Александр Конторович - Пограничник.Рейд смертника

Поэтому Ракутин, свалив все повседневные заботы на Огузова, принялся нарезать круги около хутора. И очень быстро убедился в том, что даже и полностью здоровые и ходячие бойцы до вожделенной цели не доберутся все равно. Ибо подобная идея, по-видимому, пришла в голову не только капитану, но и его неведомому оппоненту из числа немецких офицеров. Все возможные пути незаметного прохода мимо домов очень тщательно (и совершенно незаметно) контролировались несколькими скрытыми постами. Расположены эти посты были очень разумно, особо никак себя не проявляли и ничуть не мешали немногочисленному местному населению заниматься своими повседневными делами. А перекрывали они не только подступы к хутору, но и весьма приличный кусок леса поблизости от него. Капитан только чудом не напоролся на них в самый первый выход, после чего стал передвигаться в этом месте исключительно на цыпочках, а в особых случаях ползком.

Судя по тому, как грамотно и аккуратно были расставлены посты, на них сидели не обыкновенные солдаты, а хорошо подготовленные вояки. Во всяком случае, проверять этот вывод на практике Ракутину совершенно не хотелось.

Пришлось сделать немалый крюк, чтобы выяснить возможность ухода с какой-нибудь другой стороны. На это ушло около недели времени, а вывод оказался весьма неутешительным: шансов незамеченными пройти и там тоже было не очень-то много.

Единственная положительная новость заключалась в том, что за время, пока капитан бегал туда-сюда по лесу, раненые бойцы более-менее окрепли. Во всяком случае, передвигаться самостоятельно теперь могли почти все. Не слишком быстро, но тем не менее. Бойцы ухитрились подстрелить кабана. Этого зверья в лесу оказалось достаточно много. И даже накоптили впрок пару десятков килограммов мяса. Этот процесс к возвращению Алексея из очередной вылазки шел полным ходом, так что голодная смерть более никому не грозила.

Зато активизировались немцы. Их небольшие группы, сопровождаемые людьми в штатском (но, тем не менее, с винтовками), время от времени углублялись в лес. Особой угрозы это пока не создавало, но предчувствие подсказывало, что это только пока. Явно они не просто так по лесу гуляли, какая-то цель у этих вылазок имелась. Время от времени капитану приходили в голову мысли о том, что между этими лесными прогулками и его побегушками по Киеву вполне могла прослеживаться какая-то связь. Вот только совсем непонятно было, каким образом немцы ухитрились вычислить, что в лесу находится именно тот человек, который недавно так удачно от них ушел.

Впрочем, выяснять это было некогда (да и затруднительно), капитан всеми своими чувствами ощущал надвигающуюся опасность. Ну, какое, скажите, дело было немцам до небольшой группы солдат противника, которая скрылась где-то в лесу? Мало ли таких поблизости бродит?

Ан, нет – лес обложили достаточно плотно, перекрыв все возможные пути отхода. Пешком-то, бросив раненых, можно было пройти. Точнее – проползти.

А вот так, во весь рост, таща на плечах самодельные носилки…

Нет, в одиночку Ракутин уйти мог, он и не сомневался в этом ни на секунду. На брюхе, по кустикам и ямочкам… да, запросто!

Но бойцы подобной подготовки не имели. И уж, тем более, было совершенно нереально пронести таким макаром носилки.

И в очередной раз наблюдая за группой немцев, Алексей ловил себя на мысли, что непонятное поведение противника было вызвано какими-то неизвестными ему, но, по-видимому, очень важными причинами. По его прикидкам, только на блокирование путей отхода из леса немцы привлекли не менее нескольких сотен солдат (не считая гражданских!). Это в разгар наступления-то! Нет, тут определённо что-то не то…

И когда, на следующий день с поста прибежал Малышев (один из моряков), Ракутин чуть не подскочил на месте. Каких-то новостей он ждал – и ждал уже давненько.

– Товарищ капитан! Там мужик какой-то… На телеге приехал!

– Зачем?

– Дрова рубит… И лошадь распряг, пастись пустил.

Пустил пастись лошадь, значит, быстро уезжать не намерен, прикинул Алексей. Но ведь немцы прекратили пускать в лес местных жителей – уже дня четыре как. А этот – приехал. Стало быть, как-то смог с ними договориться… как?

Мужик и впрямь дрова рубил. Одно дерево свалил и неторопливо обрубал на нём сучья. Всё так, только вот таких деревьев и на опушке полно, совершенно незачем для этого ехать вглубь леса.

Осторожно обойдя поляну по кругу, Ракутин убедился – мужика никто не прикрывал. Если уж только совсем издали – снайпер. Ну, это уж и вовсе из разряда каких-то сказок! Где тут взять снайпера, да и не спасет он от выстрела из кустов.

– Валяй, Малышев, – снимая с плеча автомат, и давая сигнал Левченко (тому самому агроному) прилечь рядом, сказал капитан. – Погутарь с этим дядькой…

Услышав негромкий окрик, тот дернулся, но не сильно перепугался. Воткнул топор в ствол срубленного дерева и неторопливо обернулся.

– Эй, дядя! – повторил моряк. – Сюда подойди!

Мужик послушно протопал пару десятков шагов и остановился.

– Поближе!

Ещё десяток шагов – и мужик, мотнув головою, сел на кочку. Было видно, что идти дальше он явно не собирается.

Вздохнув, Малышев сделал пару шагов и показался из кустов.

– Ну и видок у тебя! – покачал головою мужик. – Черный, да ободранный… откель ты здесь?

Черная морская форма уже изрядно поистрепалась, оттого Малышев сейчас выглядел не самым лучшим образом. А на щеке красовался заживающий шрам от осколка гранаты (посекло в последнем бою).

– Уж какой ни есть – а весь свой! – буркнул моряк. – Флотский я!

– А чо ж тогда в лесу робишь? – удивился мужик. – Плыл бы себе…

– И поплыву ещё – дай только время! – обиделся Малышев.

– А-а-а… ин, тогда ладно… плыви. А мне работать надо, не обессудь!

– Ты в лес-то как попал?

– Дык… – развел руками лесоруб, – Живу я тут! Кого хошь спроси, всяк Сидора Пантелеймоновича знает! А без дров, как быть?

Врёт мужик! Да на опушке тех дров….

– Темнишь ты, дядя… – ухмыльнулся моряк. – Этих дров и поближе есть где нарубить.

– Темню, – кивнул лесоруб. – И у деревни можно, это ты правильно сказал. Вас мне видеть надобно!

– Видишь уже, – согласился моряк. – И что с того?

– Да не тебя… – покачал головою мужик. – Капитан мне ваш нужен, смекаешь?

– За каким это рожном?

– Про то только ему скажу, не серчай! Не велено мне! – назидательно поднял палец лесоруб. – Ступай, да передай – из города я!

– А говорил, местный…

– И не соврал! Так чужой-то – ни в жисть вас и не сыскал бы!

– Кузьма Григорьевич! – шепнул на ухо агроному Алексей. – Покажитесь ему…

Левченко поднялся, оправил пиджак (тоже изрядно поистрепавшийся), закинул за плечо винтовку и шагнул на полянку.