Александр Конторович - Сборник Черные бушлаты. 8 книг

— Как я уже вам и говорил, среди прочих особенностей поведения мы обратили внимание на эффект, скажем так, "растягивания" времени. Людей, способных к такому вот фокусу, оказалось и вовсе — горстка. Поэтому и работали с ними особенно тщательно. И вот в какой-то момент выяснилось, что некоторые из них способны наблюдать происходящие с ними события как бы со стороны. То есть чужими глазами, иногда с большого расстояния. В этот момент в поведении человека наступает такое состояние, когда все его поведение берет под контроль некий "автопилот". Человек может передвигаться, даже стрелять, но все делает как бы во сне. А вот тот, чьими глазами этот человек видит, наоборот, может быть весьма активен и способен к целенаправленным и осмысленным (со своей точки зрения, естественно) поступкам. Поначалу к этим сведениям отнеслись, мягко говоря, с недоверием. Но при более тщательном изучении руководство буквально схватилось за голову! Это ж какие возможности открываются!

Я представил себе пулеметчика, разворачивающего оружие в спину своим же солдатам, и невольно поежился.

— Ага! И вас тоже проняло?

— Да уж… Веселые тут у вас ребята сидели в то время…

— Сейчас тоже хватает. Но я отвлекся. Так вот, в результате длительных исследований было признано, что сознательное и целенаправленное внедрение в мозг другого человека не то чтобы совсем невозможно, но сопряжено с такой массой сложностей… Словом, проще этого человека украсть и перевербовать. Но вот в процессе изучения данного феномена мы и столкнулись с другим интересным явлением. Оказалось, что на эффективность переноса сознания очень сильно влияет расстояние до объекта воздействия. Причем в обратной пропорции. Иными словами, чем этот объект дальше, тем выше вероятность успешного "попадания". Причем это удаление может быть не только в географическом смысле, но и во временном! Правда, так сказать, донор в этом случае тратит такую массу сил, что попросту впадает почти что в коматозное состояние.

— Ну, с расстоянием-то все, в принципе, понятно. А вот насчет временного удаления… Это-то как удалось выяснить?

— Вы заметили, Александр Сергеевич, что я сказал вам в начале нашего разговора?

— Что я единственный живой человек, чье пребывание в прошлом можно достоверно доказать.

— Потому что вы вернулись! И помните все, что с вами там было.

— То есть вы хотите сказать, что…

— Да! Именно так! Были и другие. Те, кто не вернулся. Но при этом они оставили в прошлом следы. И эти следы были нами обнаружены сейчас.

— Они вам что, письма оттуда писали? Или настенные росписи оставляли? Как вообще можно уверенно определить авторство послания, написанного лет пятьдесят назад?

— Ну, с вами-то этот вариант удался? Почерковедческая экспертиза еще в 1945 году установила то, что автор "дневника Манзырева" и зэк Манзырев — два разных человека. Ни почерк, ни манера изложения — ничего не совпадало. В личном деле Манзырева сохранилось достаточное количество документов, написанных им собственноручно. Так что материала для исследования было предостаточно. Как, кстати, и в вашем случае. Затребовать из архивов написанные вами документы было совсем несложно. Эксперты и здесь дали аргументированный ответ. Ваше авторство установлено и сомнению не подвергается. Да и на вопросы генерала вы ответили правильно. Так что не сомневайтесь, мы все проверили тщательно. Факт переноса сознания в мозг другого человека установлен. И благодаря вам этот факт доказан.

— То есть вы хотите сказать, что, находясь здесь, в нашем времени, человек может одновременно присутствовать в прошлом?

— Именно так! Вы же свой случай и описываете!

— Ну, я-то полагал, что это какая-то необъяснимая случайность, единичный факт.

— Случайность — возможно. Но то, что этот факт далеко не единственный, не сомневайтесь. Были и другие.

— Однако… Я и сам-то в это поверил с большим трудом. Пока, так сказать, вещдоки меня не убедили.

— Вещдоки?

Я подробно рассказал про вскрытый мной в бывшем гараже тайник, опустив, правда, подробное перечисление его содержимого.

— Патроны оказались уже, мягко говоря, некондиционными, а вот пистолеты были вполне пригодными. Я их с собой в Абхазию и захватил. Надо было местным ребятам презент сделать. Они такие штуки очень даже уважают и ценят.

— Да бог с ними, с пистолетами! Место закладки тайника указать можете?

— Могу. А зачем? Там же нет ничего, я все вывез.

— Э-э-э, Александр Сергеевич, такие места для нашего научного отдела сами по себе ценны! Если уж мы по совсем микроскопическим следам можем установить, где человек ранее находился, то уж в таком габаритном месте точно чего-нибудь отыщем. Тайник у вас ведь не с книгу размером был?

— Ради бога! — Подвинув столик, я вытащил из подставки салфетку. Травников протянул мне ручку, и я постарался изобразить на ней схему расположения тайника. Попутно я пояснял свое художество. Академик кивнул:

— Понятно. Если что надо будет, ребята вам перезвонят.

На улице послышались шаги, и в беседку вошла девушка с подносом. За ней следовал крепко сбитый парень, видимо, из охраны, который нес еще один поднос. Девушка быстро накрыла на стол, поставила кофейник и чашки. Пара вазочек с фруктами, какие-то печенюшки, конфеты, тарелка с бутербродами. Нормальный такой перекус, хорошо тут кормят!

— Что-нибудь еще, Виктор Петрович?

— М-м-м, пока хватит. Понадобится что-нибудь еще, я перезвоню.

Девушка и охранник вышли из беседки, и генерал указал на накрытый стол:

— Давайте перекусим, а то, как говорили древние, голодное брюхо…

— К науке глухо, — перефразировал поговорку Травников. — Отчего бы и не перекусить? Я, пока мы ехали, уже и проголодаться успел. Садитесь с нами, Александр Сергеевич, только уж не обессудьте, я к вам все равно приставать буду. Вы простите старика, но удержаться трудно. Столько у меня накопилось, да…

— Так чем же я вам помочь-то могу? — наливая себе кофе, спросил я. — Обстоятельств переноса сознания, как вы это называете, я толком и не знаю. Мои похождения в прошлом — так и у вас, наверное, не хуже были?

— Видите ли, уважаемый, ваша история болезни велась достаточно подробно и скрупулезно. Так что, сопоставляя некоторые эпизоды ваших похождений с данным документом, мы можем сделать серьезные выводы. И в итоге понять, как связаны между собою многие ранее нам непонятные явления.

— Ну, вам виднее. Постараюсь все припомнить с максимальными подробностями. Однако же у вас такого материала накопились, наверное, целые тома.

— Это как сказать… Такое сопоставление мы можем сделать впервые.

— Кстати, Александр Яковлевич, раз уж пошла такая пьянка, можно вопрос?