Олег Пономаренко - Звёздная пыль… На сапогах!

Все уже введено и посчитано — осталось нажать пару кнопок. Я нажал первую и последний отсчет затикал. Заревели движки, корабль пошел на взлет. Немного подождав, Юра нажал вторую — сверху раздался грохот, и наш летающий домик сразу стал однокомнатным…

Через пару минут отстрелилась посадочная ступень, через десять — баки. Еще через пять мы просто летели домой. От большого корабля остался крохотный мотылек, меньше пяти тонн. Тесновато теперь нам было, но потерпим.

Ничего интересного в эти три дня не было — у нас. Дома наверняка все сходят с ума и готовят очень–очень теплую встречу. Любовались по очереди растущей Землей и уменьшающейся Луной, время пролетело быстро.

Родной мир тоже приготовил нам жаркую встречу, точнее атмосферу. Я, сплюснутый некислой перегрузкой, снова скороговоркой сыпал цифрам. Юрик, вцепившись в джойстики, рулил. А в форточках полыхала плазма — огненным метеором промчались мы над Южным полюсом, порадовав пингвинов и полярников фейерверком. Выскочили над Мадагаскаром снова ненадолго в пустоту, чуток остыли. И начали падать, теперь уже окончательно. СовСоюз большой, промахнутся — надо сильно постараться!

В конце концов, был гулкий пинок движков мягкой посадки под и так уже болящий зад. Касание. Капсула спускача покачалась опасно, но на бок таки не свалилась. Ух, хорошо — в прошлый раз мы втроем висели вверх ногами полчаса… 'Приехали', сказал привычное Юра и усталой рукой отстрелил сделавшие свое дело купола парашюта.

А вот в карантин нас таки посадили. Но, ура, через неделю выпустили! Покопавшись в нашей находке, умники дружно решили — валялась она там десятки лет, опасность минимальна. Поэтому мы, в составе делегации, тоже сидели в большом зале ООН. На заседании, созванном без объяснения причин советским представителем.

Не ожидал… Наверно, если бы мы нашли что хитрое — тогда сработал бы принцип 'Бороться и искать, найти — и перепрятать!'. А так, народ решил — такое шило прятать незачем, лучше его кому вставить. Когда писаки узнали, кто будет выступать, забегали резвей обычного. Тоже хорошо, веселей будет.

После речи нашего дорогого 'бровеносца' мир взорвался.

И никогда уже не станет прежним.

Глава 1

'…Ты помнишь, как всё начиналось…'

Люблю я море, очень. Да и кто его не любит? Если оно не полярное, конечно. Так что мне повезло сильно, живу рядышком с совсем даже не ледовитым морем. Иногда, когда все и всё надоест, беру верный рюкзак. Набиваю его всякой всячиной — едой, водой, питьем, получается этакий ранец жизнеобеспечения на трое суток автономки. И ухожу куда–подальше, отдыхать. Над головой седые скалы, у ног плещется море, чайки орут… Ляпота!

Валяешься себе, купаешься, книжки почитываешь — эх, хорошо–то как! Так и в этот раз было, развел на закате костерок, сам пожарил, сам и съел палку шашлычка. Спать не хочется — улегся на спину и давай в небо смотреть. Постепенно там высыпало все больше и больше светлячков, сумерки уступали место черной южной ночи. Белой рваной лентой проложил себя через небосвод Млечный Путь, наша галактика, вид в профиль изнутри.

Где–то там и другие есть… Бесконечность! Миллиарды звезд — и я, песчинка для Земли, летящей такой же крохотной песчинкой в безбрежном океане миров.

Класс, красота–то какая! Большинство людей редко поднимают голову вверх, да и что можно увидеть в круглые сутки освещенных городах? Жалкое подобие, не более.

Тут совсем стемнело — и стало видно, что Млечный путь это множество звезд, крохотных совсем из–за расстояния. Как пыль…

'-Хочешь ТУДА?', спросил меня внутренний голос.

'-Конечно хочу!', ответил я глюку…

'-Ну тогда… Иди — И СДЕЛАЙ САМ!!!!!!!!!' - загремело в голове.

Звезды перед глазами закрутились безумным водоворотам, последней мыслёй было: 'Ну все, догляделся - 'Гипноз пустоты' заработал себе… И при чем тут 'сделай сам'?!!'

'Пик…пик… пик… пик…пик… пик… Ту–ту–туту…Тутутуту!' 'Доброе утро, товарищи…'

А где последний, длинный 'пииик'?!!

Мысли в голове ворочались тяжелыми жерновами.

Я. Кто? Лежу. Где? ЧтоЗаНахТутТворится!

Кто я и где я?

'Смотрит мужик на себя в зеркало после большого загула… И говорит - 'Не помню, как тебя зовут, но я тебя побрею!'', всплыл в голове анекдот.

В голове будто танк проехал, и перемешал обрывки памяти. Я… Кто? Да тут целых два 'Я', однако. Будем здороваться… И вместе жить в психушке! Потому что я, единый 'Я' - помню память двух человек! Причем основную — кусками. Где я родился, как меня зовут, кто мои родители — везде как будто висит табличка, 'закрыто!' А вот вспомнить что–то конкретное легко. Пришло воспоминание — я, десятилетний, сижу в какой–то библиотеке и перерисовываю чертеж… Чего? Надо только вспомнить.

Вторая память, дружно просилась наружу… 'Кто Я?' - 'Владимир…'. 'Это же не мое имя' - 'теперь твое!'. Ой, Ё… А какое настоящее… Не помню!!!

Все, согласен — только войны в голове мне не хватало… И тут, воспоминания теперь–уже–меня хлынули потоком!

Рос. Учился. Работал. Жил. Голова шла кругом. Из остатков моего 'я' шли только обрывки знаний, не память жизни. Единственное, что там осталось — то, что я захотел что–то сделать. И, наверное, с этим и связан весь этот бардак…

Ну, теперь–то, ничего не сделаешь — будем просто жить!

'- Бугор! Бугооор!!! Вовка! Паадъем, нас ждут великие дела! Хватит спать, засоня!!!' - в дверь, как мне сперва показалось, вломилось стадо слонопотамов. Наконец, вихрь улегся — монстров оказалось всего два. И я их знаю.

Соседи по общаге. И по работе тоже — инженер и математик, Колян и Леха. Хорошие парни, работаем вместе… Теперь. Так, договорились же. Я — это я, хватит!

— Что за шум с утра… Дайте глаза продрать!

— Да ты что, наш новый большой начальник изволит почивать… Покорно удаляемся — вот только вместо горошины под перину мы тебя просто перевернем!

— Аааа!!!!

Бах. Не уважают тут начальство, совсем…

В полете на глаза попался календарь. Обычный, отрывной — но на корешке крупные цифры. Год. Одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертый. И день, второе сентября…

Разинув рот, брякнулся об пол. Приехал!

— Ну, ты что–то совсем плохой… Видать, это вредно — сидеть в большом кресле! — бурчали парни, собирая меня с пола.

— Да сон просто странный приснился, до сих пор перевариваю.

— Ну ты силен, сны перевариваешь! Значит, завтракать не будешь…

— Чавооо?!! — окончательно я проснулся. — Спасибо за катапульту, буду теперь вам стартовые пинки раздавать!

Ребята быстро–быстро спрятались за дверь, глянули на выцарапывающегося из белья меня.

— Может, не надо?

— Посмотрим…

Я попал в вечный понедельник.

Мы все, кто работал над мечтой.

Рабочий день заканчивается под полночь, когда устают языки и мозги.