Владислав Савин - Война или мир (СИ)

Хокон вспомнил слово "полукороль". Сказанное итальянской шлюхой с московского радио — и подхваченное уже газетами всей Европы. Подписать и уйти — так и оставшись в истории "полукоролем"? Ради двух, пяти, десяти лет — сколько еще ему осталось? Да и какая это будет жизнь, у отставного полукороля?

-Будьте вы прокляты! — прорычал Хокон Седьмой — идите в ад!

И никакого оружия под рукой. Разве что вот это пресс-папье? Но громилы уже навалились, скрутили руки, как преступнику! А врач-убийца раскрыл чемоданчик, достал шприц.

-Минуточку! — сказал посол США — не в нашем присутствии. Неудобно как-то — и если после спросят, лгать будет грех. Особенно под присягой.

И направился к двери. Британец, так и промолчавший весь эпизод — за ним.

-Постойте! — прохрипел король — Улаф тоже с вами? Он знает?

Улаф, сын и наследник — опора и надежда Норвегии. Самых благородных кровей — тоже урожденный датский Глюксбург, а по матери, внук британского короля Эдуарда Седьмого. Чемпион Олимпиады 1928 года по парусному спорту. В эту войну занимал высокий пост в эмигрантской норвежской армии, был другом Франклина Рузвельта и многих американских политиков и военных, имел награды, "Легион Почета" США, "Баню", "Подвязку", Викторианский крест, от англичан. В сорок четвертом вступил в освобожденный Осло вместе с британским десантом, принял капитуляцию немцев. Сорок семь лет — зрелый политик, самый возраст для короля.

И — ярый америкофил и англофил. Благоразумный и высокообразованный, как эти джентльмены.

-Ваш сын, истинный патриот Норвегии — ответил Перри — состоит в "Асгарде" с самого его начала. И он считает, как патриот — что для блага страны и народа будет лучше так, как хотим мы. Но не беспокойтесь, для него, как и для всех, вы умрете от сердечного приступа. После напряженной беседы между нами — факт ее скрывать никто не будет, в отличие от содержания. В вашем возрасте не следовало бы так волноваться!

-Дурачье, торгаши! — закричал король — знаю, вы всегда хотите "воевать, когда будем готовы"! Но разве можно быть готовым к Рагнареку?! А это именно он, битва между светом и тьмой, свободой и тиранией, цивилизацией и коммунизмом! Вы никогда не будете готовы — а этот мир обречен, может он и протянет еще сколько-то, но дальше будет лишь хуже! Может, мы и проиграем — но это шанс! Слышите, вы!!

Он кричал — уже в закрывшуюся дверь. А врач умело и привычно делал свою работу. Рукав разрезать (это ведь логично, при оказании помощи больному?), и укол.

Лучше не отдавайте своих домашних питомцев на усыпление! Потому что подобные препараты парализуют дыхательные мышцы, а сознание остается до конца! И смерть становится подобна погребению заживо — боли нет, а не вдохнуть... так что умер король Хокон Седьмой быстро, но не легко!

Ну а если бы он подписал отречение? Это бы не изменило ничего. Просто Джон Перри, кадровый сотрудник ЦРУ, исполняющий обязанности второго секретаря посольства, считал, что алиби лишним не бывает. И можно было сказать, в ответ на неудобный вопрос — зачем убивать того, кто уже отрекся? Так ведь опасно — тот, кто однажды проявил своеволие, может взбрыкнуть еще раз! Наследник гораздо более предсказуем, с ним иметь дело будет куда легче!

Никто не обратил внимание на телефонный аппарат с повешенной трубкой — и с горящей лампочкой селекторной связи. А на том конце слушал генерал, командующий ВВС.

Он не состоял в "Асгарде". И прежде всего подумал, что надо срочно возвращать бомбардировщики. Так как союзники не поддержат — а значит, шестьдесят пять экипажей, по восемь, или по десять человек в каждом, будут просто брошены на убой.

Поздно. Передовые эскадрильи уже пересекли границу русской зоны. И в эфире уже звучало — нас атакуют "миги"!

Шаг был сделан.

Через год к генералу, на тот день занимавшему пост военно-воздушного атташе в посольстве Норвегии в ГДР, на одном официальном мероприятии подойдет его хороший знакомый, немец. И скажет:

-Господин Аронсен, завтра вы получите приказ из Осло, немедленно вернуться. Не спрашивайте, откуда у нас эта информация — но мы знаем также, что с высокой вероятностью, живым мы вас больше не увидим. Мы могли бы с пониманием отнестись к вашей просьбе о политическом убежище — но как вы понимаете, не бесплатно. Нам хотелось бы знать, что происходит, и за что вы приговорены? Если решитесь — вы знаете мой телефон. Честь имею!

