Рустам Максимов - Ментовский вояж. Везунчики

– Кстати, Владимир, Вы обратили внимание, как горели глаза у господина ван Клейста, когда речь шла о дележе трофеев? – спросил Нидеррайтер-старший. – Наш союзник явно положил глаз на этот славный бронетранспортёр. Думаю, бельгиец предложит Вам поменять "амтрэк" на что-нибудь из бронепарка наёмников.

– Хренушки, даниловцы однажды уже поменялись с его бравыми парнями. С нами такой фокус не пройдёт, – ответил я, откидывая крышку люка. – Добрый день, господа! Майор Иванников…

– Пан Анжей Дзенсикевич, военный комендант деревни Бялобжеги, – произнёс один из поляков после того, как я по очереди представил своих боевых товарищей. Вольфганг чётко и без заминок переводил двухсторонний разговор, чем сразу же вызвал неподдельный интерес к своей персоне со стороны наших соседей. – Это – пан Тадеуш Мазовецкий…

Потратив минут десять на взаимные расшаркивания с гонористыми поляками, мы предложили панам прокатиться до нашей базы, чтобы поговорить за жизнь в более приличной обстановке. Дзенсикевич не возражал, но тут примчался джип с пятью нашими товарищами, и процесс знакомства продолжился с новой силой, плавно перейдя в обсуждение плана захвата плавучего нефтехранилища.

Наконец, прибежавший от командира "солдат удачи" посыльный объявил о том, что господам союзникам пора грузить свои толстые задницы в один из грузовиков, и ехать к морю. Мы быстро распрощались с нашими парнями, попросив их зазря не геройствовать, и вернуться домой живыми и здоровыми. Иначе "под ружьё" стопудово придётся ставить женское население Данилово.

Польский отряд также сократился на одного бойца – бывший моряк Вацлав Липковский отправился на охоту за саудовским супертанкером. Остальные поляки – десять мужиков самых разных возрастов – по команде Дзенсиковича стали дружно грузиться в кузов видавшего виды трёхосного "ивеко". Анжей, командир отряда наших соседей, сам сел за руль грузовика, завёл мотор.

– Костя, бери мой "мерс", и езжай вперёд, – приказал я, протянув лейтенанту ключи от джипа. – Не хочу пугать ополченцев видом незнакомой им боевой техники.

Подъехав к зданию школы, где после боя с исламистами разместился и штаб ополчения, и медпункт, мы спешились, ожидая появления начальства. Вышинский появился почти мгновенно – увидел наше появление через окно – и примерно с полчаса мы обсуждали с главой внешнюю политику нашего анклава. Договорившись с Юрием Александровичем об организации и проведении вечерком дипломатического приёма, точнее, ужина на три десятка персон, мы расстались с польскими товарищами, и покатили домой.

На базе нас встретили радостью, слезами, и упрёками, причём последние мы явно не заслужили. Узнав, что Руденко ушёл в море, даже не попрощавшись, Диана сначала расплакалась, а затем надулась, как мышь на крупу, и пообещала устроить Руслику весёлую жизнь по приходу домой. Не сложно было догадаться, что чувствительная и эмоциональная женщина лишит нашего товарища сладенького, на недельку, а то и более.

Марина пару минут висела у меня на шее, плача, всхлипывая, и жалуясь как на свои собственные страхи, так и на жизнь вообще. Судя по всему, события последних дней весьма гнетуще подействовали на психику девушки, и та больше не могла сдерживать свои эмоции. С другой стороны, было бы куда хуже, если бы Маринка ушла в себя, замкнулась бы, загоняя эмоции и мысли внутрь. А так – проплакалась, порыдала, и постепенно успокоилась, осыпаемая моими поцелуями. Почувствовав, что девушка начинает возбуждаться, я подхватил её на руки, и унёс в гостевой домик, где постарался быть очень нежным и ласковым. Женщины, как известно из практики, быстрее психологически восстанавливаются, если чувствуют себя любимыми и желанными в самом прямом смысле этих слов.

Где-то через часик мы вновь присоединились к нашему славному коллективу, стараясь не замечать улыбок и подмигиваний со стороны моих боевых товарищей. Даже Диана, от которой до этого момента тянуло холодком, словно из морозилки, смягчилась, и перестала изображать из себя фрейлину снежной королевы. Марина прочувствовала обстановку – всё-таки, умная девочка, – и деликатно увела докторшу в выделенную женщинам комнату. Не знаю, чем там занимались наши девушки, но спустя какое-то время обе они появились во дворе, умиротворённые, и успокоившиеся.

До ужина и дипломатических переговоров с соседями ещё оставалось время, поэтому мы занялись техникой, оружием и амуницией. А по ходу дела рассказывали Еремееву, Ковалёву, Зеленцову и Григорьеву о том, как присмотрели себе японский джип, как захомячили "амтрэк", не забыв упомянуть, какой глазастый у нас Нидеррайтер-младший. Прямо-таки настоящий Гельмут-Соколиный Глаз.

Николай, которого, как лежачего больного, мы вынесли на носилках подышать свежим воздухом, улыбался, молча слушая наш рассказ. Михаил смог подняться самостоятельно, хотя и морщился от боли, тихим голосом расспрашивал о деталях и подробностях путешествия. Владислав же, едва глянув на главный трофей, сразу же заявил, что практически выздоровел, и как лучший водитель нашего отряда, намерен принять участие в следующем разведрейде. В кресле водителя амфибии, естественно.

Мне пришлось охладить пыл капитана, объявив, что до возвращения Руслана и Марка никаких разведрейдов не предвидится. Точнее, мы временно передаём эстафету разведки в руки "диких гусей", а сами займёмся восстановлением инфраструктуры анклава. Причём, начнём с нашей базы, с особняка и прочих построек на её территории.

За разговорами, за чисткой и осмотром трофейного оружия время летело незаметно, и вскоре за нами прибежал "пейджер-джан" – посыльный от Вышинского. Мальчуган лет десяти передал нам записку от главы администрации, а пока мы собирались, с очень большим интересом рассматривал американские автоматы и гранатомёты. Подмигнув парням, я заменил магазин своего "калаша" на пустой, и предложил пацану нести мой автомат до школы.

Шутки шутками, но жизнь диктовала нам свои жестокие правила, и в ближайшем будущем придётся приучать даниловских детишек к культуре обращения с оружием. "Калашников" для десятилетних мальчишек в качестве тренировочного оружия, конечно, не подойдёт, а вот пару-тройку пистолетов для учебных стрельб мы подобрать сумеем. И патронов отсыпем, не пожадничаем. Оставалось найти того, или тех, кто займётся обучением будущих защитников нашего кластера.

Описание совместной трапезы даниловцев с нашими польскими соседями можно смело опустить. Почти все присутствовавшие немного выпили, за знакомство и за упокой душ погибших, затем закусили, чем бог послал. К счастью, бог в лице местных женщин оказался достаточно хлебосольным товарищем, в результате чего и гости, и хозяева остались довольны ужином. Кроме хозяев и гостей за столом заседали и наши союзники: человек пять американских морпехов-медиков во главе с Коллинзом, шестеро "солдат удачи" под командованием незнакомого мне сержанта, и оба французских лётчика. Последние наскоро перекусили, тем, да этим, и, наотрез отказавшись от алкоголя, уехали к своему драгоценному самолёту. Следом от стола отчалили и наёмники, поблагодарив даниловцев за хлеб да соль. Мы же задержались, ровно на столько, чтобы послушать историю наших соседей.