Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление

После составления описи началась погрузка товаров, а мы договорились, что следующая наша встреча состоится дней через десять-двенадцать. Этот срок определил сам купец, выслушав мои пожелания. За это время Пахом Ильич намеревался арендовать склад в Смоленске, развернуть торговлю, и постараться войти в доверие к князю путём передачи ему подарков от боярина из Мурманска, который остановился в этих землях и желает стать его подданным. Он и сам приехал бы, да в дороге занемог и передаёт верительные письма, написанные как ни странно по-гречески. А дабы налоги в казну приходили, то хотелось бы документально зафиксировать право собственности на землю, где боярин пребывает и шатёр временно поставил. Что касалось расчётов, то мудрить особо не стали. Деньги, вырученные за товар, купец согласился конвертировать в нужные мне предметы, а третью часть оставлять себе. Помимо этого с ближайшей оказией, желательно не позднее оговоренного срока, должны были быть привезены женщины: десяток, приятной наружности. Эту идею подкинул уже сам Пахом Ильич, обратив внимание на сугубо мужской коллектив. Как-никак, а работать по хозяйству бабы более привычны, ну, может и ещё чего, по согласию сторон. К моему сожалению, не обо всём удалось договориться. С доставкой камней решили немного обождать. Необходимо было уточнить, что окажется дешевле – булыжники нужной формы или кирпич и где это всё брать? Везти за тридевять земель как-то неразумно, а где это всё есть поблизости, никто не знал. И наконец, остался ещё один предмет, который обязательно должен был забрать с собой новгородец – подарок князю. Не простой, а сопоставимый по стоимости с участком земли, на которую я претендовал. Понимая, что цена прямо пропорциональна удалённости от столицы, и сомнительно, что будет очень высокой, не стоило забывать тот факт, что земли кому-либо уже могли принадлежать, а значит, не стоит рассчитывать на его величество случай. В данной ситуации лучше действовать с запасом. Я сходил в палатку и вынес огромные, в рост человека часы. Сам механизм с единственной часовой стрелкой занимал немного места, остальное просто красиво инкрустированный «золотой фольгой» шкаф с потайной дверцей внутри, закрывающейся на врезанный замок. Часовой мастер, который регулировал ход механизма, дал гарантию на три, года и я не боялся оконфузиться.

– Это механические часы, вот ключик, им надо заводить часовой механизм один раз в два дня. На всём свете такие часы есть только у великих властителей. Теперь будут и у князя Смоленского. Ну а княжне подаришь зеркало большое, ибо «ночная кукушка дневную всяк перекукует».

Купец кивнул головой, соглашаясь, однако посетовал, что подход к княжьему терему долог, а он, к сожалению, не настолько родовит, чтобы просто так заявиться к властителю. На этот случай я предложил действовать через княжескую свиту, и вновь пришлось идти в палатку, за следующим подарком.

– Отыщешь в Смоленске ближайшего советника князя, – продолжал я, – который, видимо, всем и заправляет, скорее всего, он будет из Полоцка. Если подмазать ближника, объяснив ему, как выгодно заиметь боярина именно на этом месте, то он скажет нужные слова князю. Я не претендую на охотничьи угодья и лес, так, только чуть-чуть. Да и далековато отсюда до столицы. Передашь ему от меня вот этот кортик. Он привезён из Иерусалима. Сталь прекрасная, но дело не в ней, а в том, откуда она, к слову, оцени.

На доску была положена монета, после чего я вынул кортик из ножен, приподнял его на уровень глаз и отпустил остриём вниз.

Бумц! – раздался звонкий удар.

Клинок пробил монету и, воткнувшись в дерево, слегка завибрировал. Ильич нагнулся, выдернул кортик, потрогал пальцем остриё, затем посмотрел на пробитую монетку и спрятал её в свой кошелёк на поясе.

