Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

Дождь с той стороны шел, и неслабый. Посмотрев на небо, я определил, что он еще не скоро кончится, после чего тщательно осмотрелся.

«Действительно поляна, примерно сто на пятьдесят метров, с одной стороны обычный лес с березами, а с другой сосновый бор. Хорошо, что овал висит так, что я вижу обе стороны леса».

Несмотря на заливающую глаза воду, я продолжал жадно смотреть на другой мир. Хотя, может, и на наш где-нибудь на Урале, кто знает.

Вернувшись, отряхнул голову, с которой ручьем текло, и, отойдя в сторону, сел на пенек и задумался, вытирая мокрое лицо носовым платком.

«Эх, надо решать – или сейчас, или некогда!»

Однако чтобы решиться, мне понадобилось минут двадцать.

Снова хорошенько провентилировав легкие, я поправил рюкзак, отошел на несколько метров назад и, разбежавшись, прыгнул прямо в овал.

Мокрая пожухлая весенняя трава радостно встретила меня своими объятиями, после того как я споткнулся об кочку и проехался на животе.

«Тьфу, блин!» – как мысленно, так и вслух ругался я, отплевываясь от попавшей в открытый рот травы. Наконец, утершись, накинул на голову капюшон ветровки и принялся осматриваться.

«Обычный лес, ничего странного. О, и овал здесь такой же, как и у меня с той стороны!»

Обойдя его, прикинул, что и размеры те же, и толщина. Хотя у овала толщины, как мне кажется, вообще не было. Так, легкая дымка, когда смотришь одним глазом. Чуть в сторону – и появляется или одна, или другая сторона, а эффект отсутствия овала пропадает. Потыкав пальцем, убедился, что обратный ход тоже работает. Покрутившись по поляне и подергав траву, определил, что она обычная, как и у нас, отчего я начал убеждаться, что продолжаю находиться где-то в своем мире. Вот только где?

«Ладно, я тут долго не выдержу, надо осмотреться, прогуляться по окрестностям и быстро назад», – глубоко вздохнув, двинулся к соснам, доставая на ходу штык-нож из рюкзака.

По лесу я шагал осторожно, постоянно замирая и прислушиваясь, а когда вдали заметил просвет, похожий на опушку, так вообще лег на живот и пополз по-пластунски. Береженого бог бережет.

Подобравшись к опушке, сразу похвалил себя за предусмотрительность и мысленно погладил по голове – неподалеку шел патруль. В этих промокших солдатах легко угадывались пограничники.

«Что мы имеем? Судя по зеленым фуражкам, это пограничники, причем погон я не вижу, да я патрульных вообще плохо вижу, но вроде есть петлицы. Вон у того коренастого на гимнастерке вроде по одному треугольнику в петлицах, да и вооружены они не „калашами«, а винтовками и одним пулеметом с блином диска наверху. ДП, если мне память не изменяет. А винтовки, наверное, Мосина. Класс! Или это они под дождем фильм снимают? Хотя камер и съемочной группы я не вижу. Или действительно параллельный мир, только отстающий от нас по времени? Да еще, судя по форме солдат… хотя нет, их в это время вроде бойцами называют. Так вот, судя по форме, войны еще не было. Очень интересно».

Я, обдумывая ситуацию, продолжил следить за патрулем, который осторожно шагал по невидимой мне тропинке, причем шли бойцы, то и дело замирая и прислушиваясь. Судя по всему, сержанту что-то не понравилось, и он, снова остановившись, стал крутить головой. Остальные присели, их не было видно.

«Черт, неужто он мой взгляд почувствовал?»

Я стал смотреть в другую сторону, держа фигуру пограничника боковым зрением.

Постояв еще минут пять, сержант поднял своих бойцов и продолжил патрулирование.

«Весело тут у них, раз они так себя ведут».

Убедившись, что пограничники скрылись за деревьями, я подождал на всякий случай еще минут двадцать и осторожно пополз обратно. Когда же опушка скрылась из виду, встал на ноги и зашагал к поляне, но остановился и задумался.

«А что я знаю? Что тут происходит? Какой год? Была ли война? Надо выяснить!» Эти мысли заставили меня в очередной раз развернуться и все так же осторожно направиться в противоположную от овала сторону.

Через час дождь стал стихать, но поскольку я уже успел насквозь промокнуть, мне это было глубоко фиолетово.

Шел часа полтора, и за это время успел не один раз проклясть свое бычье упрямство, из-за которого не вернулся домой. А когда заметил приближающуюся опушку, то с трудом сдержал радостный вопль.

«Так, что мы видим? Деревушка на два десятка домов, крыты в основном соломой, но есть и железом».

Дорога с лужами на ней, вьющаяся недалеко от меня, уходила в деревню.

Двигаясь по опушке, я стал приближаться к огородам, упирающимся в лес, и внезапно вышел на небольшую поляну с пасущимися на ней коровами.

«Раз, два… семь штук… нет, восемь, а это пастух. Значит, семь коров и старенький дедок пастух, который меня, кстати, заметил».

Осторожно обойдя коров, подошел к селянину, с интересом оглядевшему меня, пройдясь выцветшими глазами по камуфляжным штанам и ветровке. Штык-нож я уже убрал в карман.

Мирно улыбнувшись, спросил у совершенно сухого, в отличие от меня, дедка:

– День добрый, дедушка. Не подскажете, где я нахожусь? А то уже столько времени плутаю по этому лесу и не знаю, куда попал.

Мешая польские и русские слова, настороженный дедок ответил.

«Ничего не понял. Деревня вроде Сосновка, но где я, в какой области?»

Вдруг в словах пастуха мелькнуло слово «Брест».

– Дед-дед, подожди, какой Брест?

– Брестская крепость, там! – внезапно внятно ответил старик.

Путем недолгих расспросов я выяснил, что в восьми километрах от Сосновки находятся Брестская крепость и город Брест.

«Зашибись попал! – думал я, тупо глядя, как дед сворачивает козью ножку из обрывка газеты. – О, черт! Газета!»

Уговорить пастуха подарить мне остатки газеты хоть и с трудом, но удалось. Быстро развернув обрывок, вчитался в заголовок.

«Хм, выпуск тысяча девятьсот сорок первого года, седьмое мая. Совсем интересно, выпуск типографии города Брест, а на первой странице фотография какого-то мужика с усами. А, это местный представитель власти шествует в местный колхоз. Блин, а сейчас-то какой день?»

По словам деда, сегодня было девятое мая. Время между этим миром и моим расходилось на два дня.

«Ха! День Победы. Ладно, пора возвращаться».

Попрощавшись, я убрал газету во внутренний карман, развернулся и зашагал обратно. Пройдя с полкилометра, вспомнил о возможной слежке, и дальше моя скорость резко снизилась: я проверялся всеми возможными средствами, которые приходили в голову, но ничего так и не заметил.

«Вроде чисто, никого нет», – думал я, разглядывая поляну с овалом. Выход к порталу вызвал у меня вздох облегчения. Все-таки мыслишка, что он пропадет, довольно часто приходила в голову.

Встав, я вышел на поляну и, в очередной раз осмотревшись, нырнул обратно в свой мир, только на этот раз без разбега.