Анатолий Дроздов - Реваншист. Часть первая (СИ)

— Приходи вечером, — сказал он. — Часам к шести. Попьем чаю, посмотрим текст…

— Буду! — ответила Лиля, мысленно обрадовавшись этому «приходи». Он перешел с ней на «ты»!

Ровно в восемнадцать она подошла к вахте с папкой в руках. Сергей ее ждал. Они оставили пропуска и прошли к лифту. Подошла кабина, открылась дверь, и Лиля шагнула внутрь. Не подозревая в тот миг, что выбрала судьбу…

После того, как мы закончили с рукописью, я некоторое время сидел, охреневая. То, что эта пигалица сотворила с моей рукописью, не поддавалось определению. Есть люди с абсолютным музыкальным слухом. Один на десять тысяч населения. Но есть и обладатели абсолютного литературного слуха. Как музыкант безошибочно определяет ноту, так и они чувствуют слово в каждом его оттенке. В том времени я знал такого человека. Одного за всю жизнь…

Второй, вернее, вторая сейчас сидела напротив и тревожно поглядывала на меня. Девочка явно не понимала, что сделала. Она не просто выбросила из текста наиболее расхожие и затертые слова, но и нашла им точную и единственно верную замену. Поясню. Написать «изящная фигурка» применительно к балерине правильно, но банально. А вот заменить на «воздушная» — это уже создать образ. Балерина, она же пачке — легкой и невесомой. «Летит, как пух от уст Эола…» Такого «пуха» в правках было много, и он кардинально менял текст, превращая его из просто грамотного в художественный. В том времени я слышал о редакторах, которые делали из посредственных писателей великих. Слышать-то слышал, но не встречал — до сегодняшнего дня.

«Черт! — сказал я себе. — Черт! И чтоб мне в том времени найти эту девочку? Жили в одном общежитии, работали в одном корпусе… Мог ведь обратить внимание, заинтересоваться. Нет, выбрал Галю. Идиот! А ведь я Лиле нравлюсь — по лицу видно. Даже дыхание затаила».

— Лилия! — сказал я тожественно. — Ты — чудо! Самая лучшая из всех!

Она залилась краской.

— После того, что ты сделала с моей повестью, я не могу отпустить тебя просто так. Подожди меня. Я скоро!

Схватив кошелек и холщовую сумку, я выбежал из комнаты. Вниз по лестнице несся, перепрыгивая через ступеньки — чуть ноги не сломал. До магазина добежал вмиг. Так… Вино. Выбор небольшой, но марочное есть. Возьмем «Фетяску», оно легкое. С молдавского переводится как «девичье». Колбаска… Надо же, повезло: «Тминная» и «Докторская» в наличии. В пятницу вечером? Хотя… Сентябрь, народ в деревни копать картошку рванул. Национальная забава белорусов, даже в моем времени сохранилась. Коля тоже уехал, что весьма кстати. Из-за этого колбаску и не разобрали. Берем! Сладкое… Тортов нет, а вот конфеты имеются. Не «грильяж», но хорошие, шоколадные. Значит, килограмм…

Затарившись, я заглянул в аптеку. В окошке скучала девушка.

— Презервативы есть?

— Вам какие? — оживилась она. — Наши или импортные?

— Что, импортные есть? — изумился я.

— Индийские, вчера завезли. Но стоят четыре копейки. Наши — две.

— Пятьдесят штук импортных!

— Не более двадцати в руки, — покачала она головой.

— Эх, девушка! — выдохнул я. — Вы мне испортили такую ночь!

Она прыснула. Этот анекдот здесь пока не знают.

— Ладно, — сказала она, понизив голос. — Дам сорок. Выбейте два чека по 80 копеек.

Я смотался к кассе и вернулся с чеками. Мне протянули завернутый в бумагу товар.

— Спасибо! — сказал я, беря сверток. — Вы спасли мне жизнь.