– Кортик хорош, – резюмировал купец, – как подарок – лучше не придумать, но эта земля, возможно, уже кому-то принадлежит. Не приведи Господь церкви, эти ничего не отдают. Не знаю, как у вас, в Византии, а у нас, в Новгороде, потребовали бы откупного.

– Пахом Ильич, не из чего давать. Серебра пока нет. Есть только кольчуга с капюшоном. Как откупное подойдёт?

– В бронях я разбираюсь, нужно посмотреть, – чуть слышно добавив, – если не ржавая и залатанная, то сгодится.

Ильич долго рассматривал кольчугу. При помощи мизинца сравнивал диаметры колец, один раз даже обрадовался, но вновь скис, признав, что колечки один к одному, и такую работу кузнец делает год.

– Лексей! – утвердительно произнёс Пахом. – Супротив этого никто не устоит.

Теперь настал вопрос о том, каким образом мы будем общаться, находясь на приличном расстоянии друг от друга. Совсем не подумав о последствиях, я рассказал о рации и нисколечко не пожалел об этом. По большому счёту, если кто и увидит, то всё равно ничего не поймёт и повторить не сможет, но может проявить интерес, а это хоть и не с руки, но не фатально. К этому времени у меня уже была установлена антенна, пока на самом высоком дереве, но её высоты в тридцать метров хватало, чтобы связь в телефонном режиме осуществлялась как минимум до Смоленска, как я предполагал. Вот и не мешало бы её проверить. Я показал Пахому переносную радиостанцию, помещённую в сундук. Через полчаса объяснений по использованию рации и клятвенного заверения, что колдовства нет (так мне и поверили), мачта ладьи от антенны не пострадает и всё творение рук хитроумных греков, гораздых и не на такие выдумки, мы провели тренировку. Я отъехал на лодке метров на триста от базы и вызвал купца. Ильич кричал в микрофон, что всё слышит и даже видит меня на реке, правда плохо, но если я помашу тряпкой в руке, то неуверенность рассеется. Пришлось помахать. После этого случая Пахом Ильич окончательно перестал ставить под сомнения мои слова, но отнёсся к новым возможностям с изрядной долей скептицизма, хотя и признал, что вещь нужная. После того, как я его предупредил, что пользоваться рацией надо осторожно, без лишних глаз, купец осознал свою причастность к некой тайне, а это связывает сильнее многих договорённостей. Пообещав не совершать глупостей, Ильич задал вопрос, более чем по существу, – в какое время поворачивать рычажок, чтобы услышать меня? Договорились на полдень. А чтобы этот самый полдень не пропустить, для определения времени ему были отданы часы, чему он обрадовался гораздо больше рации. Амулет блестит, тикает, а под стеклом иголочки двигаются. Две иголочки вверху – значит полдень. Разве не прелесть? После тщательного изучения часов настала очередь Пахома Ильича меня удивлять. Приглашение священника, после урегулирования земельных вопросов, я даже не рассматривал, а зря. Вторая власть в тринадцатом веке уже крепко вгрызлась зубами в право окучивать подвластный народ и своего куска не отпускала. И если смерд мог не задумываться над вопросами вероисповедания, точнее оплаты десятины, путём бегства в леса, то боярскому сословию сей представитель был просто необходим. Ещё одна причина, по которой встреча с церковью была неизбежна, оказалась территориальной. Место стояния шатра ориентировочно совпадало с одним из давно заброшенных капищ. На старинном пергаменте Ильича, передаваемом из поколения в поколение, где были обозначены торговые маршруты и города, скромный холм с камнем по пути на Мстиславль был обозначен свастикой. Как мне объяснил купец в своё время, стоянка окрест этих мест была самой безопасной. Следуя из этого, молебен в одном из храмов Смоленска с упоминанием имени и места был просто необходим, а личная встреча избавила бы от множества вопросов. Во избежание подозрения в связи с язычниками я поручил заказать молебен и привести служителя культа к камню, дабы он благословил начало стройки. На следующее утро после нашего разговора ладья ушла в Смоленск. Началась моя легализация.