Юрий Корчевский - За троном. Царская милость

Следующим днем после завтрака поднялся в свою комнату. Надо поразмыслить. Софья Алексеевна будет править еще шесть лет, войдет во вкус. Ее мощная поддержка в лице Милославского уйдет в другой мир 27 июля 1685 года. Но Софья уже сейчас нашла другого фаворита – Шакловитого. У Федора Леонтьевича есть то, чего нет у Милославского, – организованные и пока мощные стрелецкие полки. Правда, когда Петр повзрослеет, отправит сестрицу в монастырь, под замок. Петр обвинит Шакловитого в измене и казнит 11 октября 1689 года на площади перед Троице-Сергиевым монастырем. Федору Леонтьевичу отрубят голову вместе с тремя помощниками, а похоронят только через две недели. Делать на них ставку нельзя, быть им при власти недолго. Впрочем, и сам Петр пока царевич в возрасте 11 лет, играет в Преображенском. Но уже скоро, по осени, 30 ноября 1683 года, в его потешный полк запишется первый солдат – конюх С. Бухвостов. А первым офицером станет Франц Лефорт. Но у Петра до его женитьбы на Евдокии Лопухиной реальной власти нет.

Алексей после размышлений несколько разочаровался ситуацией в стране. Серьезных событий, где мог пригодиться его военный опыт, нет, если не считать еще продолжающегося башкирского восстания. И все из-за нелепых слухов, распускаемых неизвестно кем, что будет проводиться насильственная христианизация населения Поволжья и Урала. Выступления будут успешно подавлены уже осенью калмыками по указке Софьи и щедрой оплате из тощей казны. Для калмыков, буддистов по вероисповеданию, мусульмане не лучше христиан. И сабелькой помахать, пограбить, да еще и денежки за то получить. Но, как всегда, деньги получила калмыцкая верхушка.

Алексей уже подумывал: не воспользоваться ли помощью артефакта и вернуться в свое время? Годы, проведенные в эпоху правления, очень короткую, Федора Алексеевича, миновали. Не без участия Алексея Федор женился. Жаль, наследник умер, иначе вся история государства российского могла пойти по иному пути. А скорее всего, не умри Агафья, был бы жив и Федор. Смерть жены и сына сильно подкосила царя, и так слабого здоровьем.

Но все же воздержался Алексей. Кто его торопит? А побыть в другом времени, в шкуре стрельца, испытать себя, разве не увлекательно и интересно? Что может сравниться по силе ощущений, выплеском адреналина?

Решил повременить, посетить князя Голицына. Мудр и хитер князь, не исключено – подскажет что-нибудь. Утро вечера мудренее. Спать рано улегся, зато к девяти часам уже стоял перед Посольским приказом. Куранты на кремлевских башнях пробили десять, а потом и одиннадцать часов. Алексей забеспокоился. Будет ли князь в Приказе? Вдруг болен? Все же не виделись давно. Подошел к вышедшему из Приказа служивому.

– Здрав будь! Не подскажешь, как князя Голицына сыскать?

– Так нет его в Москве, не жди. По делам Приказа уехал. Раньше чем через месяц-два не вернется.

– Благодарю.

И здесь неудача. Придется к Шакловитому идти, тем более сегодня срок. У Стрелецкого приказа толчея. Выходят и заходят десятники и сотники стрелецкие. Впрочем, пока серьезных событий не намечалось. Федор Леонтьевич ныне был более благосклонен. Видимо, письмо воеводы воронежского сыграло роль, а еще разговоры с Софьей. В Москве поговаривали, что полюбовники они, но слухи могли специально распускать недруги.

– Софья Алексеевна благодарит за верную службу и милостиво наделяет новым назначением. Принимай новую сотню, сам каждого проверь, негодных заменим, людишки есть. Десять ден даю, а потом отправляйся в Поволжье. Повелением Софьи Алексеевны решено создать крепость Сызрань и засечную черту между новой крепостью и Пензой, дабы перекрыть опасную ногайскую дорогу.

– Сызрань мне возводить?

– Силенок не хватит, там полк будет, его сейчас набирает воевода Григорий Афанасьевич Козловский. Твоя задача – организовать пару застав, от Сызрани и пятьдесят верст в сторону Пензы. Все припасы в цейхгаузе получишь, бумага уже у писарей лежит, забери.

– А сотня где?

– Не сказал я разве? В Сергиевом полку.

Сергиев полк раньше располагался в Сергиевом Посаде. Когда московских стрельцов, участвовавших в бунте прошлого года, выслали из Москвы в отдаленные города, на их место перевели других. Столица без войск существовать не может – для обороны города от неприятеля, для подавления мятежей. Но войска для этого нужны проверенные, верные. Видимо, была острая необходимость в создании Пензенско-Сызранской засечной черты, раз туда направляют стрельцов из столицы. На окраинах страны беспокойно. Еще бушуют волнения башкир, а ногайцы почти ежегодно делают набеги. А чего не делать, если власть слаба, не может дать отпор? Любые грабители понимают только язык силы.

Алексей получил у писарей бумагу, выспросил, где ныне Сергиев полк расположен. Оказалось – на Остоженке, в воинских избах, по-современному – казармах, где ранее другой стрелецкий полк стоял. Туда и направился, полковнику бумагу предъявил, все же не самозванец он. Скривился полковой голова, по столу кулаком пристукнул.

– Да что они там, в Приказе?! Тебе сотню дай, а только седмицу назад еще одну отдал, что у меня в полку останется?

– Это уже не моя печаль. Я человек подневольный.

– А твоя-то сотня где? Или при начальстве штаны протирал?

– Полегла моя сотня на Дону в бою с крымчаками.

– Прости, сотник, не знал. Не дошли еще слухи. Бери третью сотню.

Ну да, кто же хороших бойцов отдает в здравом уме и доброй памяти? Первая сотня обычно самая боеспособная, из опытных ратников, а последняя по номеру – пятая или шестая – новички или не совсем благонадежные. А только выбора у Алексея не было.

Полковник сам проводил Алексея в воинскую избу, представил:

– Командуй!

А сам ушел. Сотню проверить надо. Выстроил их Алексей на плацу, посмотрел, как строем ходят. Только это не главное. Бой, стычка с настоящим врагом покажет и выучку, и стойкость, и упорство. Алексей десятников собрал, отдал бумагу.

– Получайте продукты, огневой припас. Послезавтра выходим из столицы, конечная цель – Сызрань.

Десятники переглянулись. О таком городе или крепости еще никто не слышал. Алексей и сам, коли не история, не знал о такой.

– Это где же такой?

– На берегу Волги. Крепость только строится. Но мы даже не в самой крепости будем, на заставах.

Лица у десятников вытянулись, кислыми стали. Одно дело в Москве служить, другое – на заставе, которую еще обустроить надо. А летнего теплого времени немного осталось.

– Кто не хочет, можете к полковнику обратиться, никого неволить не буду, – сказал Алексей.

Но таких не нашлось. Служба на заставе не вечная, обычно через полгода меняют, а жалованье повышенное идет. Нападут враги – это еще вопрос, может, удастся отсидеться. У многих стрельцов семьи, рисковать никому не охота.