Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича

Доктор Кузнецов подъехал к дому Ольги Румянцевой ближе к вечеру. Александра уже совсем освоилась в квартире своей новой знакомой, и сидела с ней на кухне, пила чай с пирожными, и рассуждали о том, о чем обычно разговаривают представительницы прекрасной половины рода человеческого, независимо от их происхождения, возраста и рода занятий. То есть, ни о чем.

Конечно, Ольга Валерьевна не забывала о том, кто была ее гостья, а та, в свою очередь, помнила, что беседует не со своей ровесницей, а с дамой довольно зрелого, по понятиям XIX века возраста.

— Ну что, барышни, — обратился к ним Алексей, — давайте собирайтесь, карета подана. — Николай ждет вас внизу, в машине. Поедем к одному моему однокашнику по Первому Меду. Он фтизиатр по профессии, и имеет большой опыт лечения легочных заболеваний. Александра, вы сегодня пройдете обследование, и завтра уже будет точно известно – все ли у вас в порядке с легкими, и какое вам назначить лечение, если будет обнаружено что-то подозрительное.

После этих слов улыбка слетела с лица Адини. Она побледнела, и с надеждой взглянула на Ольгу. Та дружески приобняла девушку за плечи.

— Ничего не бойтесь, — шепнула она на ухо великой княжне, — все будет хорошо. Вы даже не знаете – какие у нас замечательные врачи. А Леша, пардон, Алексей Игоревич, один из самых лучших. И его друзья такие же.

Адини повеселела. Она, по совету Ольги Румянцевой набросила на плечи шаль – вечер сегодня был прохладным – и стала обуваться. Алексей, тактично вышел, сказав, что будет ждать их внизу у машины.

Увидев снова Николая, Александра почувствовала, что ей стала на душе легко и спокойно. Сергеев-младший вышел из легковушки, галантно открыл дверь и помог дамам разместиться на заднем сиденье. Потом дождался когда Кузнецов сядет на переднее сиденье, пристегнется, сел сам за руль, и повернул ключ зажигания.

Ехали они недолго, но Адини успела налюбоваться на улицы Петербурга ярко освещенные фонарями и огнями рекламы. Но не только на них смотрела Адини. Нет-нет, да она косила глазом на сидевшего за рулем Николая. Тот вел машину аккуратно, был час пик, и авто шли по улицам Питера сплошным потоком. Но он тоже искоса поглядывал в зеркало на юную красавицу-дочь императора Николая, и однажды, поймав ее взгляд, неожиданно подмигнул ей. Адини хотела было рассердиться, но, вместо этого, ей стало смешно.

Ольга, которая заметила перестрелку глазами Николая и Адини, подумала про себя. — Эх, девочка, зря это все. Пожелала бы я тебя счастья, но между вами не только столетия, но сословные перегородки, которые вам не суждено преодолеть. А жаль, Николай замечательный человек, и я уверена на сто процентов, что ты была бы с ним счастлива.

Она вздохнула. Но Александра ничего не замечала, ошеломленная новыми впечатлениями и новыми чувствами.

— Ну вот, и приехали, — сказал доктор Кузнецов, когда машина остановилась напротив красивого здания красного кирпича, построенного в готическом стиле.

— Нам сюда, — сказал Алексей Игоревич. — Ольга, попросил бы тебя быть все время с Александрой. Сама понимаешь, ей трудно сейчас в нашем мире. Если что, подсказывай ей – как себя вести.

В больнице, которая была совсем не похожа на больницу, Александру представили веселому и пухленькому доктору, которого звали Роберт Семенович. Тот, побеседовав с Адини, которая односложно отвечала на его вопросы, отправил ее в кабинет, где стояли какие-то непонятные машины. Женщина в светло-зеленом халате, предложила Ольге выйти, а Адини раздеться до пояса, и зайти в какую-то кабинку. Там она стала на что-то нажимать, пол у Адини поехал под ногами, а женщина попросила ее прижаться подбородком к какому-то выступу, грудь прижать к блестящей стенке, и не дышать. Закрыв дверь, женщина куда-то вышла, а потом вернулась, и разрешила Алини дышать, выйти из кабинки, и одеваться.

Вошедшая в кабинет Ольга помогла девушке одеться, а женщина тем временем, сидела за столом и что-то писала в лежащих перед ней бумагах. Потом они с Ольгой зашли в еще один кабинет, где другая женщина попросила положить перед ней руку на стол, достала какую-то непонятную штуку из материала, похожего на стекло, с острой иглой на конце. Она протерла кожу Адини ваткой, от которой пахло чем-то резким, и сказала. — Потерпи, сейчас будет немного больно.

Женщина вонзила иголку под кожу Адини, выдавила из непонятной штуки капельку чего-то так, что у девушки немного вздулась кожа, потом выдернула иголку, и снова протерла ваткой место укола.

— Ну вот и все, милая, — сказала она Адини, — а потом, вздохнув, добавила, — какая ты красивая…

Потом Ольга и Александра снова в кабинет, где Алексей Игоревич и Роберт Семенович мирно беседовали, вспоминая свою студенческую молодость.

— Уже управились? — поинтересовался доктор Кузнецов. — Очень хорошо. Роберт Семенович сказал, что через три дня мы снова заедем к нему, и тогда будем знать – что болит у красавицы, и как мы будем ее лечить.

— Роб, — сказал Алексей, — не забудь, что я тебе говорил о ее отношении к антибиотикам. Она их практически не принимала. Так что можно, как мне кажется, ограничится трехкомпонетной схемой лечения.

— Леша, не гони лошадей, — ответил Роберт Семенович, — давай, посмотрим, что покажет реакция Манту и флюшка. Если нужно, возьмем на анализы мокроты. В общем, я сделаю все, чтобы Александра, — тут хозяин кабинета приподнялся в кресле и сделал полупоклон Адини, — была здорова. Я правильно говорю?

— Истину молвишь, — ответил Алексей, — я полностью полагаюсь на тебя, и на твой опыт.

На обратном пути Ольга попросила Николая отвезти домой доктора Кузнецова, и немного покататься по городу. Николай тут же согласился. Он и сам не хотел расставаться с красавицей княжной из прошлого. К тому же он чувствовал, что Адини тоже не очень спешит домой. Она с удивлением смотрела на жизнь вечернего Петербурга, на знакомые и незнакомые ей дома, дворцы. Ее сердце сжалось, когда они проехали мимо красивых скульптур на Аничковом мосту, который, однако, был здесь не деревянный, а каменный. Но дворец на Фонтанке, в котором они жили всей семьей после того страшного пожара Зимнего дворца, был почти такой же, как и в их времени.

— Какой красивый город, — не выдержав, произнесла она, — и в нашем времени, и в вашем…

— Да, — ответил Николай, помните, как писал о нем Пушкин?: