Александр Беловец - Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ)

«Жив!»

Эта простая, но в то же время радостная мысль, дала уставшему человеку прилив сил, словно тот наелся татаки. Ещё не понимая, как может помочь Колин вскочил и стал озираться в поисках чего-нибудь нужного. Вдруг его взгляд наткнулся на вещи воина. Посчитав, что там можно найти материал для перевязки раны, сержант поспешил развязать горловину огромного кожаного мешка. Во внутренностях копаться не стал — просто вытряхнул содержимое на грубую ткань, отчего рядом с бесчувственным воином образовалась целая гора различных вещей.

Судя по всему, их хозяин основательно подготовился к походу. Среди нескольких комплектов запасной одежды и пары прочных сапог, Колин так же нашёл и металлическую кухонную утварь: котелок, кружку, ложку и миску. Кроме того, здесь же нашёлся кожаный чехольчик с набором для заточки оружия и комплект метательных ножей на кожаной перевязи. Колин тут же перекинул её через плечо, почувствовав себя немного защищённей. В отдельном свёртке оказалось огниво и небольшая глиняная баночка, наполненная какой-то пахучей слизью. Вероятно заживляющая мазь, но как ей пользоваться Колин не знал и поэтому, как и всё остальное отложил банку в сторону. Перевернув котелок, нашёл внутри ещё один тряпичный свёрток. Развязал и от ударившего в ноздри запаха пищи, рот моментально наполнился слюной. Внутри оказался целый каравай ещё мягкого хлеба, какая-то зелень, мешочек с крупой и много вяленого мяса, нарезанного аккуратными кусками. Реакция истосковавшегося по еде организма оказалась вполне логичной и, схватив первый попавшийся кусок мяса, Колин затолкал его в рот.

— Прости, друг, иначе совсем загнусь, — он виновато посмотрел на бесчувственное тело.

Слова, произнесённые вслух, вернули дезертировавшую совесть на место. Сержант отложил свёрток с едой в сторону и стал перебирать одежду, гадая, что из этой кучи лучше подойдёт для перевязки ран. Но портить одежду не пришлось, так как под ней нашёлся большой моток сероватой ткани с ладонь шириной.

— Как нельзя кстати, — обрадовался сержант. — Сойдёт в качестве бинта.

Он протянул руку к окровавленной прорехе на штанах воина и аккуратно сдвинул лохмотья, загораживающие рану. Открывшаяся картина поразила воображение. Правое бедро было рассечено почти до кости. Кровь из раны уже не сочилась, а её рваные края почернели, словно головешки в костре. Колин склонился и принюхался.

«Так вот откуда этот сладковатый запах, — сержанта передёрнуло. — Вероятно, здесь не обошлось без яда. Скорей всего когти этих тварей отравлены, иначе, откуда взяться трупному гниению так быстро. Но как же он смог так долго продержаться?»

Разыгравшееся воображение вдруг прокрутило перед глазами ясную картину того, как этот парень, корчась от боли и умоляя о помощи, хватается за его рубаху, а затем с укором в глазах испускает дух. Захотелось во что бы то ни стало ему помочь, даже если собственноручно придётся ампутировать незнакомцу ногу. Колин решительно выхватил кинжал из ножен на поясе воина и, не медля ни минуты, вспорол штанину от щиколотки до паха. Затем стащил полный крови сапог и отвязал от пояса парня внушительную флягу. Больше всего в тот момент сержант боялся, что она окажется пуста и ему придётся бегать по округе в поисках воды, но страх оказался напрасен. Фляга по самую пробку была наполнена чистой водой. Оторвав от полосы ткани несколько кусков, он свернул их на манер тампонов и, смочив, стал отирать запёкшуюся кровь вокруг почерневшего разреза. Максимально очистив края раны, Колин глубоко вздохнул и, окунув лезвие в языки пламени, склонился над бедром воина.

— Повезло, что однажды такое видел, — проворчал сержант, делая первый надрез на почерневшей ткани.

Из раны тут же хлынул поток бледно-жёлтого гноя, словно мякоть переспелого фрукта, и края разреза заискрились голубоватыми капельками. Колин одёрнул кинжал и во все глаза уставился на невиданное зрелище. Когда поток отмершей плоти иссяк, капельки померкли, а сержант ощутил, как внутри разреза что-то шевельнулось. Волосы встали дыбом. Выронив кинжал, он отшатнулся от ноги воина и с безопасного расстояния стал наблюдать за раной. Гной засветился, забурлил и, противно зашипев, стал медленно отвердевать. В конечном итоге вся рана оказалась заполнена чёрным морщинистым комком, так похожим на гнилое яблоко. От омерзения желудок рванулся вверх, и сержант глубоко задышал, возвращая его на место.

— Да будь проклят этот мир с его чёртовой магией!!! — взвыл Колин. — Лучше бы я остался по ту сторону!..

Но вдруг голову словно окатили ледяной водой.

— Магия! Ну, конечно же, магия!!! — от возбуждения сержант сделал добрый глоток из фляги, поперхнулся и закашлялся. Это вернуло его с небес на землю. — А что, если не смогу, не сумею? Ведь с Векти же не вышло… Тогда парень умрёт, и я снова останусь один, — Колин с силой закусил губу. От отчаяния захотелось взвыть, но внутренний голос жёстко возразил:

«Подбери сопли, тряпка! Всё у тебя получится! Векти был безнадёжен, а ты наивен. Здесь же ничего, кроме пореза. Соберись и действуй!»

Поражённый собственными мыслями сержант затаил дыхание, аккуратно положил ладони поверх раны и закрыл глаза. В голове вдруг ясно всплыли слова Векти: «Расслабься, почувствуй тепло в груди и направь его в ладони…»

Как в прошлый раз Колин задышал глубоко и часто, насыщая кровь кислородом. Вероятно там, на острове, в памяти что-то да отложилось, так как тепло в районе солнечного сплетения ему удалось ощутить почти сразу. Постепенно заполняя всю грудную клетку, оно стало волнами накатывать на рёбра, обжигая их изнутри. Перестало хватать кислорода, словно Колин очутился высоко в горах. В ушах появился противный писк, а в глазах разноцветные «мушки». Держать у сердца обжигающий сгусток энергии стало невмоготу (он словно ёж, сотканный из солнечного света, ощетинился колючими лучами), и Колин вдруг понял — ещё немного и накопленная сила выйдет из-под контроля. Что тогда произойдёт, одному богу известно, но явно что-то нехорошее. Поэтому сержант решил попытаться обуздать рвущийся наружу поток.

Первое, что пришло ему в голову — заключить энергетический шар в кокон собственной силы воли, но это оказалось не так-то просто. Как только Колин накрывал энергию ментальным куполом, часть её выдавливало наружу, словно он пытался руками смять воздушный шарик. После нескольких бесплодных попыток эту затею пришлось оставить.

«Как же они это делают? Ведь есть же выход, есть… но какой?»

Виски сержанта покрылись испариной. О том, чтобы отправить энергию в ладони и попытаться заживить рану, уже не было и речи. Силы накопилось слишком много и она, просто-напросто сожгла бы воину ногу, а заодно и руки самого сержанта. Это он ощутил всей своей сутью, поэтому даже не стал пытаться. И тут решение само всплыло из глубин подсознания, как будто всё время там находилось. Колин, как прозревший слепец, просто увидел, что должен сделать и будто ведомый чьей-то рукой, мысленно потянулся к пышущему жаром сгустку энергии.