Она улыбнулась и глянула заинтересованно. Симпатичная девушка. И профессия хорошая: провизор. В другое время я бы не устоял… Нет, нет, нельзя. В комнате меня ждет чудо, которое нельзя упустить ни при каких обстоятельствах. И я ее обаяю и соблазню. Я старый повеса, мне это как два пальца об асфальт.

Цинично? Разумеется. Но я журналист. В этой профессии без цинизма не выживешь. Жаль Лилю? Это с чего? Что ее ждет? Муж инженер — это в лучшем случае, скитание по квартирам. Своей будет ждать годами, затем копить деньги на мебель… Люди здесь небогатые. Покупка «стенки» — событие. Далее — дети, вечная нехватка денег, в конце жизни — нищенская пенсия…

Я дам ей обеспеченную и интересную жизнь. Она будет отдыхать на лучших курортах страны. В 80-е я ездил с семьей в Пицунду в писательский пансионат. Пили местное, удивительно вкусное вино, ели шашлыки и лобио. На пляже хватали горячие хачапури, запивали их ледяным пивом. Побывали на озере Рица и в Сухуми. И предположить не могли, что совсем скоро здесь развернется кровопролитная война…

Как женитьба отразится на моей цели? Существенно. Я не планировал обзаводиться семьей. Но по-другому нельзя. Здесь не приняты «гражданские» браки. Или женись, или не пудри девчонке мозги. Выбора нет. Я хочу, чтоб эта девочка правила мои рукописи. Чтобы язык их звенел и переливался, как вода в роднике летним днем. И чтоб он был сладок на вкус… Решено!

За столиком у входа в корпус сидела Юзефа. Ага, вахта сменилась. И вокруг никого — замечательно. Я подошел и высыпал перед Юзефой горсть конфет.

— Угощайтесь!

— Это с чего? — подозрительно покосилась она.

— Вы добрый и хороший человек.

— LЭge! Колись! Что нужно?

Вот ведь чекистка! Раскусила…

— У меня гостья. Могу забрать пропуска?

Юзефа выдвинула ящик, взяла наши книжечки. Раскрыла лилину и нахмурилась.

— Сергей! Это очень хорошая девочка. Ее нельзя обижать!

— Пусть только кто попробует! — мрачно сказал я. — Лично убью! С особой жестокостью.

— Ну, если так… — она протянула мне документы и смахнула конфеты в ящик. — Смотри, проверю!

Я кивнул и сунул пропуска в карман. Получилось!

Пробуждение вышло ужасным. Открыв глаза, Лиля мгновенно вспомнила, где она, а также то, что произошло ночью. Волна стыда затопила ее, и она едва удержалась, чтобы не застонать.

А ведь поначалу было хорошо! Сергей вернулся так быстро, что она соскучиться не успела. В четыре руки они занялись приготовлением ужина. Сергей попросил ее нашинковать капусту и огурцы. Мелко, мелко. Лиля удивилась такому заданию, но сделала. Он похвалил.

— У тебя ножи хорошие, — сказала Лиля, — острые. Не то, что у нас с Машей.

Он хмыкнул, сходил к шкафу и принес ворох новеньких ножей.

— Выбирай! — сказал, ссыпав их на стол. — Какие глянутся.

— Откуда столько? — удивилась Лиля.

— Сам делал. У нас работа повременная, не всегда есть, чем заняться, вот и развлекаюсь.

Ножи Лиле понравились. Острые, блестящие — смотреться можно. Рукояти красивые и удобные.

— Можно я у тебя для родителей куплю? Сколько?

— По копейке за нож, — улыбнулся. — Дарить нельзя — дурная примета, так что копеечка.

Лиля пересмотрела ножи и отобрала пять штук. Себе с Машей — два, в деревню — три. Маленькие — чистить картошку, средние — резать колбасу, большие — хлеб. Достала из кошелька и выложила на стол пятачок. Он смахнул его в карман. Пока Лиля выбирала, Сергей помял рукой нашинкованную ею капусту, добавил огурцы, соль и подсолнечное масло. Перемешал и, зачерпнув ложкой, протянул Лиле.