Борис Сапожников - Наука побеждать. Авантюра.

Треск мушкетов показался каким-то жидким после оглушительного залпа пушек. Пули ушли куда-то в кислый пороховой дым.

Из облака, окутавшего гусар, доносились крики, стоны и ржание лошадей.

- Эх, люди-то понятно, - услышал я голос фельдфебеля Ермолаева, - они хоть знали на что шли. А лошадей-то за что?

Как только более-менее развиднелось, я скомандовал солдатам "в штыковую". Мы обошли орудия и улыбающихся бомбардиров с фейерверкерами, провожавших нас шутливыми репликами, вроде:

- На нашем горбу в рай! Мы за вас поработали, а вы теперь идёте штыками врага добивать! Задайте этим пшекам жару! Пусть знают наших!

- К лошадям не подходить! - наставляли солдат унтера. - Они вас одним ударом копыта пришибут!

Бывалый штабс-капитан оказался во всём прав. Всё пространство между позициями артиллерии и застянком усеивали тела людей и лошадей, по большей части, мёртвые, но попадались и живые. Лошади были копытами. Люди, в основном, катались по враз размокшей от пролитой крови земле и стонали от боли.

- Бегом марш! - скомандовал я и прибавил глухим голосом, вспомнив о замученных женщинах и детях. - Раненых - добить!

И мои люди на бегу вонзали штыки в подвывающих гусар, обрывая их муки. Я знал, что за подобное обращение с поверженным врагом меня не погладят по головке, однако ничего поделать с собой не мог. Чёртовы поляки должны были поплатиться за убитых стражников и мирных жителей.

- К терему! - приказал я, когда мои люди вошли в застянок. - Окружить терем! Не дайте гусарам носа из него высунуть!

И мои люди, ворвавшиеся в застянок, тут же бросились к самому большому зданию в нём. Терем - сердце любого застянка, крепкий дом, где могут разместиться защитники деревянной крепости, когда стены взяты и враг уже внутри. Гусары вели огонь из бойниц терема и мои люди укрылись за домами.

- Прапорщик, - скомандовал я, - отберите людей, умеющих обращаться с лошадьми. Пусть они успокоят животных, пока те кого-нибудь не покалечили.

По застянку носились гусарские кони, многие из которых ещё не успокоились после страшной скачки через огонь и дым к воротам.

- Есть, - ответил тот и умчался собирать людей.

- Вести огонь по бойницам, - продолжал командовать я. - Рассредоточиться вокруг терема и не давать гусарам носа высунуть из него.

Я понимал, что моим людям далеко до егерей. Линейную пехоту учат стрелять одновременно, по команде, о меткости никто не задумывается. Однако моей целью в тот момент было не перебить поляков, засевших в тереме, а заставить их прекратить огонь и отступить вглубь дома, подальше от бойниц.

- Лошади собраны, господин поручик, - доложил Кмит.

- Отлично, прапорщик, - кивнул я в ответ и скомандовал: - Прекратить огонь! Готовиться к залпу! - А тише добавил: - Передать по цепочке, по моему выстрелу бегом к терему. Со всех ног.

Команда ушла, я выждал с полминуты, чтобы её передали всем солдатам, рассредоточенным вокруг терема, вскинул руку и выстрелил по бойнице. И тут же кинулся к деревянной крепости. Мои солдаты - следом. Гусары не успели опомниться, когда мы уже залегли под стенами терема, сложенными из толстых стволов.

- Продолжать огонь по бойницам! - приказал я. - Но не высовываться! Разрешаю стрелять вслепую. Просто суйте стволы мушкетов в бойницы.

Этого было вполне достаточно. Терем изнутри не настолько просторен, чтобы гусары, засевшие в нём, простреливаемом со всех сторон, могли где-то укрыться от пуль.

- Теперь пистолет будет удобней вашего штуцера. - Я усмехнулся, протягивая Кмиту "Гастинн-Ренетт".

- Спасибо, - ответил тот и я отсыпал ему пригоршню бумажных патронов, запас которых изрядно пополнил со времён битвы под Броценами.

- Малышев! - окликнул я шустрого унтера. - Отправь человека к пионерам и бомбардирам. Пусть идут к нам. Вряд ли в застянке остались враги.

- Есть! - Унтер решил никому не доверять столь ответственного задания и помчался к воротам сам.

Вернулся он с пионерами Гарпрехт-Москвина через несколько минут.

- Привёл, вашбродь, - доложил он без особой надобности. - Штабс-капитан бомбардиров сказал, что они будут здесь через четверть часа.

- Молодец, Малышев.

- Рад стараться, вашбродь, - лихо козырнул унтер.

- Не зря мы топоры с собой прихватили, - усмехнулся подпоручик Гарпрехт-Москвин. - Двери, конечно, прочные, но моим людям хватит пяти минут, чтобы прорубить их.

- Тогда приступайте, - кивнул я ему. - Как будете готовы снести их окончательно, сообщите мне.

- Обязательно. - Гарпрехт-Москвин пребывал в приподнятом расположении духа. - А ну-ка, молодцы, покажите силу свою!

Топоры пионеров обрушились на прочные двери терема, укреплённые бронзовыми и железными полосами. Во все стороны полетели щепки и обрубки гвоздей.

- Эй, русский! - раздалось изнутри терема. - Русский! Отзови своих солдат! Вели не рубить и не стрелять!

- Это ещё почему, поляк?! - крикнул я в ответ, посылая в бойницу очередную пулю из "Гастинн-Ренетта".

- А у меня тут в подвале два десятка бочонков пороху, - сообщили из терема, - фитили подпалим - и разнесём всё тут к курвиной матери!

- Прекратить огонь! - скомандовал я. - Поручик, пусть ваши пионеры погодят немного с дверьми. - Когда грохот выстрелов и стук топоров стих, я спросил у засевшего в тереме шляхтича: - Доволен?

- Нет, - естественно заявил тот, - выпусти нас отсюда! Я и на почётный плен согласен!

- Да как же так, вашбродь?! - тут же возмутился фельдфебель Ермолаев. - Этих сволочей отпускать...

- Об этом не может быть и речи! - отрезал я. - Сдавайтесь нам - и я гарантирую вам и вашим людям жизнь и справедливый суд!

- Который повесит нас! - рассмеялся шляхтич. - Что мы выигрываем? Проще уж взорвать тут всё!

- Вы получите несколько месяцев жизни. И не факт ещё, что вас повесят. - Я пожал плечами. - В общем, хотите жить - выходите. Слово даю, что вас никто пальцем не тронет!

- Чёрт с тобой, русский! - донеслось из терема. - Мы выходим!

Изрубленная пионерами дверь со скрипом отворилась, и первым из неё вышел уже знакомый мне шляхтич в мундире гусарского ротмистра, в руках он держал кивер с дырой. На него тут же оказались нацелены несколько десятков мушкетов с примкнутыми штыками.

- Ты молодой парень, русский, - усмехнулся ротмистр, - значит, из дворян, а не из нижних чинов выслужился. Надеюсь, твоё слово хоть что-то значит.

- Значит, ротмистр, - кивнул я. - Прапорщик, разоружите ротмистра и его гусар. Мундиры и награды - снять! Эти люди не военнопленные, а бандиты. Но я обещал им жизнь! Это значит, что я поручился за всех.

- Ты честный парень. - Ротмистр, казалось, только веселился от того, что я сказал. Он смеялся, не смотря на то, что мои солдаты в это время не слишком церемонясь, сдирали с него и его людей мундир. - Тебе будет сложно жить в нашим паршивом мире.