Владислав Савин - Страна мечты

— Орел — ноль, я скат — три. Вижу цель, «зеро», свыше полка. Нас атакуют, ведем бой!

Эскадрилья «Лавочкиных» шла эшелонами — по звену на 3000, 3800, 4800, верхние звенья оттянуты назад и против солнца. Японцы, как оказалось, тоже рассредоточились по высоте — и когда наши легли на параллельный курс, сразу двенадцать их свалились сверху на среднее звено. А вот тех, кто были выше и ниже, отчего‑то проигнорировали, не заметили что ли? И завертелась карусель воздушного боя! Это — война?

— Орел — ноль, это не «зеро», а «топоры»!

Так у нас прозвали, изучая альбом силуэтов, японский истребитель J2M. Вспоминаю его данные — это перехватчик бомберов, скоростной, но не слишком маневренный, зато в последней модели, с четырьмя 20мм пушками. До сих пор мы их «вживую» еще не встречали, нечего им делать далеко над морем, у наших границ, если только они не идут на конкретную цель. Ясно, какую — это война!

Оставшимся двум эскадрильям 58го полка — взлет! И 902й гвардейский (отпочковавшийся от знаменитого 2 гвиап СФ). В отличие от прочих, они все еще летают на «убивцах», Як-9У — на малой и средней высоте они, пожалуй, будут сильнее «Лавочкиных». Тем более что 58й полк всю войну простоял здесь, а гвардейцы — североморцы с огромным боевым опытом, даже при «почковании» им в пополнение присылали не зеленых ребят из училищ, а фронтовиков. И 905й полк (ПВО, на Та-152) тоже в воздух, поэскадрильно. Им задача особая — занять эшелон наверху, и по наводке с РЛС, отсекать прорвавшихся, и добивать уходящих. Итого в воздухе, кроме эскорта «дракона», девяносто четыре наших истребителя!

«Дракон» на планшете успешно отрывается — еще немного, и японцы уже никак его не догонят! Если это война — то сейчас самураи должны пытаться сделать из Владивостока Перл — Харбор! Но докладывают — что там пока все спокойно, хотя ПВО в готовности один. Значит это бой «местного значения», локальная диверсия, а не война? Дипломаты после отпишутся — а вот хрен вам!

Третья эскадрилья 58го полка сражалась геройски. Потеряв в первой стычке одного, в обмен на двух японцев, они умудрились не только связать боем этих «топоров», но и атаковать тех, кто шли ниже (а это оказались все же «зеро»), заставив их смешать строй, и потерять темп. И закрутилась «собачья свалка», где на каждого из наших было четверо самураев, на западе это у нас считалось бы «нашим боем», не любили этого немцы — но япошки оказались в этом отношении противником куда опаснее. Тактически они немцам сильно уступали — но и 58й полк в большинстве состоял не из фронтовиков, максимум, кто‑то на стажировке был. И падали горящие «лавочкины» в волны, вместе с японцами — четверо их осталось, против более тридцати самураев, когда к месту боя подоспели «яки» 902 гвардейского, эскадрильи уже во «фронтовом» порядке, шесть — четыре — два, занимая эшелоны до шести тысяч. Тут японцам резко поплохело. Потому что североморцы по уровню были на голову выше 58го полка, имея к тому же и численный перевес!

В эфире команды, ор и матюги. Тоном уже скорее азартным — не упусти, уходит! А японцев не слышно — у них режим радиомолчания, или раций на самолетах совсем нет? К чести самураев, никто из них не отвернул назад — упертые фанатики, слышали мы это! — нескольким удалось вырваться из свалки, и они устремлялись не на восток, откуда пришли, и не на юг, к японской части Сахалина, а на север, куда ушел «дракон». Вот только при этом им надо было прорываться мимо подходящих эскадрилий 58го полка — поодиночке, максимум парами, что могут сделать даже два «зеро» против четверки Ла-11? «Танкам» почти ничего не осталось, приземлили (вернее, приводнили) лишь двоих. Пленных не было совсем — когда после на побережье нашли разбитый «зеро», то у мертвого пилота не было парашюта вообще! Еще одна фашистская штучка, знакомая нам по Европе (только там все же не у летчиков — истребителей) — смертники, наверное, самые оголтелые фанатики за своего фюрера, или как он тут зовется, микадо, или семью в заложники, и чтобы ты пошел помирать! Ни один не отвернул — все могилу себе и нашли! Но и мы потеряли тринадцать истребителей — правда, шестерых летчиков после спасатели нашли. Удобная машина вертолет, завис и плевать ему на волны — плохо лишь, что маленький, и поднимает всего, как У-2.

Кстати, на части этих машин, «колибри», летали немцы. Они же были, в основном, техсоставом этой единственной в ВВС ТОФ эскадрильи, в десять машин Фи-282 — вопреки легенде, вертолетов советских марок в ту войну еще не было. Отмечу, что товарищи из ГДР, в большинстве отправившиеся на эту войну добровольно, свой воинский долг выполняли исправно и стойко, без малейших признаков нелояльности или саботажа, совершая вылеты в любую погоду, а иногда даже под огнем японцев, сколько наших тяжелораненых солдат, своевременно доставленных в госпиталь, фактически прямо с поля боя, обязаны вертолетчикам жизнью! Один вертолет, по настоянию Лазарева, был поставлен на крейсер «Каганович» вместо катапультного разведчика Бе-4 — использовался для связи, корректировки огня, и визуального поиска мин. Опыт был признан положительным — но все же «колибри» не слишком подходил для этой роли, тут нужна была более крупная и грузоподъемная машина, с лучшими летными характеристиками.

В эскадрилье 58го полка, что первая вступила в сражение, в живых остались пятеро из двенадцати. Но если бы они не связали самураев боем, у тех был бы шанс все же настигнуть самолет командующего. Хотя тут уже эскорт вступил бы в работу, отборная гвардейская эскадрилья, и не факт, что кому‑то из японцев удалось бы выйти на опасную дистанцию — но было бы очень неприятно. У меня и так от сердца отлегло, когда Ер-2 наконец приземлился в Охе. Когда в эфире уже смолкли крики — бой прекратился, последний самурай был обнаружен и сбит.

Лазарев же отнесся спокойно, узнав что стал персональным объектом охоты для самураев, в мирное время. Лишь сказал коротко — учту!

А японцы, надо думать, впечатленные нашим отпором, после издевательское объяснение прислали! Что будто бы все это было личным самоуправством командира их дивизии, у которого под Петропавловском погиб кто‑то из родни. Объяснение откровенно бредовое — это где видано, чтобы в армии любой комдив мог устроить собственную войнушку? — но мы‑то все понимаем, что «стрелочник всегда виноват»!

Побережье Северного Сахалина. 1 мая 1945.

Командир кокутая, полковник Инэдзиро Итояма, стоял на берегу чужой земли. Это был остров, который северные гайдзины называют Сахалин — и который должен был весь целиком, а не только южная его часть, принадлежать Японии и называться Карафуто. Полвека империя Ямато шла от победы к победе, не зная поражений — и вот, наверное, боги сказали «довольно» и отвернулись от нее!