Валерий Большаков - Сага о реконе

– Ла-адно, – протянул его вероятный противник. Его рука потянулась к портупеям.

– Эй, не гони лошадей, Вольга! – вступил кабатчик. – Нечего мне тут мочилово устраивать! А ты, – повернулся он к Семену, – запомни: ты тут никто и звать тебя никак! Хочешь экстрима прямо в Интермондиуме? Ладно! Будет тебе экстрим. Но сначала мечом обзаведись, понял?

Ресторатор глядел на Щепотнева не слишком-то ласково, да и прочие, Вольга особенно, испытывали одно горячее желание – вздуть наглого рекрута.

Это вызвало у Семена ироничную улыбку.

– Понял, – сказал он. – Обзаведусь. Всем пока!

Щепотнев покинул кабак, слыша, как за спиной надрывается Нур: «Успокойся ты! Он же без оружия! А ну сядь! Сядь, кому сказал!»

Семен усмехнулся.

Раздухарились «ветераны боевых действий»!

Ничего, я вам еще устрою…

Парней из своей тройки Щепотнев не стал искать. Нарочно.

Имеет же он право хоть ненадолго оторваться от коллектива? Не нянькаться ни с кем, не подстраиваться, не улаживать дурацкие конфликты.

Поступать так, как хочется ему, а не сообразуясь с долгом или соблюдая баланс интересов.

В принципе, Костян ему нравился – нормальный парень, без гнили.

С виду мягкий, но стержень в нем имеется, такого не согнешь, не сломишь запросто, помучаться придется.

Валерон был Семену еще понятней – простой русский парень, каких всегда хватало, хоть в афганскую, хоть в Великую Отечественную. С таким, как говорится, можно в разведку идти.

Вопрос в том, что не хотелось Щепотневу ни ходить толпой, ни маршировать, ни даже тусоваться. Одному лучше.

Может, и труднее, но легче, как ни странно это звучит. Сколько раз он проскальзывал мимо дозорных, выставленных духами, делал свое мокрое дело и уходил не пойманным? А попробуй ты вытворить то же самое вдвоем или втроем! Одного не заметят, а вот группа может нарваться.

Да и не в этом дело… Просто, когда сам, в одиночку, добиваешься чего-то, то ты и под раздачу попадаешь собственной персоной, и награду ни с кем не делишь. Хотя, если разобраться, причину глубоко искать не надо, она на поверхности – Семен Семенович Щепотнев терпеть не может брать на себя ответственность за кого-то и нести ее.

Кому надо, пускай сам с нею таскается, а ему чужого не надо.

Поглядев на темневшее небо, Шимон направил стопы дальше, надеясь обнаружить нечто вроде отеля или постоялого двора, и неожиданно услыхал:

– Сенька? Ты?!

Обернувшись, Семен увидал добра молодца, какими их любят изображать в русских народных – высокого, широкоплечего, со светлыми кудрями. Иван Васнецов?..

– Ванька?! – признал его Щепотнев.

– Ну! – расхохотался одноклассник и однокурсник.

Семен лишь головой покачал. Тесно междумирье!

Юрфак они кончали вместе, только Ван в адвокаты двинул, мафиков защищать, а он тех бандюков ловил.

Щепотнев усмехнулся:

– И ты тут?

– А то! Жизнь дается лишь однажды, что бы там Бонд ни говаривал. Пра-ально? Когда денег куча, хочется или во власть, или во все тяжкие. И тут вдруг звонят мне, вежливо так объясняют про Интермондиум. Спускаюсь, достаю из почтового ящика пропуск на этом ихнем пергаме, ну и сюда! Что мне, тыщи зелёных жалко? Да-а… А ты куда собрался-то?

– К викингам, Вань.

– И пра-ально! Самое то!

– Круто?

– У-у! Круче не бывает! Я ж сам оттуда. Однажды сам ярл решил меня доконать, на голову ниже сделать, а я ему: «Не губи, мол, скальд я, а не воин! Ты, говорю, славу мечом добываешь, а я – словом!» А у викингов, знаешь, поэзия в большом почете. Ну, я им как завернул драпу хвалебную [34] Драпа – основная форма хвалебных песен в скальдической поэзии, представляющая собой перечень имен или сведений. , они и в осадок выпали!

– Помню, ты и в школе стишками баловался. В стенгазете девчонок с 8-м Марта поздравлял. Помнишь?

– Помню! – расхохотался Васнецов. – Старательно так вывел: «С 8-м Мартом!» Русичка поблагодарила и велела повторить пройденный материал. Ну ладно, чего стоим-то? Пошли, отметим это дело!

– Так я не понял, – придержал коней Щепотнев, – ты стал Регулятором? Или как?

Иван закряхтел.

– Или как, – проворчал он, отводя глаза. – Там, блин, такие беспредельщики. А я не какой-нибудь… этот… Эйрик Кровавая Секира, я – Йохан Скальд. Старонорвежский я, с горем пополам, выучил, а вот мечами махаться… Увы. Тут у меня пробел! Ладно, пошли, мне тут один ветеран квартирку свою сдал на месяцок. Тут недалеко, в Косом переулке.

Косой переулок – весьма, кстати, прямой – ответвлялся от Главной улицы сразу за углом большого фахверкового дома.

– Регуляторы тутошние, – болтал Васнецов, – как те наркоманы. Все рвутся в прошлое за дозой адреналина или чего они там еще находят, а Хранители редко кого из них шлют, предпочитают рекрутов набирать.

Они шагали мимо подъездов с колоннами, мимо арок, в которых изгибались мраморные статуи, мимо лавочек, в одну из которых скальд заскочил, прикупив вина.

– Фалернское! – объявил он.

– Здорово здесь, – сказал Щепотнев.

– Так еще бы! – воодушевился Йохан. – Междумирье, не абы как!

Съемная квартира обнаружилась на втором этаже старинного дома из белого, с желтым отливом ракушечника, крытого красной черепицей.

Внутри было тихо и прохладно, размеренно тикали огромные напольные часы, непоколебимо стояла тяжелая, добротная мебель, толстый ковер глушил шаги.

– Не разувайся! – разрешил Иван.

– Ну вот еще…

Васнецов, напевая, покрошил немудреную закусь, разлил темное, пахучее вино по стаканам.

– Ну, поехали!

После третьей Семен изрядно захмелел. Крепкое винцо!

– Так, говоришь, викинги? – промычал он, внимательно отслеживая качания маятника.

– Они, брателло, – подтвердил Иван. – В полном боевом. Росту баскетбольного, в ширину – шкафы, мечами своими вертят, как я ножиком кухонным. Да куда там! Я огурец не успею нарезать, пока тот викинг местное население пошинкует! Наливай…

Четвертая порция пошла уже не так ладно, как первая, но обратно не запросилась. Семену было неплохо, да и Ванька захорошел.

Со второго раза ухватив огурец, Скальд смачно захрустел им.

– А как твоего ярла звать-величать? – осведомился Горбунков, внимательно следя за пьяненьким Йоханом. – Не Хьельд?

– Не-е! Торгрим Ворон, владетель Стьернсванфьорда. Так-то.

– Стервь… Как?

– Стьерн-сван-фьорд. Стьернсван в переводе – «Звездный лебедь». Красиво?

– Красиво, – признал Семен. – А фьорд большой?

– Ко-лос-саль-ный! Горы – во! Водопады – во! Красотища!

– Ты там, наверное, все стежки-дорожки изучил…

– Опыт есть! – приосанился Васнецов.

– Все показать сможешь?

– А то!

– Может, в наставники ко мне пойдешь?