Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону

— Сашка! — наплевав на все условности, Светлана с радостным визгом повисла у названного брата на шее. — Сашка приехал! Ура!

И совершенно не стесняясь, принялась его целовать.

За последние три месяца Саша изрядно окреп и даже подрос. Поэтому он, почти без натуги, подбросил Светлану вверх и поймал на руки:

— Здравствуй, Светик! Здравствуй сестренка!

Василий, иронично ухмыляясь, смотрел на эту сцену, потом подошел поближе и сунул Белову руку:

— Здорово, Сань. Поправился?

— Ну так, — Александр поставил на ноги все еще вздрагивающую от восторга Светлану, и мальчики обменялись рукопожатием.

— Готов к труду и обороне. Здорово, Темыч, — он приобнял Артема, хлопнул его по спине. — Айда, подарки разбирать!

И они потащили в комнаты остальной багаж…

— …Вот, Светка, а это — тебе, — Александр достал из чемодана громадную куклу, ростом чуть только не до пояса девочки. — Ее зовут Лоттхен, впрочем, она сама может это сказать.

С этими словами он нажал на ручку куклы и та отчетливо произнесла: «Лотти». Светлана вцепилась в подарок:

— А она еще что-нибудь говорить умеет? — спросила она, озирая куклу восхищенными глазами.

— Да ты чего? — засмеялся Василий. — Светик, она же — не живая!

— А говорить все-таки умеет, — улыбнулся Саша. — Вот…

Он бесцеремонно задрал кукле платье, от чего Василий и Артем слегка смутились: у куклы было туловище, аккуратно повторяющее строение тела настоящей девочки. Разве что половых органов не было, но зато имелась самая настоящая попка. Светлана в немом изумлении во все глаза смотрела на это чудо, а Белов нащупал какое-то мягкое место на животе Лоттхен, как-то по особому нажал…

— Вот, — сказал он, оправляя платье куклы. — Теперь нажми ей на ручку.

— Мутти, — пискнула кукла.

— Это значит — «Мама», — сообщил Саша открывшей от удивления рот девочке. И предваряя дальнейшие расспросы, пояснил. — Больше она ничего говорить не умеет. Не научили…

Света накинулась на Сашку с такой бурной благодарностью, что чуть не свалила его с ног. Но тут же выяснилось, что на этой замечательной кукле подарки для Светланы не кончились…

— Вот еще тебе, — Белов протянул ей большущую коробку, обтянутую бархатом. — Вас приветствует фирма Герлен, Париж!

В коробке оказался набор косметики и флакон духов. Светлана с трудом выдернула притертую хрустальную пробку, и по комнате поплыл тонкий, какой-то очень свежий, весенний аромат. Девочка восторженно зажмурилась, прижала к груди коробку…

— Саша, ты… ты… самый-самый! Самый лучший! Правда, Васька? Правда, Темка?

Мальчики пропустили ее вопрос мимо ушей. Они были заняты изучением двух кинокамер «Истмэн Кодак», каждая — с набором объективов. Возможность самостоятельной съемки настоящего кино захватила обоих ребят с такой силой, что они далеко не с первого раза расслышали слова Белова:

— Вот, Красный, а это — тоже тебе.

Василий с трудом оторвался от кинокамеры, поднял голову и замер. Перед ним лежал огромный, переплетенный в кожу альбом с тисненым названием: «Reichswehr. Kommando der Verteidigung. Flugzeugen: Aussehen und Leistung». Он, не дыша, открыл альбом. На первой же странице в глаза бросилась надпись: «Streng geheim! Einzig Offiziere! Nehmen Sie nicht von dem geschützten Räumlichkeiten». С трудом по слогам Василий прочитал и перевел прочитанное, после чего в изумлении уставился на Белова.

— Слушай, Немец… — он нервно сглотнул. — Это как?.. Откуда?..

— А, ерунда, — Александр небрежно махнул рукой. — Прихватил по дороге. Лежал, понимаешь, на столе, и никого рядом. Ну, я вспомнил, что ты летчиком стане… то есть, хочешь стать, вот и подумал: брату такое всяко-разно нужнее, чем какому-то там Рейхсверу. А что, не угодил?

Но подколка прошла мимо цели: Василий уже листал альбом. Он шевелил губами переводя названия, внимательно разглядывал фотографии и силуэты самолетов RAF, Regia Aeronautica, US Air Force, Aéronautique Militaire, Императорской Армии и Императорского Флота…

Увидев, что Василий утерял связь с реальностью, Саша улыбнулся и вытащил из второго чемодана какую-то здоровенную сумку.

— Это — тебе, Темыч.

— А что это? — заинтересовался Артем.

Он раскрыл сумку, и на пол с металлическим лязгом выпало что-то, завернутое в плотную бумагу. Артем разорвал бумагу, внимательно оглядел открывшееся нечто, потрогал пальцем масляный оребренный цилиндр, большую шестерню и прошептал неверяще:

— Санька, это же… это ведь…

— Ага. Мотор для велика. Ты ж — рукастый, вот и поставишь себе на велосипед. Мотоцикл, не мотоцикл, а ездить сам будет. Трещать и ездить…

— Здорово, — протянул Артем и тут же опрометью кинулся в коридор, где на стене висели велосипеды.

Александр еле-еле поймал его за руку:

— Стой, чокнутый! Если уроки не сделаешь… — тут он слегка запнулся, но твердо закончил, — отец и мотор отберет, и велосипед. И будет прав! Але, Красный, это и тебя касается!

Через пять минут вошедшая в комнату тетя Вера обнаружила удивительную картину: все четверо ребят чинно сидели за столом и прилежно делали домашние задания…

Сталин, по своему обыкновению, работал до трех часов ночи. Последняя встреча с Кировым, доклад Куйбышева и Орджоникидзе, отчет нового наркома земледелия Бенедиктова о результатах уборочной, и вот, наконец, можно идти домой. Иосиф Виссарионович не спеша спустился со второго этажа на первый, Власик открыл ключом дверь и… они остановились на пороге. В прихожей на стуле сидел Саша Белов. По его расслабленной позе казалось, что мальчик дремлет, но исподлобья на вошедших смотрели внимательные холодные глаза.

— Почему сидишь? — спросил Сталин как можно спокойнее. — В твоем возрасте… в возрасте твоей младшей половины давно пора спать.

— Вас жду, — Белов улыбнулся одними губами. — Опять безопасностью манкируете, дайде?

— Это еще почему? — проворчал Иосиф Виссарионович. — Чем в Кремле не безопасно?

— А пропуска? — спросил в свою очередь Саша.

Он достал из кармана пропуск горничной, развернул бумагу и показал ее сперва Власику, а потом — Сталину.

— Где здесь секретные метки, позвольте спросить?

— Что? — удивленно переспросил Власик. — Зачем? У нас система пропусков и так громоздкая.

— Затем, — огрызнулся Саша. — Вот этот документ можно подделать легко и непринужденно за полчаса на печать и подписи. И что?

— Ну, подделать, положим… — начал Николай Сидорович.

— Как говаривал персонаж Ильфа и Петрова: «При современном развитии печатного дела на Западе напечатать советский паспорт — это такой пустяк, что об этом смешно говорить»! — перебил его Александр. — Напечатать бланк такого пропуска — пара пустяков. А за рубежом у нас врагов хватает.

Власик хмыкнул и посмотрел на Сталина. Тот, подумав, кивнул:

— Сделаем, товарищ Саша. Своевременное предложение. А теперь, — он улыбнулся в усы, — спать! Немедленно спать, а не то на завтра окажешься без торта и варенья…