Виктор Храмов - Сегодня - позавчера 4

- Парню - 8 лет. Он - начальник цеха. Переставил станки, краской прочертил дорожки по полу, переставили ящики с запчастями, материалами, ещё что-то. На пустом месте поднял производительность труда вчетверо. А у него в цехе - он самый старший. Дядя Федор.

- А что они делают?

- Корпуса гранат точат.

- Оптимизация потерь? Маршрутизация? Кто его научил?

- То-то и оно! Он меня в шахматы за пять минут обыграл.

- А что сам не забрал?

- Директор завода не отдаёт. Грозиться Сталину позвонить.

- А я - псих? На меня не будет жаловаться?

Молчит. Да, уж. Нашли мне работу. Ёжнутым работать.

Бася, у тебя нет теста на АйКью? Теста мощности головного процессора? Как ты сказал? Для неразвитых цивилизаций? Ах, знания искажают картину? Ну, давай, попробуем.

На директора давить не пришлось. У него сын - командир танкового полка. Орденоносец. Фотокарточка на столе. Пошли вместе в цех Дяди Федора. Как в "Простоквашино".

Говорю директору:

- У тебя - порядок. Ты - молодец. О своём заводе беспокоишься. Это - похвально. А у меня - вся страна. Мне нужен этот парень. Мне нужно, чтобы он этому - научил всех. Для этого ему - учиться надо. И других учить. Внедрять подобное на других заводах - танковых, артиллерийских. Парня я - забираю. Можешь хоть Сталину звонить. Скажи - Медведь унёс.

- Ты и есть полковник Кузьмин?

- Да, я - полковник Кузьмин.

- Мне сын рассказывал, что воевал с тобой.

Слава моя впереди меня бежит. Не моя заслуга. Не моя. И я уже знаю - чья. А теперь знаю - зачем. Зачем моя фамилия под стихами, зачем я указан автором слов и композитором песен, а не как обычно - "слова и музыка - народные", знаю, зачем я соавтор методичек тактик разных. Меня пеарят довольно сильно. Из меня создают медийную личность. Узнаваемую и даже знаменитую. Такую вот стратегию реализации опыта поколений выбрал Вождь Народов.

Мечтал ты, Витя, быть знаменитым? Ладно, не скромничай, каждый мечтает. В глубине души. Всяк хочет след о себе оставить в Истории. Хотел? Получи, распишись. Кушай, не обляпайся! Тошнит? Это твои проблемы! Разве нет? Ты кто? Пустота. Так, делай, что должен! Остальное - потом. После войны, после выполнения планов, заданий, поручений. После смерти. Тогда - отдохнёшь. Впердэ, Витя! Время - не ждёт. Ты - уже не ты. Ты - Медведь. Работай.

- Как фамилия?

Он называет. Долго вспоминаю:

- Антон-комбат. Москва. Начало 42-го. В Москве мы пересекались. Жив сын?

- Ранен был. Лечился. Вот, в отпуск приезжал. В газете про тебя статья была, он и сказал, что воевал с тобой. Отчаянный, говорит, человек. Далеко пойдёт, если не убьют.

А я - о чём? В газете - статья. Заткнись, пешка! Е2-Е4! Вперёд и с песней!

- Почти убили, отец. Антону отпиши, привет передай. А парня забираю. У меня таких - целая команда. С завода на завод переходим, шорох наводим. Техноосназ.

- Техноосназ? Не слышал.

- Услышишь ещё. Земля - она не только круглая, но и маленькая. Вот, на Урале, знакомого встретил. Маленькая Земля. Очень маленькая. Ничего, там, в Космосе - много места. Немца одолеем - на Марс полетим. Будем там города строить и яблони сажать.

- Это когда же? На Марс?

- Скоро, отец. Вот как эти твои дяди Федоры и тёти Клавы подрастут - так и полетим!

Беру парня за руку. Малыш, а смотрит на меня глазами старика.

- Идём, Дядя Федор, буду тебя у родителей отпрашивать.

- Сирота он. Детдомовский. Тут, на заводе все они и живут. Тут мы их и кормим, - отвечает директор.

