Комбат Найтов - Тень Сталина

– Да, ваше превосходительство!

– Сэр Стюард, вы свободны, а вас, сэр Энтони, я попрошу остаться.

Дождавшись, пока Стюард Мензис вышел, Черчилль продолжил:

– Сэр Энтони, вам необходимо пересмотреть отношение к нашему союзнику. Вы прекрасно помните, что я с самого образования коммунистической России был последовательным и решительным борцом с коммунизмом. Но времена изменились. Во-первых, изменилась идея, которая двигала большевиками в семнадцатом году. Во-вторых, изменились реалии: лапотная Россия превратилась в индустриального монстра за каких-то двадцать пять лет. С этим невозможно не считаться. Мензис докладывал, что, по его оценке, Сталин двинул на Германию и её союзников более трехсот дивизий. В один день, подчёркиваю – в один день, он уничтожил большую часть её авиации, полностью лишив вермахт авиационной поддержки. А потом просто перемолол сухопутные войска артиллерией и авиацией. У нас не было и нет таких возможностей. При этом Сталин не проявил агрессивности по отношению к нам. Вы думаете, что нас спас наш флот? Да плевать он хотел на флот! У Японии был очень сильный флот, у Германии – тоже. Где этот флот? У русских. На его стороне полное техническое превосходство. Ни мы, ни американцы так и не смогли справиться с «волками» Деница. А русские, во время операции «Трансфер», давали точную диспозицию всех «волчих стай» в Северном и Норвежском морях и направляли на них наши эсминцы. Наша страна разорена войной. В казне сплошные дыры. Репарации едва покроют расходы. Внешний долг составляет несколько годовых бюджетов. А требуется перевооружение, так как вооружение сильно устарело. В-третьих, второй союзник оказался главным инициатором всего этого побоища. Сейчас в Америке кризис, который они пытаются закрыть за наш счёт. Посмотрите, какие претензии они стали предъявлять по оплате лендлиза. А русские не давят. Даже предлагают кредиты на восстановление страны. Поймите, сэр Энтони, мир перевернулся, как утлая лодчонка. Да, мы разговариваем с американцами почти на одном языке, у нас гораздо больше идеологических совпадений с ними, чем с русскими. Но экономически мы с ними враги! Ведь речь идёт о рынках сбыта! О влиянии Великобритании в мире.

– А что будет, если Сталин уйдёт, все мы не вечны, а Россия вернётся к риторике мировой революции? Нас раздавят! А с Америкой мы сила!

– Сила – у Америки. А мы станем просто маленьким островом где-то в Северном море. Непотопляемым авианосцем Америки. К ядерным секретам нас попросту не пускают. Мой разговор с Рузвельтом об этом кончился ничем. И это несмотря на то, что они временно, из-за финансовых сложностей, приостановили работы в этом направлении. Сейчас у нас чуточку больше возможностей для этого, чем у них. Тем не менее от нас скрывают все новейшие разработки в этой области. Надо отозвать наших учёных оттуда! Но не официально, а частным порядком. У меня всё больше складывается впечатление, что, как говорил русский маршал Андреев, война велась именно против нас, именно Америкой, руками Гитлера. И основная цель этой войны – наши колонии. Я за военный союз с Россией. Под крылышком у Сталина будет больше возможностей противостоять экспансии США в Европе и Азии.

– Как вы себе это представляете?

– Как новую Антанту. Объединённые вооруженные силы Европы. Евросоюз.

– Они до сих пор не признали долги царского правительства за Первую мировую войну.

– Тогда Россия была бедна, поэтому и встала в позу. Пройдёт немного времени, и можно будет поднять вопрос и об этом. Хотя я и не уверен, что в этом будет надобность. Но упускать любую возможность положительного решения этих вопросов тоже не стоит! Ну как? Я вас убедил, Энтони?

– Мне трудно однозначно вам ответить… Слишком расходится с тем, что я делал всю жизнь. Но я попробую продумать эти вопросы, тем более что в ближайшие дни буду вынужден общаться с русскими. Молотов мне совсем не нравится. Но вы не ответили на мой вопрос: что будет, если Сталин уйдёт, а русские вернутся к конфронтации?

– Я внимательно следил за событиями в России после войны. Сталин приблизил к себе маршала Андреева и сделал его своим заместителем. Мне кажется, что он готовит Андреева в преемники. Я неоднократно встречался с Андреевым во время войны. Особенно в острые моменты, когда мы были готовы разорвать с ними всякие отношения. И каждый раз у Андреева находились весомые аргументы, чтобы помочь нам принять верное решение. Другой вопрос, сколько таких «любимчиков» Сталина уже в мире ином? Поэтому мы будем отслеживать ситуацию и в крайнем случае вернёмся к варианту с Америкой. И ещё, сэр Энтони, русские до последнего соблюдали договор о ненападении с Германией. Да, они вынудили Гитлера напасть на них, но сами не нарушили договора. Это положительно характеризует их. Они настаивают на приоритете международного права в межгосударственных отношениях, но без вмешательства во внутренние дела государств. Зерно истины в этих намерениях есть.

– Вполне возможно, сэр Уинстон. Мне действительно есть над чем подумать. И хотя я считаю это очередной уступкой Сталину, обещаю вам рассмотреть этот вопрос, но с точки зрения упрочения позиций Великобритании в мире. Разрешите откланяться, ваша честь!

– Да-да, конечно, сэр Энтони!

«Надутый индюк! – подумал Черчилль. – Надо будет подобрать ему замену после выборов».

Москва, Спасопесковская площадь, 10.

Посольство США в Москве.

Посол США Лоренс Стайнхард, специальный посланник президента Гарриман и вице-президент США Генри Уоллес обсуждали прошедшие переговоры с Молотовым и Андреевым по подготовке Большого договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и Соединёнными Штатами.

– Мистер Уоллес, мне представляется, что с точки зрения чисто экономических отношений всё складывается более чем хорошо! – сказал Гарриман. Он, действительно был доволен, так как сумел отстоять участие своего банка как проверенного временем и суровой войной кредитного учреждения. Плюс одна из близких ему компаний примет участие в постройке двух крупных гидроэлектростанций на Ангаре. Он мысленно подсчитывал барыши с этих сделок.

– Русские слишком быстро возращают нам технику по ленд-лизу, – бросил Уоллес. – Нам эта техника совсем не нужна. Надо завтра поговорить с Андреевым, чтобы взяли на себя проблему уничтожения техники.

– Я уже поднимал этот вопрос, но мистер Андреев сказал, что будет исполнять букву договоров, в которой говорится, что вся уцелевшая техника должна быть возвращена арендодателю. Утилизацию на месте он считает нерентабельной.

– Он просто хочет нас разорить! Сколько мы теряем, Гарриман?

– При условии того, что всё сразу идёт под пресс и на разборку на металл, около трехсот долларов за единицу автотехники, сто двадцать пять тысяч долларов за каждое судно – в общем, как я посчитал, это превышает размер полученных сумм почти на пятьсот миллионов долларов.