Олег Измеров - Стройки Империи

И тут Виктора бросило в жар.

"Почему, почему я там, в пятьдесят восьмом, не сказал об этом? Они же могли быть живы!"

С афиши "Сегодня" на него с немым укором смотрело лицо Никулина. "Убийство в библиотеке", комедия. Такого кино в его время не было...

Спокойно, подумал Виктор. В другом пятьдесят восьмом этот кинотеатр не мог развалиться. Не было Великой Отечественной, восстановления, послевоенной нищеты и спешки. Не было отступлений от проекта — судя по помпезному Сталинскому проспекту, скорее всего, не было. Никто в той реальности не погиб...

"А здесь? Вдруг изменение уже тогда начало действовать? Строили чуть получше, чуть добротнее... И здесь он обвалится в шестьдесят девятом? Или в семьдесят девятом?"

Он чуть ли не вбежал в дубовые двери под декоративным портиком. В фойе было тихо; сеанс недавно начался, над кассой висела табличка: "Билеты только в предварительной".

— Что ж вы так опоздали? — контролерша поняла его волнение по-своему. — Теперь после журнала. Билет ваш?

— Что? Нет, я сейчас не иду. Я потом... У меня вопрос такой... — он замялся, не зная, как перейти к делу. — Я недавно приехал в Брянск, советовали сходить сюда... скажите, это правду говорят, что тут потолок обваливался?

— Еще чего! — женщина посмотрела на Виктора так, будто он свалился с Луны. — Вы глупость всякую слушайте! Это когда-то Панков-директор, он Берии написал, что кинотеатр построен вредительски. Лаврентий Палыч же строитель, ученый. Комиссия с Москвы приезжала, крышу меняли, бетон закачивали, грунт укрепить. А тут уж наговорят — обваливался, как же... А вы помните, как Берия на пуск домостроительного комбината приезжал?

— Меня тогда в Брянске не было... Солидный был руководитель.

— А что, разве он умер?

— Разве я сказал, что он умер?

— А, ну вот и я считаю — он на пенсию рано ушел. В МАРХИ лекции читает, говорит, — молодым дорогу надо. Может, оно и верно...

Книжный был на своем месте. Огромные арки окон, вход на углу. Виктор взял учебники за десятый — новейшей и СССР — и волоховский "Брянск" в зеленой обложке с красной полосой.

За Луначарского асфальт прерывался ступеньками, и по обе стороны потянулись дореволюционные дома. Без видимых изменений.

Базара не было. Цепь киосков, ограждавшая торговые ряды, была сломана, и серый некрашеный забор ограждал территорию. У забора сиротливо стоял модерновый "Союзпечать", похожий на автоприцеп, отделанный красными рейками, и под пологим шиферным навесом. Возле трубчатой ограды, отделявшей от проезжей части ряд светильников с трубками дневного света, стоял еще один фанерный щит, с белой летающей тарелкой на фоне голубого неба.

"То тарелками пугают, дескать, подлые, летают..." — всплыли в памяти слова Высоцкого.

Он перешел дорогу и приблизился к тайне: надписи гласили, что на месте базара к концу той же девятой пятилетки будет парк аттракционов, а посредине — цирк, волею архитектора принявший вид искомой летающей тарелки. У поворота, на холме, окруженный облетевшими зарослями деревьев, стоял целым и невредимым Покровский собор; куполов на нем не было, но барабаны уже оделись в леса. Подойдя поближе, Виктор прочел на паспорте строительства, что "ансамбль зданий 19 века" восстанавливается для размещения Дворца занимательной науки и техники и Центра технического творчества молодежи. "Ладно", подумал он. "Не восстановление памятника, конечно, но и не худший вариант..."

С Горького через перекресток оживленно пробегали машины в сторону Радицы. Виктор дошел до угла, где в отреставрированном двухэтажном особнячке стиля модерн расположился "Дом Одежды"; вместо понтонного вдали по улице виднелся каменный мост, от которого, на месте железнодорожной ветки, протянулось объездное шоссе на Володарку.

— Простите, не подскажете, сколько время? Я забыл завести.

Перед Виктором стоял парень в серой демисезонной куртке битловского вида, в берете, очках и с прической, как у Коренева. Этакий образец приличного мена из интеллигентной семьи, который смотрел на Виктора открытым доверчивым взглядом; губы его складывались в чуть стеснительную, извиняющуюся улыбку "извините за беспокойство, но вот так получилось".

— Двадцать пять второго, — ответил Виктор, посмотрев на часы.

— Спасибо! Вы оружием не интересуетесь?

"Значит, спросить время — повод..."

— Каким оружием? — безразличным тоном слегка любопытствующего человека ответил Виктор.

— Например, ТТ времен войны, без ржавчины... Двести пятьдесят. — продолжал парень, продолжая невинно улыбаться, как будто интересовался, где тут поближе столовая.

С собой ствола у него наверняка нет, подумал Виктор. Он не дурак, понимает, что может нарваться. Под интеллигента косит здорово, дерзок и самоуверен. Если возьмут, скажет, что пошутил.

— Пока не надо, — ответил Виктор. Если это опер — он тоже пошутил. Пока не война, пистолета не надо. И не будем в глазах этого мутного пацана выглядеть фраером. Пусть думает, что не ошибся. Такая публика определяет по приметам, кому сбагрить. Интересно, какие же приметы он нашел у меня, думал Виктор. Часы... Он недаром спросил время. Человек в кожаной куртке с импортными часами, но старается не выделяться. А может, у них здесь тусовка, "у базара". Базара нет, а тусовка есть. Место людное, пересадка на автобусы с разных районов.

— Извините. — Парень обезоруживающе улыбнулся и порулил в сторону гарнизонного универмага.

Надо уходить, подумал Виктор. Пацан наверняка работал не один. Стопудово подельщики пасут. А хвост попаданцу не нужен.

Он повернулся и пошел в сторону остановки — в том же направлении, куда намылился сбытчик. Сообщники будут ломать головы. Это хорошо. Очаг возбуждения в коре мозга подавляет соседние участки.

— Маршрутное! Маршрутное! — послышался женский голос сзади.

Взвизгнули тормоза и прямо напротив Виктора остановился голубой автобус с одной дверью, размером этак с "пазик", но угловатый и похожий на аквариум. На борту красовались знакомые шашечки, и надпись "Артель Восход"; картонка за лобовым стеклом гласила "До Камвольного через Володарский р-н. Билет 1,5 р.".

К автобусу подбежали две девчушки и открыли дверь.

— До Бежицы идет? — машинально крикнул им Виктор.

— Идет! — ответила одна, с округлым лицом, ямочками на щеках и бедовыми глазами. — Вкруговую! Садитесь!

В "аквариуме" оказались самолетные кресла с спинками; не успел Виктор бросить себя в свободное у окна, как снаружи раздался крик "Погодите!" и в салон влетел мужик в драповом демисезоне — тот самый Сашок из четыреста четырнадцатой.

— А! Сосед! — воскликнул он, захлопывая дверь и плюхаясь на место рядом, — Тоже в Брянск прибарахлиться? Давай, я на билет передам.