Александр Конторович - Сборник Черные бушлаты. 8 книг

Насколько Гальченко знал, милиция в этих местах появлялась редко — район был относительно тихим. Да и сами уголовники старались не орудовать около места жительства смотрящего — незачем привлекать внимание ментов.

Топот ног!

Обернувшись, подполковник увидел… второго милиционера! Тот как раз подбегал сзади. Что же получается — это он через палисадник перескакивал? То есть он сидел в засаде у дома Миши Бакинского? Так, что ли, получается?

Да, похоже, именно он там и сидел… А поскрипывали не только сапоги — портупея тоже иногда такие звуки издаёт.

Гальченко чуть повернулся, чтобы лучше видеть обоих милиционеров, отступил на пару шагов, прикрывая спину стеной сарая. Со стороны казалось, что он попятился, — и это сразу же вызвало ответную реакцию. Первый милиционер опустил руку на кобуру, второй перешёл с бега на шаг. Так удобнее стрелять, если что…

— Куда спешим, гражданин? — это первый.

— Домой, куда ж ещё?

— А откуда идёте?

— От знакомых…

— Да? — второй подошёл достаточно близко. — Интересные, надо сказать, у вас знакомые!

Запах! Запыхался мужик, расстояние старался сократить побыстрее, вот и дышит шумно, устал, не всегда себя контролировать может. Чем же это пованивает?

Перегар! Мать его за ногу, так он с бодуна!

Нет, милиционеры — вполне нормальные живые люди, и выпить они тоже любят. Никто, собственно говоря, этого никогда и не отрицал. Но вот прийти в таком виде на службу? Интересно, у дежурного, что, насморк? И у всех сослуживцев тоже? Дать оружие похмельному человеку? Да ещё сразу после войны? У милицейского начальства скоротечный склероз, что ли, наступил? Забыли, чем такие фокусы заканчиваются?

Гальченко сильно сомневался, что все эти факторы имели место быть именно сегодня.

А попросту — не может такой, разящий за версту перегаром, милиционер нести службу. Не бывает такого. Независимо от жуткой нехватки кадров.

И то сказать, судя по тому, как дернулся первый из подошедших, он тоже так считал. Не должен был второй так близко подходить — его задача в другом. Наверняка, ему было поручено издали контролировать беседу товарища, чтобы прикрыть того, если необходимость вдруг возникнет.

Нормальный, в принципе, расклад. Один беседует, второй его прикрывает. Грамотно придумано, так, в общем-то, и должен поступать патруль. Надо полагать, сильно похмельный товарищ все эти умные инструктажи позабыл, вот и подошёл слишком близко…

— А в чем, товарищи, дело? У вас какие-то конкретные претензии к моим знакомым?

Первый милиционер открыл рот, но сказать ничего не успел.

— Ха! Шутить изволите? — ухмыльнулся похмельный. — Небось, не знаете, кто в этом домике проживает?

Он совсем баран?

Теперь подполковник ни секунды не сомневался, что оба никакие не милиционеры — ряженые это!

Проверка? Почему бы и нет?

— Простите, а кто?

— Гражданин! — перебил товарища первый лжемилиционер, делая тому знак замолчать. — Документики ваши позвольте!

— Пожалуйста! — протянул паспорт Гальченко.

Собеседник его взял и, отступив на пару шагов, включил фонарик, осветив им документ. Уличного света для чтения явно было недостаточно.

— Горобцов Степан Юрьевич?

— Он самый, — наклонил голову Проводник.

Шутки кончились. Теперь на улице уже не было случайного прохожего. Смертельно опасный профессионал рассчитывал каждый шаг, каждое движение. Время словно бы вернулось на несколько лет назад — туда, где каждое неверное слово или жест мог стать последним. Понимай это его собеседники, они сочли бы за лучшее моментально развернуться и тотчас же исчезнуть в узких переулках. И потом до гробовой доски благодарить судьбу за такую немыслимую удачу — шанс уйти живым.

Но… переодетые в милицейскую форму люди ничего не почувствовали. Они считали себя хозяевами положения. А как же иначе? Да, их револьверы пока в кобурах. Но расстегнут клапан и рука у оружия. Одно движение — и всё. Клиент на мушке и никуда не уйдёт. Да он, похоже, и сам это понимает — стоит спокойно и не дергается. Стал медленнее говорить — так то, наверное, со страху.

— Живёте где, гражданин Горобцов?

— Луговая улица, одиннадцать. Комнату там снимаю.

— Не местный?

— Месяца полтора уже здесь. Я из Нижекумска, сюда в командировку прислали.

— С какой целью? — вошёл во вкус первый ряженый.

— Механик я. Помогаю центробежные насосы налаживать в вашем горкоммунхозе.

— И откуда же вы сейчас следуете?

"А вот тут у них несостыковка! Понятно, что сценарий "допроса" был заранее написан — и точно не этой парочкой. Но голову-то включать нужно! Ведь только что твой товарищ проговорился, что знает, откуда я иду! Так чего дурака валять? Но плохо у них с соображалкой, не умеют на ходу перестраиваться. А скорее всего, допрашивающий попросту не знает и не понимает, как иначе заставить меня отвечать".

— Так… — подполковник кивнул в сторону похмельного "милиционера", — товарищ ваш всё видел… И даже знает, от кого я иду!

— Вы мне тут зубы не заговаривайте! — положил правую руку на кобуру собеседник. — Мало ли что он там сказал… на мой вопрос отвечайте!

— Как скажете, — пожал плечами Проводник. — Петром Степановичем его зовут — он мастером на участке работает. Посидели мы… половинку приговорили, чего уж там… Не запрещено же? Да и комендантский час ещё когда отменён!

— Он подтвердит?

— Конечно. А в чём дело-то вообще? Что такое тут стряслось?

— Не ваше дело! Пошли!

— Куда, простите?

— К знакомому вашему, куда ж ещё?

"Так, а вот тут любопытный момент… Что сделает обычный фраер? Повернётся и потопает к тому дому, на который указал. Ему скрывать нечего. А что сделает вор? Подставить смотрящего, приведя к нему ментов, — невозможно. Его охрана поднимет стрельбу и патрона не сдаст ни при каких обстоятельствах. А для меня в этом случае — косяк, причём конкретный и непростительный. Весь авторитет — коту под хвост".

Гальченко осмотрелся. Странно, почти во всех домах уже темно, спит народ. А вот именно в том, около которого происходит разговор, — свет горит. Да ещё и оконная рама приоткрыта… Поди, неплохо там всё слыхать? Очень даже может быть.

Так что ж такое получается? Здесь сцена и актеры — а там зрители? Или один какой-то — но очень важный?

И что делать? Играть на публику, что ж ещё!

Стрелять не вариант, спалю хазу Миши Бакинского. Пусть и не в прямом смысле, но улицу-то уж точно. Значит — надо отсюда этих ряженых увести, дабы подозрений на это место никаких не падало.

— Ну, тебе надо — сам и иди, — внезапно совсем иным тоном произнёс подполковник. — Я к вам провожатым не нанимался. И так всё сами знаете!

— А в отделение? Там совсем иначе запоете, гражданин хороший!