Александр Конторович - Сборник Черные бушлаты. 8 книг

На выходе всех пассажиров просили открыть чемодан на предмет наличия в нём украденного.

И всё бы ничего, но вот открывать свой чемодан Сиротину не хотелось категорически! Того, что в нём лежало, хватило бы для прошибания ворот средних размеров в неслабой крепостной стене. А половину-то поезда можно было превратить в обломки вообще не затрудняясь.

И реакция милиции на такое содержимое являлась бы совершенно ожидаемой. Пойти на это он никак не мог — операция неминуемо накрывалась медным тазом. Обеспечить нераспространение слухов в подобной ситуации не смог бы и волшебник.

Делать нечего — чемодан пришлось оставить на багажной полке (причём на чужой) и выходить налегке.

Едва увидев Сиротина, Проводник прервал разговор и поднялся ему навстречу.

— Что стряслось?

— Хорошего мало. В поезде устроили проверку багажа, и мне пришлось сбросить свой чемодан. Со всеми "подарками".

— Фигасе! И где он теперь?

— В милиции. Едва открыли, там чуть кондратий на месте всех не посетил. Но оклемались и со всем бережением отволокли нежданный трофей в привокзальное отделение. Там и лежит, надо полагать… Пока ещё там хрен к носу прикинут…

Проводник задумался.

Идти на связь с местным руководством?

Так, всего два человека в курсе дела — начальник горотдела МГБ и заместитель по оперативной части.

Пока получат сигнал, пока организуют встречу… информация уже попадёт в сводку. И после этого к трофею будет приковано столько внимания, что изъять его незаметно не выйдет. Да и хрен бы с чемоданом, откровенно говоря, такого добра ещё накопать можно… но не сразу, Сиротину придётся уезжать и комплектовать набор самому.

А если…

— Сколько народу в отделении?

Многоопытный специалист всё понял с полуслова.

— Дежурный и помощник — сидят за барьером справа от входа. Постовой у входной двери. Дежурный опер — где-то в своём кабинете. Там и спит, надо полагать, — время-то к ночи уже! Водитель — тот не знаю, где ошивается. Когда чемодан рассматривали, опер в дежурке был, протокол писал, наверное. Водитель ходил туда-сюда. Потом не знаю, в окна больше ничего разглядеть не удалось, — Сиротин показал маленький "театральный" бинокль.

— Так… Внимание всем — сбор!

Загрохотали отбрасываемые табуретки, народ повскакивал с мест. Тихонько скрипнула дверь, и Марина нарисовалась в проёме.

— Задача! Изъять из привокзального отделения чемодан — дед Миша знает, где он лежит. Бить всех подряд можно, но не до смерти и аккуратно. Стрелять — только тебе, Тигрёна.

Девушка кивнула.

— Исключительно по конечностям да так, чтобы ничего капитально не попортить. Все прочие — работа руками! И головой — ну, это уж само собою…

Проводник осмотрел группу.

— Напоминаю — никого из вас взять не должны! Хоть через замочную скважину — но уйти обязаны все! Брать на месте всё, что сможете унести. Оружие, боеприпасы, но главное — чемодан! Подробный инструктаж по дороге, дед Миша нам доложит диспозицию противной стороны…

Отделение железнодорожной милиции располагалось в небольшой одноэтажной пристройке к зданию вокзала. В светлое время туда можно было попасть прямо из зала ожидания. Ночью же эта дверь закрывалась на замок, и вход оставался только один — с улицы.

Обе двери вели в дежурную часть. Входящий из здания вокзала упирался лицом прямо в барьер, перегораживавший комнату. А вошедший с улицы видел этот барьер справа от себя. Милиционер у входа периодически обходил перрон. При необходимости туда выдвигался и дежурный сотрудник уголовного розыска. В редких случаях им помогал водитель, который обычно спал у своей машины, — гараж находился в полусотне метров от отделения. Но такое случалось нечасто, ночью приходил только один поезд. И ещё два — утром.

Ещё раньше, планируя возможные операции на вокзале, Проводник тщательно изучил и само здание, и помещение отделения, куда заглянул под благовидным предлогом. Дальше дежурной части он, разумеется, не попал да и не особо стремился — проход оттуда имелся только один и при необходимости легко блокировался.

Сам вокзал был старый, еще дореволюционный. Два зала ожидания разделялись помещением кассы. В правом зале, ранее предназначавшимся для "чистой" публики, имелся буфет, ныне, по позднему времени, закрытый. А вот из левого шел ход в отделение милиции.

Кассир, как и всякий нормальный человек, ночью спал. Хотя в помещении кассы и горел свет, создавая видимость бодрствования. Но окошко было закрыто фанеркой, которая не давала возможности разглядеть, что происходило внутри. Соответственно изнутри кассового помещения не просматривался вход в вокзал, мешала та самая фанерка. Где-то внутри служебных помещений бодрствовал телеграфист, да и дежурный по станции, надо полагать, не дремал. Имелось ещё некоторое количество станционных рабочих — ночная смена. Но все они никак не могли помешать спецгруппе — их пути нигде не пересекались.

Вот и тяжелая дверь в кассовое помещение. Чуть поблескивает металл петель. Но скрипят петли… и может внезапно проснуться кассир. Не станем лишать человека заслуженного отдыха — неправильно это.

Откупорена крышка банки и размазан по оконному стеклу мёд. Теперь газетку сверху, надавить… и повисают на газетном листе осколки стекла. Не звенит оно, ведь ничего не падает на пол. Две фигуры скользнули в окно и растворились в полумраке зала ожидания. Отчего полумрак? Так нет же никаких пассажиров! Никто не ждёт поезда, так зачем свет попусту жечь? Электричество денег стоит!

Вот и не заметил никто двоих неизвестных, что проскользнули к запертой двери, — отсюда может выйти дежурный милиционер. Но может он выйти и во внутренний двор. Именно потому дежурят там два человека.

Шло время.

Выпит уже чайник, и расслабленно откинулся на спинку стула дежурный по отделению. Задремал на широкой деревянной скамье помощник — имеет право! Когда-то же и ему спать полагается.

Время обхода, подошёл к двери милиционер, и поднялся со своего места дежурный. Должен же кто-то дверь за выходящим закрыть?

Прильнул милиционер к глазку, осматривает зал ожидания. Правильно, между прочим, делает, так и в инструкции написано.

Но пусто там, никто не дремлет на скамейках, не лузгают семечки ожидающие — нет никого, не время ещё.

Лязгнул засов, распахнулась дверь, и переступил порог постовой.

И тотчас же обратно влетел, скорчившись и хватая воздух открытым ртом, — очень уж крепко ему поддых заехали.

А перед лицом ошеломлённого дежурного по отделению недвусмысленно качнулся револьверный ствол. Странный какой-то… зачем-то на него толстую трубку навернули…

— Тс-с-с… — человек с револьвером поднёс к губам второй "Наган" — тоже со странной трубкой на стволе. — Тихо-тихо делаем три шага назад!