Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия

- Здравствуйте, товарищи.

Сотня глоток рявкнула в ответ, аж уши заложило.

- Орлы, орлы, - кивнул, поморщившись, Сталин, - Ну, показывайте свои машины. Кузьмин, где вы прячетесь?

Не удалось! Хотел "затеряться". Думал, пусть Гинзбург отдувается, ему привычнее. Тем более, вот он, в первом ряду.

- Никак нет, товарищ Сталин!

- А что это на вас? Это самодельное? Я вижу, многие бойцы в таком же

- Почти, товарищ Сталин. Это ременно-плечевая разгрузочная перевязь, товарищ Сталин. Производится полковыми мастерскими. Помогает более рационально разместить вес и взять больший боезапас.

- Покажите.

Я снял разгрузку, неуверенно протянул. Какой-то здоровущий лысый генерал передал мою разгрузку Сталину.

- Не тяжёлая.

- Она пустая. Не пустили сюда с оружием. А когда загрузишься - тяжёлая. А на плечах - легче. А в бою - сколько боезапаса не возьми, всегда не хватает.

- А это что?

- Средство индивидуальной защиты "доспех" производства завода Љ34. Состоял на вооружении отдельного истребительного батальона НКВД, в составе которого я встретил войну.

- Так это ваш боец, Лаврентий Павлович?

- Нет, товарищ Сталин. Батальон формировался в спешке осенью прошлого года. Из госпиталей в районе формирования брали выздоравливающих красноармейцев других частей, - ответил Берия. Меня его ответ удивил. Тревожно, после обдумаю.

- Защитил вас доспех?

- Дважды. Если бы не он, я бы тут не стоял, - ответил я и стал снимать.

- А сейчас почему в нём?

- Тяжёлый, товарищ Сталин, носить не буду постоянно - отвыкну. А в бою он должен быть так же привычен, как гимнастёрка.

Я снял, тот же генерал взял, удивлённо крутанул подбородком. А Сталин смотрел на мои ордена и нашивки за ранения.

- Ладно, Кузьмин, показывайте машины. А, вот и товарищи Гинзбург и Астров. Так, всё-таки, кто из вас автор?

А эти два гурея дружно и скромно указали на меня. Я почувствовал, что у меня уши горят огнём. Особенно усечённое. Сталин посмотрел на меня каким-то хитрым, насмешливым, тигриным взглядом. Пришлось рассказывать. Голос мой от волнения срывался, я потел, ноги ватные. Но, потом втянулся. И уже с увлечением рассказывал о наших машинах и наших планах.

- Отделения машин, боевое, управления, трансмиссионное и топливный бак отделим друг бронеперегородками. Когда в серию пойдут крупнокалиберные пулемёты под патрон калибра 14 с половиной, перевооружим машины с ДШК на эти пулемёты.

Сталин удивился, повернулся к своей свите:

- У нас начаты работы над подобным оружием?

- Да, недавно.

- Так, а в Горьком об этом уже знают, машины под него планируют. Что ещё вы знаете, чего не знаю я?

И что ему ответить? Я решил продолжить тему БМП:

- А когда появятся станковые реактивные гранатомёты, то наши Кирасиры и Егеря уже и с танками пободаются.

- Реактивные гранатомёты?

- Я подумал, что реактивные снаряды используются в авиации, в гвардейских миномётах "Катюша", рано или поздно кто-нибудь сделает модификацию эрэса под одиночный запуск из трубы. Вот, ждём.

Сталин насмешливо смотрел на меня, потом сказал:

- Ждите. Думаю, на этом закончим.

На этом ознакомление с нашими машинами было закончено. Сталин сел в подогнанную для него машину и уехал. Товарищи из его свиты пытались что-то от меня добиться, но я извинился, сказал что дико перенервничал и что жечь танки врага проще, чем такие экскурсии, сплавил всех к Гинзбургу и отвалил в Пух-13. Там я сел на лежащий на полу "доспех", напялил на голову шлемофон и отрубился.

Покер по-сталински.

Растолкал меня Громозека. Я возмутился, но увидев его выразительные глаза, протёр лицо ладонями, встал, нашёл ведро с водой, умылся.

Уже вечерело. Солнце уже село за деревья, но было достаточно светло, чтобы увидеть, что личный состав учебного полка праздновал удачный показ техники. Среди своих людей я увидел достаточно много и чужих, большая часть из них была в серых комбезах танкистов, много воентехов. Тут же "слонялись" бойцы войск НКВД, но все уже к ним привыкли, как к родным. Во время инсценировки боя за высоту в каждой машине сидели по одному такому же сосредоточенному парня с нашивками НКВД и взведёнными ППД. Возмущаться пытались, но я объяснил, что народу вокруг много, в руках у нас грозное оружие, а Сталин на всех один. Поняли, прониклись.

Вот и нас с Громозекой они сейчас незаметно, но эффектно "оттёрли" от желающих непременно лично мне выразить глубину разных чувств и совместного распития разносортных спиртных напитков, кто какие смог добыть. Исключение составил лишь Катуков. Теперь генерал-майор. И рука на перевязи. Он пригласил меня в гости. Громозека кивнул одними глазами. Решили ехать на нашем газике. Громозека сам сел за руль.

Пока ехали, Катуков, категорически отвергнув моё к нему обращение по имени-отчеству, просто Миша, всё выспрашивал меня о машинах.

- Мехкорпус будешь формировать?

- Уже знаешь? А, догадался. Я заметил, что ты догадливый. Я тебя здесь ещё в первый день приметил, присматривался. Я уже написал докладную, что непременно желаю иметь весь набор твоих машин в своей механизированной дивизии. А они мне лёгкие танки суют. Ну, какой в них прок? А как тягачи какие машины лучше использовать?

- Мы принципиально всю линейку боевых машин поддержки оснащаем задним крюком. Так что любые. И пушку отволочь, и грузовик из грязи вытянуть. И друг друга дёрнуть. Война она же непредсказуемая. Сегодня ты волочёшь, завтра - тебя. А Кирасир может стать тягачом орудия до 4 т весом. Расчёт разместиться в бронированном отделении.

Так и проговорили с полчаса. Даже когда приехали на место. Но, Громозека стал красноречиво покашливать, Михаил всё понял, на прощание попросил не пропадать и выразил надежду, что я доберусь до его танков и придумаю что-нибудь и для его любимых детищ. Я ответил, что я тоже на это надеюсь, но мы люди военные, куда пошлют, в том и копаемся. Его мой ответ позабавил.

Мы отъехали метров на сто, Громозека притормозил и в машину заскочили две тени, оказавшиеся бойцами в маскхалатах.

- Свои, - буркнул Громозека.

- Я так и понял, - ответил я. Я, и правда, даже не дёрнулся. Не успел среагировать.

Я уже понял, куда меня везут и, честно говоря, нервничал. Ехали мы долго уже в темноте, разгоняемой лишь слабым светом фары (одной - война, всего не хватает), да ещё и со светофильтром. Потом немного прошлись. Нас остановили такие же молчаливые тени, быстро обыскали, проводили сначала через невидимое оцепление, потом через видимое, к чёрному большому автомобилю. Я немного начал разбираться в авто этого мира. Так вот этот, к которому я подошёл - аналог представительского класса этого времени.

Дверь передо мной открыли, я сел, увидел ЕГО, вздохнул. Всё же он решил со мной пообщаться лично.