Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4.

Информант явно гордился благородством и честностью своего начальства — даже в момент, когда сам он продает государственные секреты иностранцу! Но мне было не до любования диковинными вывертами человеческой натуры. При неблагосклонном, чтоб не сказать хуже, отношении Луки к англичанам, возникали большие сомнения в его способности разойтись миром, если капитан Royal Navy изъявит желание осмотреть судно. Особенно — когда в трюме товара на миллион. А уж офицер досмотровой партии из кожи вон вылезет, чтоб найти повод для захвата. Или создать, ежели не найдет.

— У вас все, дорогой друг? Разве это рассказ на сто фунтов?! Мне кажется, вы о чем-то умолчали.

Адмиралтейский канцелярист замялся.

— Просто боюсь ввести Ваше Сиятельство в заблуждение, потому что не все обстоятельства знаю достоверно. Когда бы Компания полагалась только на законные способы, ее директоры подняли бы шум в парламенте; раз это не так, значит есть планы решить проблему по-тихому.

— Какими силами?

— Трудный вопрос. Никому не известно, вернется ли «Менелай» в Ливорно, или пойдет в Санкт-Петербург. В английских морях не составит труда его встретить, а вот Гибралтар и Медитеррания… После подписания прелиминарных статей адмирал Уоджер ушел оттуда; если испанцы будут достаточно уступчивы, нынешним летом флот останется в Спитхеде. Наших кораблей на юге не будет.

— Вы предполагаете, что будут чьи-то другие?

— Последнее время в Лондон зачастили послы из Марокко. Абделькадер Перес, Мохаммед бен Али… Одного даже избрали членом Королевского общества.

— Счастлив иметь такого коллегу.

— Во время осады Гибралтара консул Джон Рассел и секретарь Брайтуэйт договорились с маврами о поставках провианта для крепости, а также кольев, фашин и габионов. У вице-губернатора Джаспера Клейтона хорошие отношения с тетуанским пашой Гамидом, а марокканцы — прирожденные корсары…

— Сие мне известно. Кроме общих соображений, что у вас есть?

— Только слухи. Новый султан Мулай-Абдалла воюет со своими братьями, оспаривающими наследство. Слабость власти развязала руки морским разбойникам. Мулай-Исмаилу они повиновались беспрекословно и не смели трогать суда, снабженные медитерранскими паспортами от нашего Адмиралтейства. Теперь начались нарушения трактатов. Не знаю, кто именно будет послан для переговоров о безопасности английских моряков, но в коммерческих кругах понимают необходимость определенной компенсации за их неприкосновенность…

— И в этом качестве желают подарить пиратам мой корабль? Я дам вам оговоренную сумму. С условием, что вы будете считать ее авансом, который надо отработать. Уточните сведения — и мы в расчете.

Слухи походили на правду. Главные морские державы давно научились использовать берберийцев для вытеснения из восточной торговли нежелательных соперников. Денежными подачками, дипломатическими трактатами, а при нужде — пушечными ядрами опытные укротители смиряли магометанских хищников. Щадя подданных сильных государств, те отыгрывались на беззубых гамбуржцах, неаполитанцах, генуэзцах и прочей шантрапе. Россия стояла в глазах корсаров не выше сих последних, и мне приходилось нести дополнительные издержки, используя для торговли с Италией быстроходные и хорошо вооруженные суда. Легкие шебеки и тартаны с ними не связывались, а более солидные противники — не могли угнаться. Впрочем, в последние годы относительно крупные корабли выбыли из африканских флотилий без равноценной замены: их содержание не окупалось добычей. Корсары обыкновенно несли не более двадцати пушек (а чаще — десяти), причем невеликих калибров. Марокканцы и раньше не могли похвастаться мощью: Сале, единственный защищенный порт на их побережье, мелководен. Даже двухсоттонники требуется облегчать при входе и выходе. Ну не смешно ли, что грозная слава сего разбойничьего гнезда столько лет поддерживалась менее чем дюжиной убогих суденышек?!

Когда старики Баженины закладывали первых «чудотворцев», за образец мы с ними взяли французский двадцатишестипушечный фрегат. Переделка корпуса под торговые нужды не повредила боевым способностям: напротив, некоторое приращение размеров предоставило канонирам больший простор. По опыту днепровских баталий с турками, я поставил на свои корабли гаубицы, к эскадренному бою мало пригодные. Втрое или вчетверо легче пушек равного калибра, они используют пропорционально меньший пороховой заряд. Дальнобойность, меткость и пробивная сила соответственно ниже. Не беда: нам в линии не стоять! На ближних дистанциях, по тонким корпусам легких судов, медленно летящие пудовые ядра действуют с огромной разрушительной силой. Бомбы — еще лучше. О картечных выстрелах в четыреста мушкетных пуль испытавший оные на китайских пиратах Лука отзывался самым хвалебным образом.

Из-за недостатка рук в торговых командах, число орудий было ограничено. Чугунные гаубицы делили палубу с муляжами из дубовых бревен — в случае нужды это позволило бы легко и незаметно удвоить батарею. Солидные жерла, подобающие скорее трехпалубному линейному кораблю, нежели торговцу, вызывали то трепет, то насмешки. Иные зрители уверяли, что все стволы деревянные — за исключением четырех бронзовых двенадцатифунтовок, монтированных на баке и юте. Берберийцы, наверняка имеющие своих шпионов в Ливорно, проверить эту байку почему-то не пытались. Я не жалел о том. Жалел о другом: что сверленые орудия не поспели к нужному времени, как и обученные канониры. Обычное на войне дело. Враг не ждет, пока ты приготовишься. Все компанейские корабли, до которых удалось дотянуться срочными распоряжениями, сошли с предположенных путей и собирались в Остенде. Капитан «Диомеда» Альфонсо Морелли, отличный моряк и бывший помощник Луки Капрани, прибыл ко мне в Лондон.

— Ваше Сиятельство, продажа груза в Амстердаме, вместо Санкт-Петербурга, влечет потерю прибыли, на которую мы твердо могли рассчитывать…

— Неважно. Сейчас надлежит думать о предотвращении потерь, гораздо более значительных. Ты, полагаю, знаешь или догадываешься, куда ушел «Менелай».

— Туда, где дважды побывал «Савватий»?

— Именно так. Если не будет неожиданностей, он должен вернуться через месяц-другой. До меня дошли сведения, что ему готовят неласковый прием. Надо встретить.

— Встретить у Капо-Верде или в проливе?

— Близ Гибралтара. На пути к островам легко разминуться. Ты самый опытный из капитанов, после Луки, — тебе и вести флотилию. Возьмешь, кроме своего корабля, «Зосиму» и «Савватия». «Иринарх» с «Аяксом» далеко, на «Германе» команда слабовата. С него заберешь всю артиллерию, по возможности без огласки, и всех матросов, кроме англичан и голландцев. У тебя они есть в команде?