Синклер Льюис - Том 6. У нас это невозможно. Статьи

Жуткие, невероятные сведения доходили до Дормэс и под впечатлением этих ужасов ему стало казаться, что его собственная жизнь и жизнь Сисси, и Лоринды, и Бака не имеют такого уж большого значения.

В Северной Дакоте двух фермеров, обвиненных в подстрекательстве, гнали перед автомобилем ММ по февральским сугробам, а когда они падали без сил, их били насосом, понуждая снова бежать, пока наконец не прикончили выстрелом в голову — и кровь убитых окрасила белый снег прерии.

Президент Уиндрип, который, по-видимому, начинал утрачивать крепкие нервы и самонадеянность прежних лет, заметив как-то, что двое минитменов его личной охраны о чем-то со смехом перешептываются в приемной перед его кабинетом, завопил, схватил со стола автоматический револьвер и стал в них палить. Но он был плохим стрелком. Заподозренных телохранителей прикончили их же товарищи.

На вокзальной площади в Канзас-сити орда молодых людей в штатском сорвала одежду с монахини и погналась за ней, шлепая ее ладонями по голому телу. Полиция вмешалась только спустя некоторое время. Никто не был арестован.

В штате Юта окружной уполномоченный, противник мормонов, привязал старика мормона к столбу на голой скале, и, так как это было очень высоко, старика стал беспокоить холод и ослепительный свет солнца, поскольку предусмотрительный уполномоченный предварительно срезал ему веки. В правительственных сообщениях подчеркивалось, что мучителю был сделан выговор районным уполномоченным и что он был отстранен от должности, но ни словом не упоминалось о том, что он получил затем новое назначение в другой округ в штате Флорида.

Руководители реорганизованного стального картеля, многие из которых в доуиндриповские времена служили в стальных компаниях, устроили в честь министра просвещения Макгоблина и военного министра Лутхорна водное празднество в Питсбурге. Столовая большого отеля была превращена в бассейн и заполнена водой, наценкой розовой эссенцией; пирующие плыли в раззолоченной римской барже. Их обслуживали официантки — девушки, забавно подплывавшие к барже с подносами и еще чаще — с шампанским.

Государственный секретарь Ли Сарасон был арестован в подвальном помещении Клуба красивых юношей в Вашингтоне по какому-то туманному обвинению; арестовавший его полисмен, узнав Сарасона, немедленно извинился и освободил его; полисмен был в ту же ночь убит в своей постели таинственным ночным вором.

Альберт Эйнштейн, изгнанный из Германии за свою преступную преданность математике, идее мира и игре на скрипке, был теперь изгнан из Америки за те же преступления.

Миссис Леонард Ниммет, жена конгрегационалистского пастора в Линкольне, штат Небраска, отправленного в концентрационный лагерь за пацифистскую проповедь, была убита выстрелами через дверь, когда отказалась открыть пришедшим с обыском минитменам, искавшим запрещенную литературу.

В Род-Айленде в маленькую синагогу, помещавшуюся в подвале, кто-то тайком поставил стеклянные сосуды с окисью углерода. Дверь заперли снаружи, окна были заколочены, к тому же девятнадцать человек, собравшихся в синагоге, почувствовали газ только тогда, когда уже было слишком поздно. Всех их нашли на полу с торчащими кверху бородами. Среди них не было ни одного моложе шестидесяти лет.

Тома Крелла… Но то был и впрямь возмутительный случай, потому что на нем был найден экземпляр газеты «За демократию» и документы, удостоверяющие его принадлежность к Новому подполью, что было весьма удивительно, поскольку он был всем известен как работящий и ничем не замечательный носильщик на небольшой железнодорожной станции в Нью-Гемпшире. Тома Крелла бросили в колодец с гладкими цементными стенами, в котором вода стояла на высоте пяти футов, да там и оставили.

Бывший член Верховного суда Гоблин из Монтаны был арестован поздно ночью и прямо из постели доставлен на допрос, продолжавшийся шестьдесят часов он обвинялся в переписке с Троубриджем. Передавали, что главным следователем был человек, которого cудья Гоблин много лет назад приговорил к тюремному заключению за вооруженный грабеж.

Дормэс в один день получил сообщения о закрытии четырех различных литературных демократических обществ — финского, китайского, штата Айова и общества, которое объединяло горняков штата Миннесота; руководители были избиты, клубные помещения разгромлены, старые рояли разбиты и все это — под тем предлогом, что у них хранилось без разрешения оружие, причем во всех случаях члены общества уверяли, что это старинные пистолеты для любительских спектаклей. На этой же неделе в Алабаме, Оклахоме и Нью-Джерси арестовали троих человек за то, что они имели при себе следующие возмутительные книги: «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи (и поделом: невестку окружного уполномоченного в Оклахоме тоже звали Экройд), «Ожидание Лефти» Клиффорда Одетса и «Февральский холм» Виктории Линкольн.

— Но подобные вещи случались и до Уиндрипа, — уверял Дормэса Джон Полликоп. — Просто вы не считали нужным сообщать о таких пустяках в своей газете. Достаточно вспомнить историю с фермерами-испольщиками, или с юношами из Скоттсборо, или же тайную войну калифорнийских оптовиков против земледельческих союзов, диктатуру на Кубе, расстрел бастующих горняков в Кентукки. Поверьте мне, Дормэс, та реакционная братия, которая повинна во всех этих преступлениях, сейчас сдружилась с Уиндрипом. А больше всего меня пугает то, что если Уолт Троубридж поднимет восстание и вышвырнет Бэза, то эти стервятники заделаются пылкими патриотами, демократами, горячими сторонниками парламентаризма и все равно не выпустят из рук награбленной добычи.

— Я гляжу, Карл Паскаль успел обратить вас в коммунизм до того, как его отправили в Трианон, — фыркнул Дормэс.

Джон Полликоп подскочил чуть ли не на четыре фута и завопил:

— Коммунизм! Вот уж им никогда не удастся создать Единый фронт! А Паскаль, он же просто агитатор, да …да я…

Труднее всего для Дормэса было переводить статьи майской прессы, наиболее благосклонно относившейся корпо. Весь в поту, несмотря на то, что стоял март и было прохладно, Дормэс сидел, склонившись над кухонным столом, в подвале Бака, перелистывая немецко-английский словарь, пыхтел, покусывал карандаш, покусывал голову, всем своим видом напоминая школьника с приклеенной седой бородой, и, наконец, жалобно взывал к Лоринде:

— Ну, как ты переведешь такую заумь: Er erhalt noch immer eine zweideutige Stellung den Juden gegenuber? [20] В отношении евреев он пока занимает двойственную позицию.

Лоринда отвечала:

— Милый, я знаю по-немецки только одну фразу, которой научил меня Бак: «Verfluchter Schweinehund» [21] Проклятый пес. Он уверяет, что она означает «Благослови вас бог…».