Приказ был получен. И Эгиль Аронсен, со скандинавской неторопливостью все обдумав, набрал номер, попросил встречи. Герр из Штази был точен и с полным пониманием отнесся к просьбе норвежца, содействовать в вывозе в безопасное место его семьи.

За которую после тоже был предъявлен счет, в виде просьбы оказать некоторую услугу. И бывший генерал Эгиль Аронсен выступил публично, и в газетах, рассказав, чему был свидетелем, кто и как убивал короля Хокона Седьмого.

А отозвать домой его должны были по совершенно мирному поводу. Но это, наряду с тем, что Аронсен ранее был послан в ГДР как носитель некоего секрета, подальше от рук союзников, стало известно товарищам из Штази. Дальше — уже дело техники.

И был скандал, последствия которого кругами разнеслись по всей Европе.

Северная Норвегия, аэродром 2го гвардейского ИАП СФ. 20 сентября 1950.

Эту войну лейтенант Плужников едва не проспал.

Накануне в клубе показывали кино. "В списках не значился", все уже видели раньше, но какие еще развлечения в дальнем гарнизоне? После Плужникову пришлось отвечать на подколки, не родственник ли он — да вы что, ребята, это ж художественное произведение, вымысел! Хотя сходство в биографии есть — отец Саши Плужникова, как и у героя фильма, красным кавалеристом был и с басмачами воевал, но после пошел в авиацию, дослужился до подполковника, и погиб в сорок втором. Мать тоже детским садом заведовала, но не в Москве, а в Ленинграде. А сам Саня, 1926 года рождения, был призван в октябре сорок третьего ( прим.авт. — соотв. истории, постановление Госкомитета Обороны. Правда, там же указывалось, что семнадцатилетних призывников надлежит отправлять в войска тыловых округов — ЗабВО, ДалВО, ЗакВО, в войска ПВО и учебные части, а не в действующую армию ), в военкомате сыну погибшего летчика пошли навстречу и отправили в ШМАС (школу младших авиационных специалистов), шесть месяцев обучения, как раз под конец войны. А еще через год, как отличнику боевой и политической, дозволили подать заявление в летное училище, и вот, лейтенант ВВС прибывает к новому месту службы.

Отличников учебы направляли в лучшие части. Плужникову выпал прославленный 2й гвардейский истребительный полк Северного Флота, бывший "сафоновский". Что было и почетным, и трудным — так как у гвардейцев в намного большей степени сохранялся состав фронтовиков, гвардейские части после Победы как правило, не подлежали сокращению, а напротив, бывало что и пополнялись летчиками из расформируемых линейных полков. Гвардейские полки, находящиеся на наиболее важных участках (к которым принадлежал и 2 гвиап), иногда даже имели особый штат, отличный от обычного — не три, а четыре эскадрильи по двенадцать машин, плюс еще четыре, штабное звено ( прим. авт — соотв.реальности). Итого полк имел пятьдесят два Миг-15, еще два учебно-вывозных УТИ, две "аннушки" для разъездных нужд, один Си-47, и приданными в подчинение, последний новейший шик, звено вертолетов для аварийно-спасательной работы. Из пилотов, восемь Героев, а ордена, и за Отечественную, и за японскую войну в сорок пятом, были почти у всех — так что Плужников, бывший в училище одним из первых, ощущал себя как зеленый новобранец в роте, укомплектованной воевавшими сверхсрочниками — место его было последним, как в строю, так и во всем. Оставалось лишь утешать себя мыслью, что воевали эти герои на "поршнях", а на реактивном еще неизвестно, кто лучше — было ведь, когда "миги" массово пошли в войска, иные из заслуженных пилотов оказались к ним непригодны, по возрасту или здоровью. Кто ушел на гражданку, кто остался в наземных, кого-то взяли в ПВО — Як-25 предъявлял куда меньшие требования, и на "ночников" даже в новоформируемые полки практически не брали молодых после училища, а лишь "дедов" в предпенсионном возрасте за тридцать, и даже за сорок, но с огромным опытом взлетов и посадок в сложных метеоусловиях, и владеющих аэронавигацией не хуже штурманов. Хотя последнее и для морской авиации было очень актуально — в мирное время выручал радиокомпас, ну а если маяк заглушат или разбомбят?