Юрий Корчевский - Взорвать царя! Кромешник из будущего

Однако в ядах Андрей понимал плохо. Знал только из истории, что в останках Иоанна найдены были высокие концентрации ртути, водные растворы которой назывались сулемой, а также мышьяк. Существовали яды из трав – вроде цикуты, но как они действуют, он не знал, не химик.

Досадное упущение, пробел, но все знать невозможно.

Поздно ночью он прошел к заднему двору еще раз. У самого дома, во дворе прохаживались опричники из охраны. У дверей стояли стрельцы с факелами, а сам задний двор лежал в темноте. Да и что там холопам делать? От трудов праведных отдыхают.

Андрей взобрался на забор. Отсюда хорошо видно двор, и в случае опасности можно быстро спрыгнуть.

Радовало, что нет собак. Их считали нечистыми и в богатых дворах не заводили. Да и зачем, когда охрана есть?

Зрение адаптировалось к темноте, и Андрей стал различать предметы. Под забором нет ничего, и можно спрыгнуть, только осмотреться надо. Длинный ряд каретного сарая и конюшни. А перед ними – да, телеги с бочками! И если осторожно подобраться, то можно в пустые бочки насыпать отравы.

Андрей, держась руками, слез с забора на улицу. Нельзя шуметь, это насторожит охрану. Опричники полагают, что само грозное имя царя охраняет его дом. Как бы не так!

Утром он выспался по самое «не хочу» и направился в царев кабак, знакомое уже место. Рано утром сюда приходят опохмелиться пивом, а к полудню, в обед сюда собирается мастеровой народ. Пьют, но меру знают.

Андрей взял пива и пристроился за стол. Поддержал разговор «ни о чем», лишь бы вклиниться в компанию. Потом как бы невзначай посетовал:

– Крысы одолели, зерно в амбаре жрут – эдак лошадям скоро овса не останется.

– Тоже мне, закавыка! Сходи к Поганке, возьми мышиного зелья да потрави.

– Поганка – это кто?

– Да нешто я знаю? Кто-то знахаркой ее называет, другие – колдуньей.

– Дрянь какую-нибудь даст, она не поможет, а у меня каждый медяк на счету.

Насчет денег Андрей не очень преувеличивал. Деньги таяли с каждым днем, и он временами задумывался, а не подрядиться ли на какую-нибудь работу, деньжат сбить? Только тогда времени для исполнения задуманного не останется вовсе. А он по характеру был упрям и, поставив перед собой цель, обязательно старался ее достичь. Гермоген отправил его из Новгорода на полгода, и срок уже прошел, но Андрей хотел довести начатое до конца.

– Почему же дрянь? Бабка злая. Лишний раз заходить не хочется – глаз у нее недобрый. Но зелье дает отменное. Я о прошлом годе дома всех мышей вывел.

– Да? А где живет?

– Показать могу, коли пивом угостишь.

Андрей принес от стойки кружку пива. Незнакомец высосал ее не спеша, отер рукавом усы:

– Идем. Только не близко, – предупредил он.

Шагать пришлось на окраину.

Избенка у знахарки в землю вросла, накренилась на один бок. «Избушке бы еще ноги куриные – точь-в-точь изба Бабы-яги была бы», – подумал Андрей.

Новый знакомый постучал в дверь и, не дождавшись ответа, открыл ее. В нос ударил тошнотворный запах – смесь сушеных трав, какого-то гнилья и пара. Воздух был влажный, на печи в котелках булькало непонятно какое варево.

Из-за печи вышла бабка – точная копия Бабы-яги, только нос поменьше. Она стрельнула подслеповатыми глазами в сторону вошедших:

– Чего, касатики, надобно? Животами маетесь либо сила мужская иссякла?

– Ну, я пошел, – заторопился к выходу новый знакомец Андрея.

И впрямь, антураж в избе – для фильмов-страшилок: на веревках развешаны сушеные жабы и змеи, пучки трав и что-то непонятное.

– Мне знакомый сказал – мышиное зелье у тебя купить можно.

Старуха прищурила один глаз, другим же уставилась на Андрея:

– Мышей ли травить вздумал?

– Крыс – в амбаре хозяйничают.

– Врешь, поди. От тебя лошадью и печью не пахнет, нет у тебя хозяйства.

«Ну и бабка! Нюх у нее, как у пса!»

– А тебе какая разница, старая? Я деньги плачу, ты зелье даешь.

– А сколько зелья надо?

– Побольше.

– Никак подельников отравить хочешь? Хи-хи, – захихикала бабка.

– А хоть бы и так, – дерзко ответил Андрей.

– У, душегубец!

Андрею это все надоело, и он уж было надумал уйти. Зачем ему выслушивать домыслы жутковатой старухи?

– Ладно, дам тебе зелья, – вдруг смягчилась она. – Тебе как – чтобы побыстрее подействовало, или не сразу?

– Не сразу.

– Подозрения от себя отвести хочешь?

– Да хоть бы и так!

Старуха полезла за печь и достала малюсенький горшочек, перевязанный на горлышке грязной тряпицей.

– Бери. Несколько крупинок в кружку бросить надо. Вкус от этого не изменится. Подействует через седмицу.

Ага, Андрея это устраивало.

– Сколько с меня?

– Две копейки.

– Недорого чужую жизнь ценишь! – усмехнулся Андрей.

– Не я душегуб – на тебе грех будет! – отмахнулась старуха.

Андрей отдал ей медяки.

– А если не поможет?

– А ты допрежь на себе испробуй, – хихикнула старуха.

Да, юмор у нее своеобразный…

Выйдя от старухи, Андрей с облегчением вдохнул свежего воздуха. Вспомнил историю. Боярина Михаила Шемяку тоже пытался отравить повар по фамилии Поганка. Может, у старухи это не прозвище, как можно было подумать, а родовая фамилия?

До вечера было далеко, и Андрей постоял, раздумывая. Через несколько дней деньги иссякнут. Он решил сегодня же ночью подсыпать отравы в бочки к водовозам. А дальше? Дальше уходить надо в Великий Новгород. В Москве делать ему нечего, а на дорогу деньги можно взять у Егора, что в немецкой лавке торговать остался. В конце концов, он деньги потратил на покушение на Иоанна, врага Новгорода, а не на свои развлечения.

Андрей пошел на постоялый двор, спрятал в сундук «мышиное зелье» и прямиком направился в Немецкую, или, по-иному – Кукуеву слободу.

Вот и знакомый дом. Но чем ближе Андрей к нему подходил, тем сильнее охватывала его тревога. Двери заперты, ставни на окнах закрыты. А подошел ближе – так и слой пыли на крыльце разглядел. В лавку уже давно никто не заходил.

– Не подскажешь ли, лавка давно закрыта? – обратился он к прохожему.

– С весны, – отвечал тот. – Разорился хозяин и исчез.

Называется – разжился деньгами. Придется своими ножками до Новгорода топать. Правда, есть еще вариант: наняться на судно гребцом за харчи и перевоз.

Едва он отошел от лавки на сотню метров, как сердце невольно екнуло: навстречу шла Аглая. Он ее и узнал-то не сразу, скорее почувствовал.

Молодая женщина была все так же красива, и даже еще лучше стала, хотя, по мнению Андрея, куда уж лучше? Она была в новых нарядах и в сопровождении служанки.

Андрей бы и мимо прошел, сделав вид, что не узнал, да Аглая сама его окликнула:

– Андрей?

От неожиданности он остановился. Думал, с рыжей бородой и в суконном колпаке его не узнают.