Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4

- Но, ведь это не так! - вскочил тот, собрался продолжить.

Я тоже поднялся, жестом заставил его заткнуться.

- Я не претендую на роль последней инстанции. Это сугубо моё личное мнение. Кроме того, весьма отвлечённое от реальности. Здесь и сейчас - хохлы - это лишь чуть более дотошные и чуть более хитровывернутые товарищи - не более. У нас, в Красной армии, есть только три национальности - русские, хохлы и чурки. И то, хохлы только те, что ротными старшинами стали. Или хлеборезами. Остальные - просто - бойцы Рабоче-Крестьянской. Красной. Армии. Это понятно? У нас тут нет национальностей. Все мы - скифы. Все мы - братья-славяне. У нас есть только - свой - чужой. Наш или предатель. Друг или враг. Война идёт, ребята. Поэтому, я понимаю, тема для вас животрепещущая, но мне гораздо важнее, чтобы вы вернулись с этого "набега". Чтобы смогли попасть к нашим, в безопасность. Чтобы смогли реализовать свои самые потаённые мечты, стать тем, чем даже не мечтали. Вам дан такой шанс! Вот ты, управленец сетью, тут даже компьютеров пока нет! Хочешь сталь Биллом Гейтсом или Стивом Джобсом?

- Это возможно?

Я улыбнулся:

- Один попаданец ТАМ был мастером литейного цеха. Сейчас, здесь, он - ведущий конструктор бронетехники. Он разработал самоходку СУ-76М. Имеет государственные награды. Лично получал из рук самого Калинина. Лично знаком со Сталиним и Берией. Миллионером стал. Процент получает с каждого самохода. И проценты с патентов на технологии, что воплотил. И его берегут. Пылинки с него сдувают.

Ха-ха! Почти так и есть. Сдувают пылинки. И в окружение посылают. Подставляют под панцердивизионы СС и Аненербе.

- Так что, впереди у вас - неограниченные просторы деятельности и развития. Дерзайте. В нашем молодом государстве трудящихся перед всеми все дороги открыты. Королёв - сирота, сын учительницы, Рокоссовский - вообще поляк, Конев - крестьянский сын, Сталин - послушник духовной семинарии. Дерзайте. А можете и прожить простую и спокойную жизнь обывателя. После войны, конечно.

- После войны - будет другая война, - сказал хохол с тонкими губами, вставая, отряхивая штаны.

- Возможно. Будет. Или не будет. Хорош базарить. Время - против нас. До темна нам надо без приключений до места добраться. Попрыгали, хроно-зайчики.

- Мы - не хроно-зайцы, - ответил один из осназовцев полка НКВД.

- Ну, да. Вы - белки-летяги. Не, лучше - летучие мыши. Бетманы, гля! Где детонатор?

Поднять настроение личному составу - первейшая обязанность командира. А меня так и прёт на смехуёвочки да пиндехаханьки. Истерика, кули! Сам себе я психиатр. Сам себе диагноз поставил, сам себя и лечи!

Добрались, в общем, без приключений. Люди попадали, где остановились - такой марш-бросок! В лучших традициях Суворова и его чудо-богатырей! А сам я побежал кругами искать сенсорами партизан. Нашёл их наблюдателей. Один в бинокль любовался архитектурой стальных конструкций моста, один пас тылы, третий - спал.

Спящего разбудили, отправили к командиру отряда. А наблюдатели стали мне излагать схему охраны моста.

К приходу командира партизан у меня вызрел план атаки. В общих чертах. Обсудили, согласовали. Потом. Сначала - обнимались. Командир - знакомец. Тот самый, мною уже меченный. Его человека я тогда спас. И погоню от них отвёл. Поговорили немного.

Разошлись. Надо поспать. Утром будем резать, будем бить, хороводы водить. День начнётся стрельбой.

Не черта оно не красит. Нет Громозеки, а мотивчик сам в ушах стоит.

Холодно, пасмурно, темно, опостылевше-противно. Отовсюду сыпется влага, какая-то изморось висит в воздухе. Осень в небе, жгут корабли. Мне противно, но и охранникам мостовым - не мёд.

У них тут всё по правилам. Даже секреты выставлены. Были. Тяжёлые пули винтореза пробили в них приличные отверстия, через которые теперь и утекало светящееся в темноте тепло жизни. Да-да, так это выглядит в тепловизоре.

Темнота кромешная. Осень, шесть утра. Без опаски, в полный рост, но медленно, чтобы тихо, иду к мосту. Если кто есть - я увижу тепловой отпечаток. Если это не зомби остывший.

Охрана скучковалась в будке-сторожке, печная труба которой светится на всю округу. А вот и пулемётное гнездо. Там ёжаться два тепловых отпечатка. На той стороне моста - то же самое. Ещё двое должны ходить по мосту, но я их пока не вижу.

Свист в рельсах. А вот и поездок. Начало атаки. Под шум проходящего поезда мои бойцы и партизаны начнут сближение. Свистя колпарами в кривой, пыхтя паром, этот котёл на колёсах неотвратимо надвигался на мост, осветив своим прожектором сторожку, сетку металлоконструкций моста. Загрохотал по мосту вагонами.

Я вскочил, побежал, на ходу взводя гранату. Ф-1. Из будущего. Хотя, она с этих лет не изменилась. Всё такой же ребристый лимон. Прыгнул, зацепился, вскинул тело на хлипкую крышу сторожки, опустил гранату в пылающий дымоход, шаг - и я уже ласточкой пикирую в пулемётное гнездо. Весом своим сбивая пулемётчиков, бью их об землю, падаю на них сам.

Взрыв, пламя летит над моей головой. Визг обожженных, крики раненных. Нож у меня в руке, два взмаха - трепыхания пулемётчиков трансформировались в судороги.

Вскакиваю, двумя прыжками вдоль идущего поезда набираю скорости, цепляюсь за поручень вагона, втягиваю своё тело на переходную площадку. Еду несколько секунд - мне на ту сторону надо. Пешком иди? Не барское это дело - ноги сбивать.

Несколько секунд всего. Не больше минуты прошло от подхода поезда. На той стороне моста коллеги Бородача, Александра Родионовича, только начали вываливать из сторожки, со свету удивлённо пялясь на противоположную сторону, где метались обожжённые взорвавшейся буржуйкой. И тут на них с проходящего поезда хищной гигантской птицей падает некто в фантастическом защитном костюме из будущего. Летят отсечённые бесшумной бензопилой моего ножа руки, вываливаются кишки, хлыщет фонтанами кровь.

Хохляская резня бензопилой.

Я бешенным кузнечиком скачу меж врагами, широкими взмахами ножа перечёркиваю их тепловые отпечатки в отражении моего тепловизора.

Поезд прошёл. Выживших не осталось.

Подбежали партизаны, запыхавшиеся от быстрого бега в толстой тёплой одежде. Тут же начали призывать Ихтиандра, отвернувшись к реке. Ихтиандр не пришёл, несмотря на десятки призывов от десятков людей.

- Отставить, - рявкнул я, - занять оборону!

Сюда должны спешить отряды быстрого реагирования противника. Нужно продержаться, пока сапёры не установят заряды.

Наш увеличившийся вдесятеро отряд двигался обратно. В угрюмом молчании. Нет, не от потерь. Один убитый, двое ранено - все от партизан, не мои. Угрюмые они от молниеносной и беспримерно живодёрской расправой над охраной моста.