Юрий Корчевский - Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник)

Сначала под водой скрылся капот, потом кабина. Брезентовый верх еще виднелся какое-то время.

Саша помнил, что дно у озера илистое, мелкое.

Колеса постепенно погружались, грузовик проседал, и вскоре даже брезента уже не было видно. Все! Теперь грузовик можно найти только случайно. Тот же ил на берегу уже расплылся и затянул следы шин.

Саша вернулся назад. Он снова разделся, чтобы не мочить одежду, перетащил на другой берег бидоны с бензином, оделся, обулся и отправился на хутор. Здесь он поставил канистры в сарай.

Бензином можно подпалить чего-нибудь или заправить керосиновую лампу. Только не чистым бензином – взорвется. А вот если соли в него добавить, будет гореть не хуже керосина.

Саша открыл дверь в избу и удивился. Олеся что-то засунула себе за обе щеки, и вид у нее был донельзя довольный, от удовольствия даже глаза закрыла.

Услышав стук двери, Олеся испуганно вздрогнула.

– Чего пугаешь?

– Да я как всегда. А ты что такая довольная?

– Я сахара или конфет восемь… нет, девять месяцев уже не пробовала – и не мечтала. А тут целый мешок, представляешь?

– А кроме сахара путное что-нибудь есть?

– Все!

– Как все?

– Два мешка муки, мешок сахара, мешок макарон, мешок крупы, три ящика каких-то консервов. Только каких – не знаю, по-немецки написано. А главное – мешок с хлебом, буханки в бумагу завернуты.

– Здорово получилось.

– А еще масло подсолнечное в бутылках – четыре штуки. Я уж и запах его забыла.

– Да, прямо как в гастрономе!

– Даже лучше!

Олеся поднялась, обняла и поцеловала Сашу.

– Добытчик ты мой!

И только теперь заметила у него под мышкой свернутую немецкую форму.

– Ой, а это зачем?

– В другой гастроном сходить, – пошутил Саша, – туда только в форме пускают.

– У нас уже все есть. Если аккуратно расходовать, надолго хватит.

– Патронов только в грузовике не хватало. Ох и дурень! – Он хлопнул себя по лбу. – Оружие немцев я в кабине забыл!

– Не беда, еще сыщешь.

– Да ведь грузовик… – Саша замолк. Но Олеся не обратила на его слова никакого внимания. Она открыла фанерный ящик и стала разглядывать консервную банку с яркой этикеткой.

– Как думаешь, что здесь?

– Откроем, попробуем.

– Ой, ты же проголодался, сейчас на стол накрою, – Олеся засуетилась.

Саша вымыл руки, открыл ножом банку. Там оказалась рыба в масле. Под жареную картошку – в самый раз.

Рыбу съели быстро, Саша хлебом вымакал и съел масло.

– Неплохо. Консервы прибережем – могут быть и худшие времена.

– В первую очередь хлеб съесть надо.

– Так там двадцать буханок.

– Уже девятнадцать – одну съели.

Возиться с продуктами сегодня не стали – Саша здорово устал. И поскольку уже было темно, легли спать.

Утром после завтрака Саша убрал все припасы в погреб, с глаз долой. Не приведи господи забредет чужой – быть беде. Немцы наверняка ищут пропавший грузовик. Будут грешить на партизан и окажутся недалеко от истины. Но самого грузовика они не найдут. Партизаны автомашины обстреливали, забирали груз, а машины сжигали. Здесь же даже обгоревшего остова не найдут. Где произошло нападение – непонятно, следов тоже нет. Так лучше, спокойнее для него. Вот только…

– Олеся, ты банки консервные или обертки какие не выбрасывай. Я, как с хутора уходить куда-нибудь буду, заберу с собой, выброшу подальше.

– Перестраховываешься?

– Тогда ответь: что будет, если чужие – немцы или полицаи – найдут рядом с хутором или даже у тебя в мусорном ведре пустые банки?

Олеся прикусила губу.

– Вот то-то! Все собирай.

Рейд по добыче провизии оказался удачным, но не было одного – соли. Вместо нее Олеся клала в суп кусочки соленого резаного огурца, но соли все равно не хватало.

Несколько дней Саша решил отсидеться дома. Немцы вполне могут искать грузовик и солдат, и ему не хватало только нарваться на такую группу. А тут дожди пошли – мелкие, моросящие, как осенью. Поневоле нос из избы не высунешь, без хорошего плаща промокнешь. А у Саши плаща вообще никакого не было, да и желания выходить во двор – тоже.

Олеся сварила макароны. Они поели, вспомнили забытый вкус. Простая еда, но после ежедневной картошки хоть какое-то разнообразие. И даже чаю с сахаром выпили, только вместо чая – сушеная морковь. Вкус был необычный, но Саша уже привык. Чай, похоже, сейчас только у немцев.

Маясь от вынужденного безделья, Саша обдумывал, что можно предпринять, дабы нанести немцам значительный урон. Взорвать бы мост, поезд, склад – но нет взрывчатки. Вернее, взрывчатку можно достать в виде снаряда или мины, однако в стальной оболочке вес будет изрядный. Но даже не это главное – взрывателей нет, подрывной машинки нет. А как без них устроить взрыв? Разве что бензином, слитым из грузовика, поджечь какой-нибудь склад? И так зиму на хуторе просидел, не нанеся немцам хоть какого-нибудь вреда. А он человек активный, деятельный.

Впрочем, зачем ему склад, ведь он сам видел автомашины с радиостанциями – узел связи. Вот что надо уничтожить, и бензинчик пригодится. Не беда, что охрана будет – часового можно снять. И поджог совершить ночью, когда все будут спать.

На радиостанции будет смена, но немногочисленная. Решено! Только надо добыть зажигалку. Он не курил, и вопрос о добыче огня не стоял. Загвоздка небольшая, у немцев возьмет. Те спичками пользовались редко, чаще как раз зажигалками. И наши красноармейцы позже перешли на трофейные зажигалки. Пользоваться ими удобно: не намокают, как спички, да и еще один плюс есть. Фронтовики четко знали по печальному опыту: от одной спички можно было прикурить только двоим. Если прикуривал третий, немцы успевали прицелиться на огонек и выстрелить.

Когда Саша ближе к вечеру стал собираться, Олеся встревожилась:

– Ты куда на ночь глядя?

– По делам.

Олеся перечить не стала, но укоризненно покачала головой. Неужели подумала, что к зазнобе какой-нибудь направился?

Из оружия Саша взял только нож и пистолет – и так придется нести канистру с бензином. В сарае он нашел веревку – из старых, с узлами, разлохматившуюся – взял с собой. И в путь. Со стороны он выглядел нелепо: с мотком веревки через плечо, с канистрой. И ладно бы еще в городе, а то в глухом лесу.

Через час стемнело. Саша, хоть и знал дорогу, немного заплутал и вышел к селу за полночь. С полчаса понаблюдал за узлом связи. Только в одной машине тускло освещалось окно в кунге да неподалеку прохаживался часовой. Саша видел, как его тень мелькала у машины и свет от окна отражался от стальной каски.

Оставив веревку и канистру, он подобрался поближе, потом опустился на землю и дальше передвигался уже ползком. На часах – два часа ночи. Смена должна быть в четыре, немцы педанты. Только вот часовой попался какой-то неуемный, на месте не стоит, все время прохаживается.