Михаил Королюк - Квинт Лициний 3 (СИ)

Американец с отвращением изучил немолодое лицо напротив: узкий костистый нос, бледные тонкие губы и впалые, словно у туберкулезника, щеки.

- Да на что ты мог столько потратить?! - Джордж был живым воплощением скепсиса.

- Следил же. Не сам. Там опасно - черная "Волга" забирает. И отца, и сына.

Рогофф постарался скрыть невольно вспыхнувший интерес. Впрочем, собеседник упорно смотрел ему куда-то в грудину, словно никак не мог оторвать взгляд от крупных роговых пуговиц на темно-сером пальто. Это нервировало - в одной из них был скрыт объектив.

- Надо было узнать распорядок, где учится, привычки, - продолжал долдонить моряк.

Голос у него был зыбкий, дрожащий, словно оконная занавеска на ветерке. Корявые пальцы мелко подрагивали, и круглились под кожей узловатые кости.

- И что выяснил? - скучно проскрипел Джордж.

- Две пятьсот, - глухо повторил прибалт и упрямо насупил жидкие брови.

Холодный и влажный сквозняк вновь протянул подземную трубу, лишая Джорджа остатков тепла.

- Arsehole, - процедил американец с ненавистью в голосе и полез во внутренний карман пальто.

(англ., ругат. - задница)

На лице моряка проступил намек на довольство. Так могла бы улыбаться обгаженная олушами скала в Северном море в те редкие дни, когда ее ласкает солнечный свет.

- На, - Джордж сунул ему в руки конверт.

Тот повернулся в пол-оборота к стене, прикрывшись корпусом, и отогнул клапан. Открылась нетолстая пачка светло-бежевых купюр.

- Simts rublis, - пробормотал прибалт и начал неторопливо пересчитывать уголки.

(латыш. - сто рублей)

- Латыш? - уточнил, постукивая ботинком о ботинок, Рогофф.

- Это неважно, - пальцы заработали быстрее.

Джордж еще раз принюхался. Все вроде сходилось: одежда на морячке была чистая, городская, но сквозь нее все равно пробивался легкий запах машинного масла и солярки.

- Две тысячи, - подвел черту прибалт и торопливо засунул деньги за пазуху, - еще.

- Пффф... - ЦРУшник обреченно выдохнул и достал портмоне, - раз, два...

- Вот теперь хорошо, - приняв остаток, моряк принялся с тревогой озираться, - пошли, где люди.

Они поднялись по ступенькам, и Рогофф невольно оглянулся, а потом озадаченно цыкнул - да, как Синти и сказала, на мраморном козырьке, что над спуском, действительно была невероятная надпись: "Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина".

Американец задумчиво посмотрел сквозь возвышающуюся на противоположной стороне улицы пятигранную башню и пробормотал под нос:

- Непостижимо... Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью.

- Что? - переспросил прибалт.

- Да, - экспрессивно взмахнул рукой Джордж, - говорю, действительно наступило то самое таинственное время, когда лампы на Невском дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет.

В водянистых глазах попутчика на короткий миг мелькнуло странное. Потом взмах бесцветных ресниц все стер, и Джорджу осталось только гадать, почудился ему или нет тот призрак узнавания.

На почти безлюдном углу Гостинки (могучее племя спекулянтов и фарцовщиков уже разошлось, кто домой, кто по кабакам) Джордж остановился, поворачиваясь к своему проводнику:

- Ну, и что ты выяснил о парне? И где он?

- Да выяснил немного... Юра зовут. Студент второго курса. Университет. Восточный факультет.

Джорджа непроизвольно подался вперед.

- Отчим... Не знаю кто. И знать не хочу, - оказавшись с деньгами на Невском, прибалт заметно приободрился, и в речи его стали проскальзывать интонации.

- Так... - разведчик потер замерзшие ладони, - и где он?

- В "Метрополе". День рождения друга. Это рядом, сразу за Гостинкой. Если зайдем, я покажу. Но говорить с ним будешь без меня, - жесткий рот прибалта словно выстругивал короткие фразы.

- Хорошо, - согласился Рогофф, - веди.

Шли молча, все было сказано, и Джордж приступил к восхождению на пик своей формы.

Еще в театральном туалете он прокапал в нос боевой коктейль из трех анксиолитиков, и мир вокруг теперь играл свежими красками. Сейчас наступило время для расширения достигнутых эффектов, и в рот отправилась пластинка жевательной резинки. В этом "Ригли" от оригинала был только логотип, даже этикетку для них делали под заказ, легендируя резкий кисло-терпкий вкус сказкой о пробном выпуске. Впрочем, никакой специальной химии тут не было. Жевание само по себе разгоняет мозговое кровообращение; кислинка придает зрению дополнительную остроту и ночную чувствительность - это хорошо знают снайперы; терпкость вкусу дарил концентрат боливийского тримате.

Когда спутники миновали центральный вход в Гостиный Двор, Джордж запрокинул голову до упора, словно вдруг заинтересовавшись облачным небом, а через несколько секунд резко кивнул. На миг мир вокруг поплыл, затем по затылку, ушам прошла волна тепла и наступила необычайная ясность мысли.

Еще через десять шагов Джордж, наконец, впал в то воистину волшебное состояние расслабленной боевой готовности, когда тело словно плывет само по себе, а мир вокруг ощущается одновременно и предельно детализированным, и целостным.

Со всех сторон стали проступать ранее не замечавшиеся детали. Город начал слоиться, будто здесь и сейчас вдруг истончилась грань времен: Петербург его бабушек отчетливо просвечивал сквозь Ленинград, словно некий утонувший в камне Китеж, который надо непременно освободить и очистить.

Джордж невольно сжал кулаки и решительно зашагал к показавшемуся из-за угла "Метрополю".

Монументальный седоусый швейцар, скучавший до того за роскошным дверным стеклом, чуть довернул голову, отслеживая целеустремленно приближающуюся пару. Словно крупный сом, оценивающий из-под приросшего к берегу плавуна проносимые темной водой специалитеты, он на одних инстинктах выделил в вечернем уличном потоке возможную добычу, и даже неброская одежда обоих не смогла сбить его с толку. За шесть шагов до двери Джордж коротко взмахнул ладонью с зажатым между пальцами червонцем, и страж ворот скупо улыбнулся, довольный своей наблюдательностью.

- Прошу, - чуть склонившись, он открыл дверь и походя принял бумажку, - мест нет, но я позову старшего.

Вернулся он быстро, следуя за невысоким властным мужчиной. Еще не доходя до претендентов на обслуживание, метрдотель завершил привычный анализ: на сколько их можно будет обсчитать, чтоб не сильно обидеть, и остался приятно доволен получившимся результатом.

- Мы дополнительный столик приставим, - доверительным тоном сказал он, - подальше от сцены, чтобы вам оркестр не так мешал. Я распоряжусь. Раздевайтесь и поднимайтесь в зал, я вас встречу.

- Действуйте, - брякнул, не подумав, Джордж, и по хищно сверкнувшему взгляду главы халдеев понял, что эта неосторожно вылетевшая команда встанет ему позже рублей в пять-десять дополнительных расходов. Не то, чтобы его это на самом деле заботило - досаду скорее вызывало то, что он на миг выпал из принятой им на вечер роли жучка средней величины.