Сергей Чекоданов - Майская Гроза 3

— Товарищ полковник, разрешите обратиться. — Раздалось за спиной и Андрей обернулся. — Вы Алeну Егорцеву не видели? — Последовал следующий вопрос, не дожидаясь его разрешения.

Андрей строго осмотрел молодого лeтчика в парадной лeтной форме, уже с погонами. Тот слишком уверенно и не по уставу вeл разговор со старшим офицером, но без наглости. Так, старый знакомый — лейтенант Тимур Фрунзе. Виделись на Новогоднем концерте в Кремле не далее, как четыре месяца назад.

Всe ясно. Ну кого ещe из посторонних военных могут запустить в секретный, несуществующий ни на каких картах Зеленоград. Пусть всего города одна улица, да три переулка. Но при этой улице два сверхсекретных завода и четыре института. Это уже построенных. И с десяток объектов подобного назначения ещe строится. Да и вторую жилую улицу начали сооружать, и наметили для постройки ещe одну. Глядишь к концу года полноценный городок будет. А если военных из охраны посчитать, для которых отдельный военный городок соорудили, то и на хороший райцентр потянет, которых в данной реальности не так уж и много.

Всe равно удивительно, как он смог выяснить, где Алeнка сейчас находится. Наверняка, эта юная егоза в каком-нибудь письме проболталась. Ну, а дальше или приeмный отец маршал Ворошилов посодействовал, или командир его полка майор Василий Сталин поспособствовал.

— Лейтенант, вас где обучали так со старшими по званию разговаривать. — Андрей напустил строгости в голос, ставя на место Тимура.

— Виноват, товарищ полковник. — Вытянулся тот.

Всe-таки неплохой парень. Немного безалаберный, но без глупости и зазнайства. В другой ситуации Андрей и руку бы ему протянул. Но не сейчас.

— Где же она ещe может быть накануне первомайского праздника. — Продолжал Андрей с той же строгостью в голосе. — Только в клубе. Где клуб находится, надеюсь, сам узнаешь?

— Так точно, товарищ полковник. — Бодро отрапортовал Тимур. — Разрешите идти?

— Идите, лейтенант. — Андрей добавил разрешающий взмах рукой и лейтенант Фрунзе, по-уставному повернувшись через плечо, совершил два строевых шага, но тут же сорвался на бег.

Андрей проводил его взглядом. Да, с операцией прикрытия они перестарались. Тогда, в сентябре прошлого года, вождь неожиданно быстро согласился на участие своего сына Василия в этом деле. Наверное, собирался совместить с операцией прикрытия какие-то свои воспитательные планы. Написали текст, заставили этих молодых оболтусов, Алeнку с Васькой, выучить его, приготовили всю мизансцену, обеспечив присутствие достаточного количества невоздержанных на язык личностей, и свели героев этой трагикомедии в фойе после дневного концерта. А вот дальше всe пошло наперекосяк. Увидев такую толпу народа вблизи, Василий Сталин только мычал и блеял, хотя по сценарию ему полагалась изображать барское хамство. Не лучше вела себя и певица Егорцева. Краснела, бледнела, кусала губы, выдавливала из себя слишком уж неуверенным голосом порученные ей слова. Короче, полный провал. Если уж бог не дал тебе актeрских талантов, то полноценно сыграть даже самую завалящую пьеску ты не сможешь.

Спасибо, что подчинeнные старшего майора Зайцева обеспечили присутствие пары журналистов из категории «помойных шакалов», встречавшихся среди работников пера и в это время. Уж они раздули даже эту плохо сыгранную сцену до события мирового масштаба. Не в печати, конечно. Да и кто бы им дал затрагивать имя вождя в газетных заметках. А уж на бытовом, «кухонном», уровне они развернулись в полную силу. В результате, о свершившемся скандале Москва узнала даже быстрее, чем это смогли бы сделать газеты. Пройдя длинную цепочку пересказов, новость приобрела столь красочные подробности, что составлявшие сценарий ссоры оперативники могли только удивляться буйности фантазии многочисленных «очевидцев», которых оказалось столько, что здание филармонии не смогло бы вместить и за две недели.

Но дело было сделано. Певицу Егорцеву срочно исключили из списков филармонии. Прошлись по ней парой статеек, в которых открыто не указывались причины опалы, но все в Москве прекрасно знали, что и как на самом деле. Алeнка могла спокойно собирать вещи и переселяться в строящийся Зеленоград, где у неe была возможность на некоторое время затеряться от интересов английской агентуры.

Но вмешались силы, которые никто не учитывал при планировании операции и представить их существование не мог. Виктор Зайцев со злости обозвал всe это гусарством, Берия идиотизмом, Андрей вообще высказался матерно со всеми известными ему оборотами и склонениями.

Вмешался ещe один человек, возможности появления которого в данном деле никто и представить не мог. Через сутки после инцидента в филармонии у подъезда дома, в котором проживала семья Егорцевых, обнаружилась делегация лeтчиков во главе с молодым лейтенантом Тимуром Фрунзе. Ни Сашки, ни его охраны поблизости не было, поэтому никто не мог воспрепятствовать делегации 16-го истребительного авиаполка спокойно проследовать до самой двери коммунальной квартиры, уговорить сердобольную соседку открыть эту дверь и вломиться прямо в комнату, где Алeнка паковала свои вещи, с двумя громадными охапками цветов. Дальше пошли торжественные извинения от всего состава полка за недавно назначенного заместителя командира полка Василия Сталина. Уверения, что Тимур знает Василия очень давно, что тот не хотел сказать ничего дурного, что он очень хороший человек и так далее, и так далее. Когда Сашка смог приехать, в комнате уже торжественно пили чай, достигнув полного примирения, и решали, как и когда отвезти Алeнку в полк, чтобы капитан Сталин смог принести ей извинения лично.

Замять продолжение скандала стоило не меньших трудов, чем его раздуть. Лeтчикам пришлось намекнуть, что дело это намного серьeзнее, чем они думают. Честному и храброму, но наивному по молодости лейтенанту Фрунзе сказали чуть больше, переведя его в разряд полупосвящeнных. Спустя два дня, с личного благословления вождя, капитана Василия Сталина и лейтенанта Тимура Фрунзе отправили на Центральный фронт продолжать службу. Алeнку с большими предосторожностями и под серьeзной охраной, от многочисленных поклонников, рвущихся принести ей извинения от всей Красной армии, переправили в закрытый и секретный Зеленоград, существовавший тогда только в качестве административного понятия. Охочие до великосветских сплетен москвичи почесали языки ещe пару недель и всe начало забываться.

Для всех, кроме двух человек. Вначале на адрес старой квартиры пришло письмо лейтенанта Фрунзе для «Самой талантливой певицы Советского Союза», которое Сашка долго вертел в руках, перекладывал с места на место, только что на зуб не пробовал, и, в конце концов, пошeл с ним к старшему майору Зайцеву. Тот побурчал, не желая перекладывать ответственность на себя, но всe же принял решение. Письмо переправили дальше. А вскоре обратно на фронт улетело ещe одно письмо. И поехало.