Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

– …как только что нам сообщили, в своей квартире была убита Валерия Надворская, она была видным политическим деятелем, правозащитником. Привлекает внимание цинизм убийц; по сообщению наших источников в полиции, орудием убийства был небольшой ломик…

– Да, лом в задницу – это сильно, – изумленно покачал головой Лизюков.

«Теперь понятно, кого я пропустил через портал несколько дней назад. Похоже, Берия решил дать ответку тем, кто поливал его и страну грязью. Хоть и в другом мире!»

– Парни! – окликнул подполковник своих людей и добавил, когда они повернулись к нам: – На этот раз Дворская!

– А как? – спросил один из них, в российском камуфляже с погонами старшего лейтенанта и эмблемами танковых войск.

– Лом в зад, – ответил Лизюков с улыбкой.

Под смех у машины я спросил удивленно:

– В смысле не первый раз? Что, еще были случаи?

– А как же. Дворская шестая.

И тут же под аккомпанемент слов подполковника радио выплюнуло:

– …эта серия странных убийств видных политических деятелей поставила на уши всю Москву. Послушаем, что скажет мэр города на эти события…

– Да плевать, что он скажет! – заявил я динамику и, повернувшись к подполковнику, жадно спросил: – Ну кто там еще в этой серии?

– Ну началось это дня четыре назад…

Самолет был шестиместный, что изрядно радовало Алю, так как она летела со мной и не она одна. Охрана тоже.

Когда мы подъехали к самолету, около которого возились пара техников, первое, что мне бросилось в глаза – это красная звезда, нарисованная на белоснежном фюзеляже и хвосте. На крыльях как раз заканчивали дорисовывать.

– Не растечется? Нам ведь сейчас лететь, – спросил я у одного из техников.

– Растечется – подмажем, – степенно ответил он мне, продолжая губкой снизу подкрашивать по трафарету звезду.

– День добрый, мы с вами незнакомы. Александр, – протянул я руку летчику, с которым не успел познакомиться, когда он проходил через портал.

– Значит, тезки. Я тоже Александр. Майор-зенитчик Аксенов Александр Александрович, – представился он, ответив на рукопожатие.

– Зенитчик? Это те, про которых говорят, «если я не летаю, никто не будет»?

– Это про нас, только видите, я еще и летаю, – с улыбкой ответил он мне.

– Зенитчик – это какие системы?

– В основном ракетные, но сюда меня пригласили как ЗУшника. «Шилками» буду командовать. Мне сказали, что мой дивизион уже потихоньку начинает формироваться. Ох, полетят перышки птенцов Люфтваффе! – потирая руки в предвкушении, ответил он мне.

– Ну да, ну да, – согласился я и обернулся к своему пилоту. К нам подходил Жора.

– О, Жора, а ты что тут делаешь?!

– Так это теперь мой самолет. Вот товарищ майор будет меня учить, пока летим до Казани, – объяснил лейтенант, кивнув на моего тезку, одетого в обычный летный комбинезон.

– А, ну теперь понятно, – кивнул я. – Когда взлетаем? А то как бы не опоздать.

– Сейчас докрасят, и взлетим.

Если до посадки я хотел сесть в свободное пилотское кресло, то сейчас об этом можно было забыть, и теперь под бормотание двух пилотов мы взлетели и с набором высоты пошли по маршруту.

Самолет был полон. Вместе со мной отправились Аля и двое ребят из охраны – Виктор и Иван. Андрей и Алексей с моим тезкой Александром пока остались на Брестской базе.

– Слушай, а что у вас тут истребители разлетались? – привлек мое внимание вопрос тезки, когда мы отлетели от границы километров на двести.

– Так учения идут. У меня друг на аэродроме остался, лейтенант Волков, так он вчера немецкий дальний разведчик сбил. Тот на десять тысяч поднялся, а Пашка – он же на «МиГе». Поднялся выше и сверху атаковал, сразу поджег.

– Молодец. Но я вроде слышал, что был приказ не поддаваться на провокации и выдворять с нашей территории немцев без стрельбы.

– Ну вспомнили! Его уже больше недели назад отменили. Перегнали сюда отдельные эскадрильи новейших истребителей и сейчас патрулируют ими границы.

– Эскадрильи, не полки?

– Эскадрильи. Там в основном асы, на полки не наберешь же.

– Понятно, – кивнул майор, с интересом смотря на две пары истребителей, которые подлетели ближе и с любопытством разглядывали незнакомый тип самолета.

– Это что за тип? «Яки» вроде?

– Да, «Яки». А вон там шестерка «ЛаГГов» крутится. Видите? Воздушный бой изображают с десятком «ишачков».

– Ага, вижу. Надо их стороной обойти, а то как бы на зуб им не попасть.

– Да-да, лучше обойти, – вклинился я, с беспокойством смотря на уже близкий учебный бой. Второй свистопляски не переживу.

«Яки» в это время, встав на крыло, ушли в сторону.

– Слушай, лейтенант, вроде же звенья тройками были? А тут, я смотрю, по две пары летают.

– Недавно новый Боевой устав ВВС РККА получили, вот и перешли на новые боевые порядки и инструкции по боевому применению.

– Понятно.

– Жор, у меня тут вопрос образовался. Я заметил, что у ваших самолетов покраска разная, даже у штаба на одном аэродроме две машины стояли, покрашенные в красный цвет. А «Яки», что рядом были, у них другая окраска. Заметил? Сверху разводы светлого и темно-зеленых цветов, а снизу светло-голубой.

– Новые нормативы пришли, вот и перекрашивают, – пожал плечами лейтенант.

– Ну это понятно, – вздохнул я и, вспомнив про новость, что слышал по радио, решил порадовать майора, он наверняка не знал.

– Александр.

– Да? – повернул он ко мне голову и приподняв наушник.

– Про Дворскую слышали?

– Что, и ей досталось? – спросил майор довольным голосом.

– Что, не нравилась?

– А кому эта жаба нравится? Пиндосам если только. И вообще я считаю, что тот, кто это делает, заслуживает самой большой похвалы от русского народа.

– Да уж.

– А за Ковалева так я их вообще расцеловать готов.

– Это тот, который своим го. ом подавился?

– Ага. Я плакал от счастья, когда эту новость услышал.

– Да уж, – повторил я.

Откинувшись на спинку сиденья, посмотрел на уснувшую рядом Алю и, укрыв ее своей курткой, тоже стал подремывать под продолжение разговора пилотов. Обучение продолжалось.

– Эй, пассажир, просыпайся! – затормошил кто-то меня, выдергивая из сладкого плена сна.

Зевая, я открыл глаза и спросил:

– Что случилось?

– Что-что, вылезай, прилетели, – ответил майор, положив наушники на сиденье. Сам он стоял на лесенке, будя нас. Охраны в салоне уже не было, парни снаружи о чем-то переговаривались с техниками.

– Прилетели? – спросила у меня Аля сонным голосом.

– Угу, еще и сесть успели, – ответил я и вылез из салона самолета.

Рядом с хвостом обнаружился Юдиневич, который разговаривал с нашим пилотом Жорой.

– День добрый, – приветствовал я его.

– Да какой день? Вечер уже, – поправил меня, здороваясь, капитан.