Я не сдержался, матюкнулся.

- Ну, пойдём, Дядя Федор. Познакомлю тебя с Маугли. Он - тоже сирота.

- А Балу?

- Балу?

- Его учитель, медведь.

- Я - Медведь. Я буду тебе учителем.

Хоть и Дядя Федор, хоть и начальник цеха, а всё одно - ребёнок. Тетя Клава стоит у станка, тряпичную куклу обнимает. С куклой она не так боится такого большого и страшного дядю Медведя, что забирает ИХ дядю Федора.

Ненавижу! Дети встали к станкам! Ненавижу немцев и их натравливателей. Весь их долбанный Евросоюз! Весь их проклятый "Комитет 300"!

Едем на убитой полуторке. Товарищ генерал-лейтенант Госбезопасности трясётся вместе со всеми. Правда, всех нас - я, Кельш, Прохор и два бойца охраны. Брасень - отказался ехать. Его уже один раз обломали. Осадочек - остался.

Едем мы искать родной дом Прохора. Его мать. От воспоминаний о которой у меня до сих пор смятение в душе. На поиски Дарьи мне даже не пришлось "уходить в самоволку". Таким было задание. Одно из заданий.

Мы летаем из города в город, налетаем в какой-либо завод, фабрику, рудник, КБ. Решаем там задачи, развешиваем звездюлей. Кому - звезду, кому - люлей. Кому - награду, кому - повестку в трибунал, летим дальше. Мы - техноосназ Сталина. Теперь нам надо найти дом Прохора и его мать. Группы поисковиков уже умыли руки - обломались. Нет ни села, описанного мною, ни церквушки, где я причащался перед подвигом ратным. Тем более - нет единорогов.

Моё здоровье мне - не принадлежит. Поэтому задание - найти, пройти "капремонт", установить "контакт", провести "вербовку". Желательно - свадьбой. И плевать, что я - женат. Раскушали, что такое Прохор, аппетит разыгрался у Больших Игроков. И все они уже далеко не юных лет. Болячки - давят.

Стране нужно это чудо с ясными глазами и косами. Нет у нас био-реактора. Но есть - Даша. И Сталин - тоже человек. Тоже - болеет, стареет. И его здоровье - тоже не только его забота. А, вот, и наша, тоже. И генералы-маршалы у нас болеют, погибают. Хотя бы спасти Черняховского и Ватутина. Такого уровня командиры - даже не штучный товар - эксклюзивный.

Одно из заданий. Из тысяч заданий.

Третий раз проезжаем нужное место. Нутром чую - вот оно. Но, нет контакта.

Останавливаю машину, спрыгиваю. Иду пешком. Вот, как нематериальная мембрана. Прохожу её, но, сбой - ничего не изменилось. Прохор описывает свои ощущения так же. Нас не берут. Нет доступа.

Абидна, слющай, да?

В отчаянии сел на снег. Прохор - рядом. Молчим. Любые слова - лишние.

- Простынете, служивые.

Смотрю - дед. В волчьем тулупе. И медвежьей шапке. Встаю, иду навстречу, кланяюсь в пояс:

- Здравствуй, отец.

Потому что - узнал я этого деда. Он медведю кланялся, а потом его - освежёвывал. Дед молвит человеческим голосом:

- Не сын ты мне, странник. Сыны мои давно голову сложили. Настал и мой срок.

Тьфу, попутал сказки. Каким "человеческим голосом"? Отвечаю:

- Не спеши хоронить себя, старче. Мы тут с пути сбились. Дарью Алексеевну приехали проведать, здоровье поправить. Не подскажешь нам путь?

- Нет вам Пути. Беспутные вы. А ты, вой, ещё и кащееву шкуру напялил.

- Она мне выживать помогает. И видеть даёт. Поломала меня судьба, отец. Руками зверолюдей-нехрестей поломала.

- Не ведаешь Пути своего, вот и корёжит тебя.

- Не ведаю. Беспутный я. Путь - ищу. Ты не укажешь нам дорожку до Дарьи Алексеевны?