Андрей Гончаров - Бунтарь ее величества

Оперативники тронули коней и поскакали на юг. При этом они непрерывно осматривали местность во всех направлениях, прямо-таки прочесывали ее глазами.

Проехали так сто метров, двести, триста… как вдруг Ваня воскликнул:

– Вон же он!

– Где?! – в один голос вскричали его спутники.

– Вон там, в боковом овражке!

Углов и Дружинин взглянули в указанном направлении – и лишь теперь, после подсказки товарища, различили фигуру в темном плаще, прильнувшую к камням внизу, рядом, за соседним камнем, лежал конь, словно собака.

– Ага, вот он, гад, бери его! – крикнул Углов, и трое оперативников, сорвавшись с места, поскакали на врага.

Лазутчик понял, что обнаружен, мигом вскочил на коня и помчался прочь. Началась дикая скачка по горам. Конь под вражеским шпионом был хорош, но и под тремя друзьями были настоящие донцы. Враг метался из стороны в сторону, стараясь оторваться от погони, но это ему не удавалось.

Постепенно все четверо приближались к стене леса, видимо, враг надеялся как-то укрыться там. Однако этой его надежде не было суждено сбыться. Когда до леса оставалось каких-то двести метров, конь под турецким шпионом вдруг споткнулся и захромал. Возможно, нога его попала в кротовью яму или в промоину, или он просто оступился – неизвестно, но только идти в полную силу он уже не мог.

Поняв, что конь ему больше не поможет, человек в треуголке соскочил на землю и бегом кинулся к лесу. Бегал он так же проворно, как и скакал. Однако донские кони были все же быстрее. Врагу оставалось всего несколько шагов до первых деревьев, когда Дружинин отрезал ему путь и воскликнул:

– Стой, кому говорят!

Шпион и не думал выполнять команду – он резко нырнул в сторону и попытался обогнуть противника. Но тут подоспел Углов, его конь ударил бегущего в плечо и сшиб наземь. Тот вновь вскочил – и увидел три шпаги, направленные ему в грудь. А оперативники, в свою очередь, увидели человека среднего роста, о внешности которого они ничего сказать не могли – его лицо скрывала маска.

Человек в маске все еще не сдавался. Он тоже выхватил шпагу и вступил в бой сразу с тремя врагами. Оружием он владел мастерски, и несколько минут ему удавалось выстоять. Но затем удар Дружинина выбил шпагу у него из рук, а другой удар, который Углов нанес ему эфесом сабли прямо в лоб, сбил шпиона на землю. Дружинин тут же уселся ему на грудь и сорвал с врага маску. После чего все трое оперативников опешили: перед ними на земле лежал не кто иной, как посол его величества французского короля граф де Сегюр.

Первым пришел в себя именно француз.

– Интересно знать, долго еще вы собираетесь сидеть на мне верхом, словно на кобыле? – ядовитым тоном осведомился он. – Если вы собираетесь разговаривать, позвольте мне встать.

– А мне, в свою очередь, интересно знать, каким образом посол короля Людовика оказался во главе отряда турецких янычар? – заявил Дружинин. – И я собираюсь сидеть так здесь, пока не услышу ответ на этот вопрос. В конце концов, у нас, в Америке, как вы знаете, нравы довольно грубые. Так что я буду поступать, как мне диктуют наши нравы.

– Ваши нравы? – переспросил Сегюр, в его голосе слышалась явная издевка. – О каких это «ваших нравах» вы говорите? О какой Америке? Вы, все трое, – настоящие самозванцы! Вы сразу показались мне подозрительными. Пока продолжалось наше путешествие в составе кортежа, я отослал депешу в Париж, и мои друзья навели нужные справки. Да, в Северной Америке имеется небольшая община русских раскольников. Однако она живет уединенно вдали от прочих жителей и, уж конечно, не имеет ни своих инженеров, ни тем более сенаторов! Самозванец! Мужлан! Прочь с моей груди!

– Вот как? – медленно произнес Дружинин. – Что ж, вашему сиятельству нельзя отказать в проницательности. Да, мы не американцы. Мы все трое – русские. Кто мы на самом деле – долго объяснять, да мы и не имеем права этого говорить. Но хочу обратить ваше внимание, граф, что русские также не отличаются изяществом манер. Мы, пожалуй, еще погрубее американцев будем. И, будучи людьми простыми и грубыми, мы вас не отпустим, пока не получим ответы на свои вопросы. Слезть с вас я, пожалуй, слезу… – Тут Дружинин и правда поднялся, граф не стал дожидаться чьей-либо помощи и тоже проворно встал. – Я слезу, а то мне противно стало сидеть на такой гадине, – продолжал между тем Дружинин. – Императрица принимает его как светского человека, кормит и поит, дает ему ночлег. А он, как ядовитая змея, только и думает, как ужалить государыню. Итак, мы хотим получить ответы на свои вопросы. Почему вы устраивали все эти покушения? Кто дал такое задание? Вот что нас интересует в первую очередь. И учтите – нас интересует правда, а не какие-то байки. И мы сумеем отличить правду от лжи. Для этого у нас есть наш друг Иван, – кивнул он в сторону Полушкина. – У него есть такой дар – отличать правду от лжи. Так что врать не советую. Давайте, граф, говорите.

– С какой стати я должен что-то говорить трем проходимцам? – усмехнулся граф Сегюр. – Кто вы такие, чтобы меня допрашивать? По вашему разговору я могу заключить, что вы все – люди низкого происхождения. И вести себя вы должны соответственно. А ну, подведите мне одного из ваших коней! Мне нужно вернуться в кортеж, срочно увидеться с императрицей.

Дружинин в ответ только покачал головой.

– И как вам нравится этот наглец? – спросил он товарищей. – Мне кажется, наш граф – из тех людей, которые слов не понимают. Требуются более сильные средства.

– Может быть, поможет костер? – предложил Углов. – Или макнуть его головой в нужник?

– Где ты сейчас будешь искать нужник? – возразил Дружинин. – Да и костер разводить слишком долго. Проще засунуть его в какую-нибудь яму да камнями завалить. Пусть полежит.

– Можно еще в эту яму пару гадюк кинуть, – предложил Ваня. – Их тут много, я могу поймать.

– Хорошая идея! – поддержал Дружинин. – Вон там я вижу подходящую ямку, так что можно приступить.

– А знаешь, что еще можно? – сказал Углов. – Помнишь казнь, распространенную в Сибири? Когда казнимого привязывали за ноги к двум березам, а потом их отпускали, и его разрывало пополам? Здесь тоже березы растут.

– Да, это будет лучше всего! – с энтузиазмом согласился Дружинин.

В продолжение всего этого разговора выражение лица пленника постепенно менялось. Заносчивость с него полностью исчезла, теперь лицо посла выражало растерянность и плохо скрытый страх.

– Не понимаю, о чем вы говорите? – наконец воскликнул он. – Вы что, собираетесь меня… убить?

– А как вы догадались? – с наивным видом спросил Дружинин. – Я думал, вы не поймете… Да, граф, собираемся. Причем выбираем для вас смерть как можно более мучительную – сообразно вашим подлым делам. Так скажите, что вы предпочитаете: чтобы вас закопали живым в яму со змеями или чтобы вас разорвало напополам двумя деревьями? И тут, и там вас ждут непередаваемые ощущения…