Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону

Попутно он успел поинтересоваться у тибетца:

— Достопочтенный даос, почему вы упорно называете меня «трижды рожденным»? Ну, я бы понимал еще «дважды», но трижды?

Ответом ему была лишь загадочная улыбка на сморщенном азиатском лице:

— Ты вспомнишь…

Саша, хотел было спросить, когда? Но тут на двор выскочила разъяренная Вера Степановна. Она коршуном налетела на растерявшегося Надмита и пошла честить его на все корки:

— Ишь, удумал! Детям кушать давно пора, а он тут!.. Сперва бегать, точно скаженных, заставил, потом ползать, а теперь и вовсе — по палкам скакать! Да что они тебе тут — блохи, что ли?! Вот я тебя!..

И разбушевавшаяся Беляева в сердцах хлестнула Банзаргаева полотенцем. Тот плавным движением увернулся от этого «оружия», затем, скользнув под него, внезапно оказался прямо перед Верой Степановной:

— Достопочтенная хранительница очага, зачем ты расходуешь свое драгоценное Янь на пустой крик? Они уже заканчивают и сейчас будут готовы вкусить тех блюд, что приготовили под твоим мудрым присмотром…

Саша тем временем махнул рукой и все трое мальчишек поспешили «перейти к водным процедурам». Вера Степановна с ужасом слушала визг обливаемого холодной водой Артема, шипение Василия и уже хотела отчитать «своего Сашеньку» за такие дикие развлечения, но внезапно девушка-подавальщица с кимовским значком на груди облизнула пересохшие губы, и с неожиданной хрипотцой в голосе произнесла:

— Какой молодец этот Саша! Физкультуру любит! Сразу видно — настоящий коммунар растёт!

Слушая эту похвалу в адрес своего любимца, Вера Степановна расцвела, и милостиво рассудила, что наверное «Сашенька знает, что делает».

За завтраком Белов отмел идеи Надмита относительно меню, безапелляционно отрезав:

— Калории восстанавливать лучше животным белком, чем клетчаткой!

Единственное, что было принято из тибетских советов, был чай со сливками, хотя и Артем, и Василий, и Саша от всей души ненавидели забеленный чай.

Сегодня, вместо привычной в семье Сталина каши, Вера Степановна, устроив настоящий скандал на кухне, приготовила на всю компанию сырники. Румяные и поджаристые, залитые сметаной и вареньем, они оказались приятнейшим разнообразием, которое оценил даже сам Хозяин. А Власик, с удовольствием сметеливший аж три порции, внезапно поинтересовался:

— Товарищ Беляева, а как же так вышло, что вы с такими талантами — и не замужем? И куда только ваши мосторговцы смотрели?

— Ну вот вы и займитесь, Николай Сидорович, — легко обронил Саша. — Ваши энкавэдэшники, наверное, должны быть повнимательнее. Noblesse oblige.

Вера Степановна смущенно потупилась. Сталин лукаво прищурившись, и макнув сырник в сметану, рассудительно произнес:

— Очень верное замечание сделал товарищ Саша. Вам, товарищ Власик, нужно прислушаться к гласу народа.

Отчего Вера Степановна густо покраснела.

После завтрака ребята было потащили Сашу с собой, но Белов уперся и отправился искать Галета. Вениамин Андреевич нашелся в кухне, где он с аппетитом уплетал сырники, приправленные масляными взглядами двух молодящихся поварих. Увидев Сашу, он сделал извиняющийся жест: сейчас, мол, доем, но Белов сразу же взял с места в карьер:

— Товарищ Галет, срочно, по поводу Ягоды и вчерашних событий…

Зам Власика затолкал в рот последний сырник, проглотил его, не жуя, как удав, и встал. Одернул гимнастерку:

— Пошли… товарищ Саша…

В коридоре они нашли укромный закуток, и Галет, предваряя слова Саши, коротко заявил:

— Ягоду надо брать немедленно.

Белов окинул взрослого собеседника внимательным взглядом и с интонациями товарища Сухова произнес:

— Ну, а в чем же дело? Пошли?

Галет задумался. Вчера он имел возможность не только посмотреть на удивительного мальчика «в деле», но и успел переговорить с Паукером. Карл Викторович рассказывал о действиях Белова излишне эмоционально, но довольно подробно…

— …Веня, ты меня понимаешь? Он сначала стрелял, потом смотрел! Клянусь тебе! — Паукер облизал пересохшие губы. — И всегда попадал! Понимаешь?! Стрелял, не глядя, но — попадал! А как он оружие держит?! Ты видел?!

Галет кивнул, вспоминая скупые, точные движения мальчика. А Паукер, захлебываясь, продолжал:

— И как он у меня наган выхватил?! У меня махновцы отнять оружие не могли! Впятером! А этот — раз! — и нет у меня в кобуре нагана… Понимаешь, Веня?!

Галет оставил историю о пяти махновцах на совести Паукера, но что факт, то факт: отнять оружие у взрослого мужчины для тринадцати… хорошо, пусть четырнадцатилетнего подростка — задача нетривиальная…

Он оглядел Сашу с ног до головы и спросил:

— Думаешь, тебя отпустят?

— Думаю — нет, — Белов усмехнулся понимающей, взрослой усмешкой. — Но мы ведь никому не скажем?

— Толкаешь меня на служебный проступок?

— Это тепе… то есть у вас так называется? Ну, толкаю. А что, нельзя?

Настал черед усмехаться Галету.

— Можно. Надо бы команду для ареста подобрать…

— Где подбирать думаешь? — быстро спросил Саша.

Вениамин Андреевич помолчал, мысленно оценивая своих подчиненных, и сослуживцев…

— Возьму троих из охраны. Сменившихся. Съездим и…

— И в лучшем случае получим холодного Ягоду. В худшем — холодную группу захвата с товарищем Галетом во главе.

Пауза.

— Хорошо. Что ты предлагаешь?

— Берем парней Боева. Человек семь-восемь. Плюс — твои трое. Первым иду я, с Христо. Вы тихо нейтрализуете охрану, мы входим в кабинет, и привлекаем внимание Ягоды простым естественным вопросом…

— Чего? Каким еще вопросом?!

— «Как пройти в библиотеку?»

— А? — Галет обалдело посмотрел на своего собеседника. Увидел смеющиеся глаза и все понял. — Шутим, да?

— Есть маленько. Кстати, пока собирается группа — нарисуй-ка мне схему помещений. И маршрут наметим…

…К зданию на Лубянке с разных сторон почти одновременно подъехали три автомобиля. Из первого — длинного и солидного «Бьюика» вышли трое: подтянутый мужчина в шикарном костюме синего бостона, мальчик в защитного цвета костюмчике с пионерским галстуком на шее и молодой парень в красноармейской форме без знаков различия, но с россыпью значков на груди.

Из подъехавшего с другой стороны «Паккарда» вышли пятеро сотрудников НКВД и уверенно направились к главному входу, где и столкнулись с троицей из «Бьюика».

— Вы к нам? — поинтересовался один из энкавэдэшников.

Человек в бостоновом костюме широко улыбнулся и громко, так чтобы слышали часовые у входа, произнес, коверкая слова:

— Я-а! Ми искайт нашалник. Наш малтшик видей враг… еще раньше видей его фатерлянд… Дойчлянд… э-э Германия.

На лацкане «бостонового» сверкнул значок Коминтерна, часовые превратились в слух.