Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление

- Главный степняк один на лошади перед воротами.

Всеволод Мстиславович с сотней своей дружины двигался в сторону ворот, где, как ему доложили, внезапно напали степняки. От детинца до Молоховских ворот всего полверсты, пешком за десять минут дойти можно. Проехав Чуриловскую церковь, кавалькада по приказу князя остановилась. С холма стало заметно, как за крышами домов и усадеб к небу начал поднимался чёрный дым.

- А ну стой! - Всеволод поднял руку. - Только пожара нам не хватало. Что это? Слышали?

Князь обратился к ближнему боярину, который в бой надевал старую кольчугу, доставшуюся ему ещё от отца. Если бы не две бляхи в форме рыбин, приклёпанных на груди, то от языческих символов, расположенных на плечах и животе рябило в глазах. Любой поп мог бы вынести три смертных приговора, за использование подобной символики.

- Погодь княже. - Боярин достал свой рог, посмотрел в небо и поднёс ко рту.

Ррумм! - Ответил рог-близнец из Смоленска.

Шоно поперхнулся, мысль посетившая его была страшна по своей сути. 'Это совпадение, этого не может быть. Дед не мог быть отсюда родом, я бы знал'. Тысяцкий не был необразованным варваром, он прекрасно разбирался в лошадях и соколиной охоте, знал грамоту и даже несколько лет обучался у учителя математики из Хорезма. И без сомнения владел воинским искусством полководца, что подразумевало умение распознавать звуковые сигналы. В ответ на его вызов прозвучал звук, в точности копирующий его собственный.

Дружина Всеволода Мстиславовича доехала до саней, перегораживающих дорогу, и остановилась перед толпой вооружённых горожан одетых в брони.

- Кто такие? - Спросил старый боярин у ополченцев.

- С Подола мы. - Ответил за всех Васька Щука.

- Ничего себе на Подоле живут. - Пробормотал князь, прикидывая, сколько стоит амуниция, надетая на горожанах.

- Сани в сторону, дайте дорогу! - Боярин приблизился вплотную к Ваське.

- Нельзя туда, майдана перед воротами шипами посыпана, коней погубите. - Щука протянул боярину шипастую звёздочку.

Через минуту два десятка ополченцев стали собирать железный посев и складывать в сани, освобождая проход княжеской дружине.

- Это кто ж удумал такое? - Всеволод крутил в руках звёздочку, представляя, как копыто неподкованного коня разлетается вдребезги, а всадник слетает с обезумевшей от боли лошади.

Князю стало жутко. Ему на секунду показалось, что именно его жеребец наступил на этот шип, а сам он, падая на землю, нанизывается на острия, разбросанные по всей улице.

- То Савелий нам выдал, сотник Меркурьевцев. - Просветил ближников князя Васька.

- Савелий... Вспомнил, Иннокентий сказывал, что под дланью церкви, воинство его. Зови сотника немедля. - Мстиславович бросил звезду в сани и стал рассматривать поле битвы.

Площадь была усеяна трупами кочевников и бьющихся в агонии недобитых лошадей. К сожалению, вперемешку со степняками лежали и горожане, их легко было отличить по одинаковой одежде. Грязно-красный снег и пар вперемешку с дымом от тлеющих тел, вызывал тошноту. К этому времени, князю уже доложили, что степняков, чуть больше сотни. Стоят у леса, а дующий в рог здоровяк один в чистом поле.

- Звал княже? - Савелий подошёл к богато одетому всаднику в золочёном шлеме и слегка поклонился.

Ррумм, - взвыл рог перед городскими воротами.

- Слышал? - Князь спросил у сотника, обернулся к старому боярину и попросил ответить на вызов.

Боярин прислонил рог к губам, надул щёки и резко дунул.

- Сослужи мне службу, - Всеволод Мстиславович указал рукой в створ ворот, - отними рог у поганого.

- Коня и копьё одолжишь, Всеволод Мстиславович? - Савелий завязывал шапку ушанку под подбородком.

- Возьми моего, сотник. - Старый боярин слез с лошади. - Его звать Рысёнок, как и меня, очень умный жеребец, поводьями можешь не пользоваться, всё сам сделает.

Савелий с боярином стали возле коня, о чём-то пошептались, рисуя на шее животного странные символы.

- Спасибо тебе. - Сотник подхватил копьё и пошёл в сторону волокуши, где лежал мешок с его доспехом.

Шоно положил рог в сумку, когда увидел, как из ворот вышел сначала воин, а за ним конь, следом ещё один урусут, который нёс копьё и щит. До противника не более двухсот шагов, снег утоптан, препятствий нет. Тысяцкий громко прокричал на вполне сносном русском языке: - Урусуты! Я Великий Шоно. Буду биться с каждым из вас по очереди, пока не убью батыра, который защищал эти ворота. - После чего опустил маску-личину, закрывая своё лицо.

- Я, Савелий. Тот самый, который защищал эти ворота. - Сотник вскочил в седло, закрепил ремень щита и взял копьё.

На башне ворот собрались зрители, в основном дружинники князя. Боярин Рысёнок, посмотрел вниз, затем на князя и дунул в рог, извещая о начале поединка.

- Давай родной, не подведи. - Савелий стукнул пятками в бока скакуна и понёсся на противника.

Более двух лет сотник не тренировался для подобных поединков, одна надежда была на умную лошадь. Боевой конь тем и хорош, что не боится схватки и скачет туда, куда указывает наездник, в отличие от неподготовленной лошадки. Когда до степняка оставалось около пятидесяти шагов, в голове Савелия прокрутились слова, сказанные боярином Рысёнком: - Бей в уровень седла, наверняка поединщик привстанет на стременах, низ живота будет открыт. Через мгновенье он увидел гранёный наконечник, несущейся ему в лоб. Савелий инстинктивно прижал подбородок к груди, завалил копьё немного вниз, тем самым попав совсем не туда, куда метил.

Бахшш! Звук, похожий на мощный хлопок, издающей, лопающейся древесиной, слился с всхрапом лошади. Степняк вылетел из седла, опережая падающего коня. Копьё противника скользнуло по каске, сантиметром ниже и рязанец лежал бы со сломанной шеей, но обошлось. Конь промчался ещё несколько десятков шагов и остановился. Правая рука сотника гудела, отдавая болью в плече. Развернувшись, он увидел мохнатую лошадку, лежавшую на снегу с обломком ясеневого древка в области седла. Противник уже поднимался на ноги, почти вставал и снова падал на снег. Шишак слетел с его головы, и ярко-красная подшлемная шапочка ходила ходуном.

- Я обожду, пока ты встанешь. - Савелий спешился, разминая ушибленную руку

- Тебе повезло, урусут.

Шоно уже пришёл в себя и перестал трясти головой. Он целился сначала в корпус противника, но в самый последний момент, немного приподнял копьё, одновременно наклоняясь вправо, пытаясь поразить голову, в надежде, что противник станет уклоняться и в результате промахнётся. Всё он сделал правильно: и корпус повернул, и щит наклонил, да только не принято у степных народов бить по коню. Не ожидал, за что и поплатился. Очухавшись от жёсткого падения, Шоно подошёл к мёртвой лошади, поднял щит и обнажил немного искривлённый меч.