Владимир Поселягин - Офицер Красной Армии

Время было два часа дня, когда я передал командование всеми службами в Красятичах Смелову, на несколько дней это село становилось нашим форпостом, а сам на увеличившейся по количеству технике собрался выдвинуться в сторону Иванково. Нам кровь из носу, пока не поднялась паника, требовалось сегодня взять его под свой контроль.

Буквально у самой машины, бойцы как раз занимали места в кузовах, меня догнал Смелов, рядом с ним шёл прихрамывая немолодой мужчина, что характерно, в шинели, на рукавах которой были нанесены знаки политработника. Это меня заинтересовало, и я остановился, ожидая их. Вряд ли неизвестный надел чужую шинель, чревато.

— Мангруппа готова к выдвижению, – подошёл Воронин.

— Подожди, – остановил я его.

Был один момент, меня действительно заинтересовал этот неизвестный в комиссарской шинели. В моё время это могло показаться смешным, но для этого времени роль идеологии, в данном случае коммунистической, была чрезвычайно велика. В это время народ в основе своей малообразованный, а армия была тем же народом. Открыв рот, все слушали тех, кто умел красиво говорить. И верили им. Потому что больше верить было некому. И такой суженный взгляд на мир впитывался с молоком матери, особенно у младших командиров РККА, не кончавших академий и не являвшихся кадрами бывшей царской армии. В эти времена партия – главный столп общества, а партийный человек, командир особенно, являлся идеалом для простых людей. И поскольку это цементирующий состав советского общества, то для подчинённых очень странно, что я не заботился о наличии маломальской партячейки, кроме создания комсомольской. Да и то по инициативе самих ребят–комсомольцев. В действительности мне было просто некогда этим заниматься и, что немаловажно, не из кого создать партячейку. Сам я провёл пяток политзанятий, сообщил последние новости по фронтам и немного о зверствах нацистов, взвинчивая бойцов и командиров. Но я не политработник, а командир, знаний у меня для этой работы не хватает.

Так что нужно было исправлять этот недостаток, мне был нужен умный, умеющий красиво говорить и повести за мной бойцов и командиров, то есть хороший зам по политчасти. В бытность мою командиром зенитчиков эта сторона вначале как‑то обошла меня, так как практически весь набор был из немолодых мужиков, состоявшихся в жизни. Это уже потом мне под командование попал Руссов, и я понял, какую роль играла партия в жизни народа, а до этого, без шуток, даже понятия не имел.

— Товарищ старший лейтенант, – официально обратился ко мне Смелов. – Вот, только что вышел к нам. По предъявленным документам, политрук Песцов, Андрей Дмитриевич, из сто седьмого мотострелкового полка двести пятнадцатой механизированной дивизии двадцать второго мехкорпуса. После тяжёлого ранения проживал в Красятичах.

— Восстановились после ранения? – поинтересовался я.

— Да, – коротко ответил мужчина.

— Какие у вас были планы до нашего появления и какие сейчас?

— До вас подумывал уйти в леса, к партизанам, недавно кто‑то мост поджёг, обстрелы немцев были, а на днях были налёты на село. Всех полицаев побили. А сейчас хотел бы присоединиться к вам.

— Хм, почему не захотели идти к фронту?

— Не дошёл бы. Просто не смог бы, – усмехнулся политрук и, наклонившись, приподнял штанину гражданских штанов, мы все увидели, что один ботинок был надет на самодельный деревянный протез.

— Ясно, – озадаченно потёр я шею, натёртую воротом гимнастёрки. – С этим проблем у вас не будет, у нас моторизованная часть, пешком ходить не планируется. Но меня интересуют ваши профессиональные качества.

— Бойцы под пулемётами немцев проползли двести метров до разбитого танка и вынесли меня в тыл.

— Убедительно… Ну хорошо, принимаю вас на должность заместителя по политчасти с испытательным сроком, посмотрим, какой вы в деле. В комендатуре есть радио, которое ловит Москву, также пообщайтесь с лётчиками, которых недавно сбили, чтобы быть в курсе всех линий партии. Это всё, чем я могу вам помочь. Основной упор по подъёму патриотизма делайте не на выход к фронту и пересечение границы, а на то, что мы сможем тут натворить и как это поможет нашим на передовой.

— Ясно, – кивнул политрук. – Это не всё, я не один.

— Это к начальнику штаба мехгруппы, он распределит людей согласно специальностям по подразделениям. Если есть лётчики, то они у нас в тыловых службах, мы их бережём, – сообщил я и, посмотрев на Смелова, приказал: – Работайте.

Быстро забравшись в кабину, я приказал выдвигаться. Грузовик следом за двумя мотоциклами выехал на окраину села, где колонну возглавили БА и танк, второй броневик, тот, что поврежденный, остался у блокпоста на въезде, как неподвижная огневая точка.

Не успели мы проехать и трёх километров, как на дорогу выскочил конник в нашей форме, в нём я опознал Белова. Приказав водителю остановиться, я вышел из машины и получил от Белова запечатанный лист бумаги, свернутый в треугольник. Разорвав склеенные края листов, прочитал сообщение от Игнатьева.

— Хм, всё идёт по плану, – пробормотал я себе под нос, после чего, посмотрев на Белова, приказал ему передать капитану на словах: – Пусть начинает.

Белов скрылся в лесу, а колонна продолжила движение. В кабине машины я размышлял о захвате Иванкова, то есть о плане, который совместно разработали мы со Смеловым, Семёновым и Ворониным. В принципе ничего там сложного нет, орудия мы оставим на подъезде, где они займут позицию, также с ними останется броневик. Это вынужденная мера из‑за отсутствия переносной радиосвязи, а Воронин на «двадцать шестом» с его слов вполне в состоянии корректировать огонь.

Дальше просто: в селе не осталось боевых подразделений, они все полегли на дороге, и именно на их технике мы двигаемся. Все бойцы и командиры переоделись в немецкую форму, я хоть и не знал языка противника, но форму обер–лейтенанта надел. Так что проезжаем с ходу пост на окраине Иванкова и спокойно берём городок под свой контроль. Пушки на позициях – это просто перестраховка.

Всё шло, как я и рассчитывал: в трёх километрах от Иванкова часть колонны сбросила скорость и в сопровождении броневика свернула в поле, а мы продолжили движение. Правда, тоже не особо торопясь, чтобы артиллеристы успели занять позиции. Мы спокойно проехали пост, который охраняли трое полицаев и два немца, и въехали в районное село, довольно крупное, кстати говоря. Как и в случае с Красятичами, мы знали расположение всех зданий, которые занимали немцы, поэтому не плутая поворачивая на нужных перекрестках, выехали на площадь.

Народу на площади хватало, человек сорок точно было, я внезапно вспомнил, что сегодня выходной день. На заборах висели плакаты. На стенде – сообщения от администрации. У входа в кинотеатр стояла очередь человек в двадцать. Трое мужичков и пожилой немец в форме ефрейтора пили пиво у пивного ларька.