Александр Харников - Разминка перед боем

Вы слышали, как мы поступили с Китаем, который попытался запретить нашим купцам продавать опиум подданным китайского императора.

Шумилин кивнул – ему было хорошо известно, чем закончилась и Первая и Вторая Опиумные войны. В августе 1842 года Поднебесная подпишет с Британией унизительный Нанкинский мир, в результате которого у Китая отобрали Гонконг, заставили выплатить чудовищную контрибуцию – пятнадцать миллионов серебряных лян (двадцать один миллион долларов), и главное – британцы снова получили право травить китайцев опиумом, обирая их до нитки.

– А вы знаете, мистер Скотт, – сказал Шумилин, – что Китай в нашем времени одна из самых богатых и сильных держав мира? А Британия растеряла все свои колонии. Даже Ирландия стала свободной. Шотландия же всерьез намеревается отделиться от Британии.

– Что же случилось с моей страной?! – воскликнул ошарашенный мистер Скотт. – Почему дикари, которых мы осчастливили своим присутствием и приобщили к европейской цивилизации, поспешили избавиться от нас и возвратились к своему первобытному невежеству?

– Мистер Скотт, – с улыбкой сказал Шумилин, – я скажу больше – в наше время даже в самой Британии англичане не будут чувствовать себя хозяевами. В Лондоне появятся районы, в которые белые предпочтут лишний раз не соваться, а по улицам будут прогуливаться «патрули», бдительно следящие за тем, чтобы женщины были одеты по мусульманским законам.

– Этого не может быть! – снова взвился британец. – А куда смотрят власти Лондона, Парламент, королева наконец?!

– Они будут, как это сейчас принято говорить в Британии, толерантны и будут стараться не оскорбить чувства иноверцев. Владельцы предприятий и контор будут запрещать украшать на Рождество свои помещения елками, гирляндами, опасаясь судебных исков от служащих и рабочих нехристианского вероисповедания.

– Это ужасно, – пробормотал мистер Скотт, – но почему-то я вам верю. Получается, что наши жертвы, труды – все это напрасно?

– Да, Британская империя, над территорией которой никогда не заходило солнце, через сто семьдесят лет снова скукожится до размеров, которые она имела к концу войны Алой и Белой розы.

– Мистер Шумилин, – сказал британец, – что вы хотите от меня узнать? И есть ли на свете то, что вам неизвестно?

– Есть, – коротко ответил Шумилин. – Главное, мы хотим знать, кто вам дал задание познакомиться с нами и, если получится, похитить одного из нас?

– Вам знакомо имя Дэвида Уркварта? – спросил британец. – Если знакомо – вот и ответ на ваш вопрос. Он люто ненавидит русских и готов на всё, чтобы напакостить им. Правда, у него сейчас довольно натянутые отношения с премьер-министром Англии виконтом Палмерстоном, но у Уркварта имеются могущественные покровители, которые не дают его в обиду. Этот человек и дал мне задание выяснить, кто вы такие, и в случае необходимости похитить одного из вас.

– Значит, Дэвид Уркварт, – задумчиво сказал Шумилин, – я так и думал. Этот чертов шотландец упрям, злопамятен и честолюбив. И опасен.

«Между прочим, – подумал про себя Шумилин, – позднее он будет якшаться с Герценом, помогая ему издавать в Лондоне пресловутый “Колокол”. А потом Уркварт откроет издание “Свободная пресса”, вскоре сменившее название на “Дипломатический обзор”. В нем он будет регулярно упражняться в русофобии. А одним из активных подписчиков этого издания станет некто Карл Маркс. Тот самый, который с Энгельсом “единственно верное учение” создал. И который так же, как и его шотландский друг, ненавидел Россию. Интересный змеиный клубок получается…»

– Вот что, мистер Скотт, – сказал он, – давайте отложим нашу беседу до завтра. Я вижу, что силы ваши на исходе и вам нужно отдохнуть и как следует подумать над тем, что вам сегодня стало известно. Одна к вам просьба – не пытайтесь бежать. У нас имеются специальные приборы, которые поднимут тревогу при попытке взломать дверь. И еще – не надо пытаться покончить жизнь самоубийством. Мы будем незаметно наблюдать за вами, и при малейшем намеке на суицид свяжем по рукам и ногам.

– А что будет с моим спутником, мистером Джонсоном? – спросил британец. – Он мало знаком с нашими делами, и его приставили ко мне для помощи, которая могла потребоваться, если вы, мистер Шумилин, оказались бы слишком несговорчивым.

– Мы тоже побеседуем с ним, – сказал Шумилин. – Думаю, что ему тоже есть что нам рассказать. А пока – спокойной ночи. Подумайте хорошенько над всем тем, что я вам рассказал…

О захвате британских агентов императора проинформировал граф Бенкендорф. Николай воспринял это известие как нечто чрезвычайное. Одно дело, когда интересы российской и британской разведки пересекаются где-нибудь на окраине державы – на Кавказе или в Азии. А тут такое, да прямо в столице Российской империи, да к тому же два раза подряд. Есть о чем задуматься.

Николай решил досконально разобраться во всей этой истории. Через ротмистра Соколова он пригласил Шумилина прибыть в Зимний, чтобы в личном докладе получить информацию, что называется, из первых рук.

Шумилин, после долгой беседы с мистером Скоттом – его напарник ушел, как говорят уголовники, «в полную несознанку» – подобрал в своем архиве материалы о взаимоотношениях Британии и России в 1840-х годах, и ранним утром выехал на присланной за ним карете дворцового ведомства в Петербург. Заехав по дороге на Фонтанку и захватив ожидавшего его Бенкендорфа, он ровно в полдень вошел в кабинет императора.

Николай приветливо поздоровался с графом и Шумилиным и пригласил их присесть.

– Да, Александр Павлович, – сказал он, – ну вы и кашу заварили с вашими британцами. Честно говоря, не ожидал я ничего подобного. Хотя джентльмены из Лондона никогда не отличались хорошими манерами, но тут они собрались учудить такое, – Николай развел руками, показывая, что у него просто нет слов, чтобы оценить наглость англичан, которые вели себя в России, словно к какой-нибудь Индии или в Китае.

– Ваше величество, – ответил Шумилин, – джентльмены считают, что соблюдать правила приличия необходимо лишь в отношении своих соотечественников. Прочие же люди, которые живут по ту сторону Канала, уже как бы не ровня им. И в зависимости от «табель о рангах», установленный этими джентльменами, все прочие народы считаются варварами и дикарями.

– Ну, здесь они ошибаются, – возмущенно произнес Николай, – мы не допустим, чтобы подданные королевы Виктории поступали с Россией как с какой-то азиатской колонией, которую легко завоевать с помощью нескольких батальонов.

Кстати, Александр Павлович, что вы можете сказать об армии Британии? Насколько она сильна и может ли представлять опасность для нас в случае вооруженного столкновения?