Александр Логинов - Феодал. Усобица

— Нет! — резко заявил Булат, когда воевода на экстренном совете озвучил требования союзника. — Я не позволю!

— То не дело! — Поддержал татарина Кузьма. — Отдавать бронь государя — урон чести!

— Знаю я, — огрызнулся воевода. — Не о том речь… Что делать будем, вот, что думать надо.

— Если в Кафе прознают, что тут учинилось — ноги делать надо, — Семен влез в разговор набольших, но из-за важности момента никто на это не обратил внимания.

— Сказывай — ноги делать! А добро? Бросить? — Данила человек не жадный, но просто так с награбленным расстаться не хотел. — Изгоном взять их селище и вырезать, пусть подумают на осман.

— Дело говоришь, согласился воевода. Стрелки османские найдем, подкинем и все подумают на осман. — согласился с урманом Лука.

— Но тогда придется отдать татарам Кулчука и доспех государя, — напомнил Кузьма.

— Дела… — задумчиво протянул Прохор, впервые участвующий в подобном совете.

— Кулчука отдавать никак нельзя, — возразил Ахмет.

— Да че в нем такого? — удивился Семен, не на совсем же, побьем фрязинов, вернут нам парня.

— Якшибею верить не след, — объяснил Ахмет, — мы ноне слабы. Может сам взять.

— Куда не кинь — всюду клин, — сделал заключение Кузьма.

Браниться с союзниками им сейчас не с руки, татары сильнее. Но идти на поводу у Якшибея — тоже плохо. Лысый Бартоломео перед смертью многое поведал интересного. Фрязин сдружился с Бабилано ди Негро, корабль которого остался в Кафе, так как под Солхатом погибли почти все его солдаты и матросы. После отплытия Карло Ломеллини в Геную он пиратствовал. Долговязый принимал деятельное участие в этих пиратских рейдах, его отсутствие не останется незамеченным и станут выяснять, куда он пропал, а в поселке точно знают, куда отправился их господин.

Уничтожение жителей поселка — единственная гарантия, спрятать концы в воду. А для этого нужно выполнить требования Якшибея.

— Бий считает, что зброя государя заколдована. Не берет ее ни сабля, ни стрела, — тяжело вздохнув, воевода объяснил упрямство татарского бия.

— Зброю отдать, — выразил свое мнение Булат.

— А князь? Что скажет князь? — завопил Семен.

— Князь простит, — убежденно сказал Булат. — Если жив останется.

— Ты это брось мне, на каркаешь… — грозно погрозил пальцем воевода.

— Так что делать будем? — задал вопрос Прошка.

— Не знаю, — пожал плечами воевода.

— Зброю отдать, — жестко повторил Булат. — Кулчука не отдавать, хватит с бия доспеха.

— И? — Кузьма прищурился с интересом глядя на татарина.

— Якшибия убить! — с усмешкой продолжил Булат. — Но не сейчас. Когда на фрязинов нападем. Убить стрелкой фряжской.

— Да! Да! Убить! — горячо поддержал Булата Ахмет. — Признал сучий потрох Кулчука!

— Кто кого признал? — заинтересовался Данила.

— Не важно, — Лука Фомич косо посмотрел на Ахмета, перехватив гневный взгляд Булата. — Таки порешим?

— Да. Да. — все дружно выразили свое согласие с решением, кто словами, кто просто кивнув головой.

К вечеру, оставшиеся в живых полоняники прибрали на пристани. Трупы свезли в овраг и похоронили, обрушив на них склон оврага. Щиты разобрали, складировав доски на место. Перед самым наступлением темноты, сторожа подала сигнал опасности. На горизонте появились маленькие парусные лодки, направляющиеся в бухту. Срочно сыграли тревогу, вздели брони и вооружились.

К счастью, тревога оказалась ложной. Кораблики на веслах подошли к пристани, где прибывших встретили с распростертыми объятиями.

Вместе с Себастианом и Рене, к ним прибыл Жорж Шателен, собственной персоной, вместе со своими людьми.

— Друже! Ты как здесь оказался? — такими словами приветствовал воевода старого товарища.

— Судьба, — уставший с дороги беннерет был не многословен.

— Пошли, отдохнешь с дороги и все обскажешь, — Лука заподозрил неладное, разглядев на лице товарища свежий рубец.

Рыцарь привез кипу писем от Спиридона, Демьяна, и боярина Маслова. Срывать печати воевода не посмел, но что привело Шателена в Крым он узнал со слов рыцаря.

После их отплытия все шло своим чередом, поля обрабатывались, благо было кому пахать. Лука нагнал с Пронского княжества людишек в полон, и Спиридон зная, что так и так, их придется вернуть обратно, ибо закон требует возврата полона, старался отсрочить их возврщение до окончания страды. От пронских княжат несколько раз прибывали гонцы с грозными грамотками, Спиридон посоветовавшись с Демьяном, тянул время. Тогда Сухорукий сам пришел, да не един, а с воями. Помогала ему в набеге мордва.

Пограбил, частью отбил полон, а частью захватил людишек княжеских. Демаьян собрав воев вышел против Сухорукого. Вместе с осадным воеводой шли люди Шателена. Сухорукий ушел не приняв боя, уводя полон, а мордва продолжала грабить и жечь. Пока с грабителями разобрались, отлавливая их по частям, время ушло и следы пронского княжича затерялись в землях Пронска. Идти на Пронск осадный воевода опасался. От злости развесил на деревьях полоненную мордву и вернулся в усадьбу. Работы в полях продолжались, но уже с опаской. Демьян разослал усиленную сторожу, что бы крестьяне могли спастись при появлении ворога.

Людей оружных в усадьбе оставалось мало, чем воспользовались сидящие в порубе наемники. Шателен сам виноват, упросив товарища не казнить часть пленных, наиболее сильных бойцов оставили в живых. Жорж надеялся пополнить ряды своих людей за их счет, но сколько волка не корми… Пятеро наемников согласившихся перейти на службу к баннерету, оказались предателями. Они сбили замки на решетке, выпуская на волю своих товарищей. Князь по доброте душевной приказал не морить голодом полон, пленных кормили сытно и сил у них было много.

Вот тогда Шателен пожалел о своей просьбе, насилу отбились. Наемники резали ничего не подозревающих людей как скотину. Началась паника, да еще вспыхнул пожар…

Хорошо, собак спустили, те смогли чуть задержать татей. Мужики огородники подмогнули, похватав свои топоры они не побоялись вступить в схватку с разбойниками. Всем миром отбились, вот только итог такой победы плачевный. Конюшни сгорели, да много чего погорело, но княжий терем отстояли. После сечи падая с ног от усталости и полученных ран — тушили пожары. Спиридон категорически потребовал казни двум захваченным татям. Воевода дал добро. С них живьем содрали кожу, но такая дикая смерть не могла утешить матерей потерявших своих сыновей. Разбойники в кровавом угаре больше всего убили именно детей.

Вот Спиридон и потребовал от Шателена удалиться, обвиняя в случившемся несчастье людей баннерета. Да и князю подать весточку, они с воеводой считали необходимым. В Тане, Шателен узнал, что князь все еще не возвращался, тогда он, наняв корабль, благо Спиридон отсыпал серебра, отправился в Кафу. А там уж нашел дом Андрея, и от Прохвоста узнал, что князь отбыл в свои новые владения. Вот так баннерет оказался тут.