Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление

Ермоген намёк понял, тем более была причина отправиться в вояж, и за день до приезда Торопа попивал кагор в крепости у камня. Уже не имея сил смотреть на яства, в изобилии выставленные на столе, священник засыпал с улыбкой на устах. Новая фелонь приятно согревала плечи. Вместо старого медного креста - золочённый, а мягкие хромовые сапоги приятно обнимают ноги, прижимаясь к сундуку, в котором покоились пятьдесят святых писаний, ещё пахнувших типографской краской. Почёт и уважение, кому ж это может не нравиться? Я же крутя в руках грамоту (плата Ярослава за продовольствие для армии), подтверждающую право собственности на кусок земли, реки и леса за боярином Алексием из Мурманска удивлялся сложившейся ситуации. По сути, мы оказали городу неоценимую помощь, а в ответ отгребли массу неприятностей. Так и рождаются легенды о сокровищах, о которых слыхом не слыхивал и в глаза не видел. Вот и совершай благие дела.

Инспектор смоленского князя заявился через сутки после прибытия Ермогена. Встретили его с должным уважением. Даже в баню проводили, накормили, и спать уложили. Вот только разговора не получилось. Надеясь встретить Савелия и задать ряд вопросов, он к своему удивлению выяснил, что хозяин укрепления не то, что избалован друзьями, а просто не интересуется какими-либо покровителями. Едва были произнесены слова о княжеской казне, как в беседу вступил священник. От ворот - поворот. Приблизительно так, можно охарактеризовать визит Торопа в крепость. Ермоген почти в двух словах: - Не в том месте ищите, сын мой, - объяснил новоявленному боярину, что совать нос в некоторые области, где простирается длань Православной церкви, не стоит. Тороп и не подозревал, что перед смертью смоленский князь пожертвовал церкви Михаила Архангела почти всю казну, а может и не пожертвовал, кто сейчас упомнит подобную мелочь? Учитывая, что налоги, около четырёх тысяч гривен собирались после сбора урожая, сумма не могла быть заоблачной. В основном это были меха, мёд, зерно, дёготь, изделия ремесленников и немного металлов. Самого серебра было мало, но и до этого запланированного поступления было далеко, а новый князь в роли просителя устраивал церковь больше, нежели самодостаточный владыка Смоленских земель.

Получив отлуп, обиженный Тороп стал искать правды в другом направлении: церковь Петра и Павла - единственный внутренний конкурент церкви Михаила Архангела. Тут-то и обнаружилось, что паства, которая проживала на месте, где стояла крепость, закреплена за Петропавловском храмом. Для князя это не имело никакого значения, но ложка дёгтя, с подачи Торопа, была опрокинута. Начался скандал, были извлечены документы столетней давности, всплыли неучтённые луга и заброшенные деревни. Местность, где находятся современные Хиславичи, вообще числилась за Мстиславлем. А это уже попахивало подлогом документов. Престарелый епископ Смоленска сражался как лев, в ход пошли уговоры и уступки, угрозы и проклятья. Последний козырь, который бросил Настоятель, были слова о предложении посетить Патриарха, так как Архиерей Киева властью уже не обладал. Сказано было таким тоном, что мыслящий человек догадается, за словами кроется нечто, о чём говорить нельзя. О связях епископа с Византийской Никеей вслух не говорили, но знали. В итоге пришлось поделиться, нет, не церкви - прихожанам. Низкокачественный ладан в четверть пуда весом был отдан Ермогену для утрясения вопроса о сборе церковного налога для церкви Петра и Павла.

Мы же вспоминали о подвиге Айно.

До вторжения отрядов Бату оставалось четыре месяца. Сделано было немало, но хотелось отшлифовать все действия хотя бы до оценки 'хорошо'. Мы подготовили место для засады, выкопали более двухсот ловушек вдоль реки, сделали даже катамаран с полозьями, чтобы быстро перемещаться по льду, но этого казалось мало. Вызванная из Смоленска артель Фрола занималась изготовлением манекенов. 'Тридцать три богатыря' должны были перегородить реку, дабы указать направление атаки монгольской коннице. Деревянные фигуры крепились к короткой раме намертво, по три штуки в ряд. Два человека без особых усилий могли передвигать их. Линию длиной в сто шагов они ставили за двадцать минут. Каждая фигура была бутафорски экипирована как настоящий воин. Данила прислал двух своих подмастерьев для массового изготовления кольчужного полотна. Из тридцати пудов стальных колец с помощью обыкновенных ниток делались топики, прикрывающие только переднюю часть груди. Выглядело это так: - на прямоугольном куске сукна вырезался круг, от передней части горловины шло кольчужное полотно. Создавалось впечатление, что грудь и плечи прикрыты кольчатой бронёй. Сколоченные из досок ростовые щиты красили красной краской, вместо умбона, двумя саморезами за ушки прикручивали стальную тарелку. На древки копий насаживали настоящие наконечники, даже если кто-то наиболее шустрый сумеет преодолеть все препятствия перед деревянными воинами, то вероятность быть насаженным на остриё копья на полном скаку у 'счастливчика' оставалась. Пригодился и Андрейка: придя к Евстафию за новым карандашом, юный художник был немедленно мобилизован и отправлен к Елене, а оттуда, будучи на должности придворного живописца, переправлен в крепость. Запоров два портрета на деревянных чурбаках, Андрейка освоился, и так наловчился, что некоторые обитатели крепости могли признать схожесть изображения на деревяшке со своим лицом. Когда мы поставили манекены у ворот и нахлобучили на них каски, то с тридцати шагов было не отличить от живых воинов. А когда добавили пару знамён и закрепили флажки, создалось впечатление некого шевеления среди строя.

Что же касалось работы вне 'поля', то вдвоём с Савелием мы изготовили макет местности. Делать было не сложно. Имея в наличии распечатанные снимки с воздушного шарика, используя пластилин и подсобные материалы, управились в два дня. Зато теперь можно было наглядно видеть все действия и перемещения будущего противника. Дюймовые оловянные солдатики красного цвета обозначали нашу дружину, синего представляли врага. Макет разместили в моём кабинете, на втором этаже, тем самым превратив комнату в штаб. Сотник играл за кочевников, я - за отряд 'Меркурий', потом менялись местами. Счёт был примерно равным, несколько раз Савелию с помощью хитрых манёвров удавалось разгромить оборону крепости и наоборот. Играли пошагово, передвигая солдатиков по всему макету.

Оставался нерешённым только один вопрос: кто соберёт и возглавит ополчение для блокирования основных сил монгол в районе Долгий мост. И если для меня всё давно было понятно, то сотник сомневался в своих силах.