Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик части 1-14

- Киностудия, Ваше Императорское высочество, у нас имеется. И фильмы потихоньку снимаем, но в данном случае - это наша потешная рота. Все эти молодцы прошли фронт, иные из них - еще на сопках Манчжурии, имеют медали и кресты, но, по причине ран, не годны к строевой службе. А у нас они не только охраняют Институт, но и готовят будущих солдат из мальчишек подходящего возраста в нескольких окрестных поселках. Есть такая профессия - Родину защищать и ей овладевать нужно с детства, как поступали с отроками еще Киевские князья. А для подростков солдаты из потешной роты - дядьки или пестуны. Да и пушечки к месту пришлись - канониров готовим.

Великий князь Михаил, подойдя к строю, приложив руку к фуражке, зычно, прямо-таки по-Суворовски, обращается к потешным:

- Здравствуйте, господа кавалеры!

В ответ раздается слаженное и громогласное:

- Здравия желаем, Ваше Императорское высочество!!!!

Далее начинает играть оркестр, и под мелодию, которую, как я уже предвидел, Павлов опять таки сплагиатничал у Гайдая, потешные проходят торжественным маршем.

- Прошу Ваше Императорское высочество, занять место в машине. Этот автомобиль используется для передвижения по территории Института. - Академик вновь берет управление этим празднеством в свои руки, и командует, далее уже обращаясь ко мне, - А Вы, господин штабс-капитан так же присоединяйтесь к нам. Кому, как не Вам возглавить охрану Великого Князя в нашем стольном граде.

В результате всех этих инсинуаций, занимаю место возле водителя, а Павлов, Михаил Александрович и генерал Келлер, как белые люди, размещаются на диване в заднем отсеке.

Великий князь с любопытством осматривается в этом необычном авто, у которого иллюминаторы заменяли привычные окна, а корпус напоминал вытянутую каплю:

- Иван Петрович, я чувствую себя, как пассажир Наутилуса из романа месье Жюля Верна. Надеюсь, нам не придется погружаться в глубины океана или взлетать в облака, как Робур-Завоеватель?

- Ну, океана здесь нет, Ваше Импера....

Великий Князь решительно прерывает академика:

- Иван Петрович, мы же не на приеме в Зимнем. Прошу Вас и решительно настаиваю - обращайтесь ко мне по имени-отчеству. Федор Артурович, эта просьба, касается также и Вас.

- Хорошо, Михаил Александрович. Океана здесь нет, но сходство с Наутилусом имеется. Этот автомобиль, корпус которого изготовлен по проекту инженера Рикотти, так же движется силой электричества. В условиях нашего Института, при наличии рядом электростанции, было бы расточительством использовать бензин, да и не хочется отравлять этот чудесный воздух, который так не похож на то, чем мы дышим в городах. Летом, когда окончательно установится хорошая погода, мы планируем изготовить еще несколько электромобилей и оборудовать велодорожки... Но, пора ехать, а чудес у нас, поверьте не меньше, чем у капитана Немо. И со многими из них, Вам, Михаил Александрович, предстоит познакомиться одним из первых в империи. И, возможно, три из них, действительно - чудеса света, находятся совсем рядом с Вами, но, как говорили древние: "Otium post negotium (Отдых после дела)". Денис Анатольевич, Вы - старший машины, командуйте.

Откладываю наши внутренние разборки на потом, ибо есть вполне обоснованные подозрения, что инициатива не поставить меня в известность о некоторых нюансах сценария встречи исходила не от генерала и академика, а от разгильдяя - ефрейтора и пиджака - майора, и по привычке командую водителю:

- Заводи!

Сидящий за рулем вохровец, ехидно улыбнувшись, но отвечая при этом исключительно по уставу: "Слушаюсь, Вашбродь", нажимает на педаль и, практически беззвучно и плавно набирая скорость, наш сухопутный "Наутилус" въезжает на территорию Института. Хотя, все же шума хватает. Полугусеничный руссо-балт, в который пересел барон Врангель, и санитарка с денщиком и багажом Великого Князя успешно громыхают и гудят на разные лады.

Михаила Александровича, его адъютанта и ординарца разместили в том же княжеском тереме, в котором ранее проживал генерал Келлер. Кстати, он и теперь занимал комнату по соседству с номером Великого Князя.

Последующие два дня пролетели в одно мгновение. Пока гости отдыхали с дороги и проходили углубленную диагностику, в кабинете Павлова мы уже, наверное, в сотый раз, оговаривали ход предстоящей беседы с Великим князем. Мы - это наша великолепная тройка попаданцев, ротмистр Воронцов, доктор Голубев, и, прибывший в качестве артиллерии особой мощности резерва главного командования, отец Александр. Правда, перед этим была проведена еще одна блиц-встреча, на которой его высоко- и просто превосходительство, старательно пряча улыбки "покаялись" в своем розыгрыше и торжественно поклялись "впредь согласовывать со мной свои планы", за что были милоситво мною прощены не отходя от... кофейного столика в кабинете.

Определенные наработки по ходу разговора уже были. За основу решили использовать моё раскрытие, которое, было сопряжено с использованием святой воды в качестве тестирования тогда еще прапорщика Гурова на предмет возможной связи с нечистой силой. Но помимо апелляции к высшим силам, в качестве убойных аргументов решили использовать малоизвестные факты из жизни семьи Романовых конца 19 - начала 20 века.

И здесь полностью реабилитировались за свое хулиганство и внесли неоценимый вклад ефрейтор Александров и майор Тимин. Первый, играя в "ЧГК" и обладая отменной памятью, хранил в памяти массу исторических фактов из различных источников, начиная от "СПИД-инфо" и заканчивая энциклопедией "Британика". А Тесла, обладая большим жизненным опытом и кругозором, с детства увлекался романами Пикуля, а начиная с проклинаемого периода "гласности" и до конца 90-х проштудировал, что называется "с карандашом", мемуары Великой Княгини Ольги Александровны и иных членов семьи Романовых и их близкого окружения. Вначале эти два знатока составили список интересных и даже, говоря современным языком, очень личных фактов, имеющих отношение к Михаилу Александровичу, а затем генерал Келлер, несколько лет бывший в свите его Императорского Величества и знавший придворный мир с изнанки, и ротмистр Воронцов, имеющий допуск к информации, поступавшей по линии жандармского Корпуса, попытались, используя метод бритвы Оккама, оставить в нем только ту информацию, которую можно было объяснить исключительно послезнанием. Определенную лепту внесли Павлов и доктор Голубев, ибо в академических и врачебных кругах постоянно циркулирует целое море сплетен и слухов в особенности о высокопоставленных особах.

Наконец, все было готово к решающему разговору. За это время Михаил Александрович успел поверить в возможности Института и даже пройти несколько лечебных процедур, которые несколько улучшили его состояние. В общем, говоря словами опять-таки одного Гайдаевского героя - "Клиент созрел".