутствовать, и не было никакого признака того, что сборы подходят к концу. Единственным утешением было то, что в дивизии было еще много других офицеров, тоже подавших заявление в академию, и тоже остававшихся в подвешенном состоянии.

Одним из них был никто иной, как его старый друг Дмитрий Васильевич Макаров, который только что был направлен в другой мотострелковый полк той же дивизии.

26 июля началась погрузка тяжелой техники на железнодорожные платформы. На следующий день двое друзей слышали, что в штабе полка работают над обеспечением скрытной переброски сил на дальнее расстояние. Вскоре 197 дивизия совершила ночной двухсоткилометровый марш, и к утру заняла скрытые позиции большой площади в густом лесу. Офицеры знали, что дивизия была на территории Польши. Солдаты не знали. Им не позволялось иметь карты, и они не знали, как их читать. В этом, как учили Некрасова, было преимущество системы: советская армия должна быть готова вступить в бой без подготовки и необходимости точно знать, где именно. Тысячи замаскированных позиций для техники были заранее подготовлены на полянах в дремучем лесу. Это было удивительно удобно.

На следующую ночь, в хорошую летнюю погоду, дивизия предприняла еще один марш на запад, вновь оперативно заняв позиции дивизии, что занимала из накануне.

Некрасову было известно, что многие другие подразделения были вовлечены в грандиозное перемещение войск. Учения? Конечно. Но кое-что было необычно. Беспрецедентный уровень идеологической работы. Политические комиссары [7] В советской армии в 1985 такой должности не существовало. Заместитель командира по политической части — понятие не тождественное «комиссару», т. к. лица, занимающие эти должности, имели различные полномочия. «Военный комиссар», должность, существовавшая в РККА до 19 сентября 1942, должен был обеспечивать соответствие военных действий «линии партии» и мог вмешиваться в военное планирование. Введенные после ликвидации военных комиссаров заместители командиров по политической части отвечали только за пропагандистскую и воспитательную работу всех рангов приводили сотни индивидуальных и групповых занятий о «зверином оскале» капитализма и его паразитической природе, о безработице, инфляции и агрессивной политике капиталистических стран. Такое, конечно, было на любых учениях, но не в таком объеме. Было и нечто более необычное. Во время учений танки, артиллерия, минометы, БМП и другая техника оснащалась только учебными боеприпасами. А дивизия двигалась с боевыми.