Виктор Юнак - СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!

– Следовательно, вы по своей инициативе потребовали от немцев такие средства, как отравленные разрывные пули и бронебойные снаряды?

– Нет, я этого не требовал. Все это мне дали немцы незадолго перед переброской через линию фронта. В плане я написал лишь о том, что мне необходимо 500 тысяч рублей денег, документы и пистолеты.

– Вы передали Грейфе этот план?

– Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил Грейфе. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин-Норд» майора Отто Крауса, под руководством которого я должен был проходить подготовку. Краус в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сентября 1943 года.

– В чем заключалась подготовка вас к выполнению задания по террору?

– В Пскове я занимался физической подготовкой и тренировался в стрельбе из оружия. 6 ноября 1943 года я был снова вызван в Берлин.

– Для чего?

– Мне это неизвестно, но полагаю, что Грейфе хотел лично проверить, как идет моя подготовка, так как он в беседах со мной интересовался только этим вопросом и дал мне указание ускорить окончание подготовки. Кроме того, в Берлине я имел беседу с прибывшим туда из Пскова майором Краусом. В этой беседе Краус известил меня о том, что принято решение о моем переводе в Ригу, так как, по его словам, в Пскове много советской агентуры, которая может узнать о подготовке меня к переброске через линию фронта. В соответствии с этим указанием я в Псков не возвратился, а 2 декабря 1943 года выехал из Берлина в Ригу, куда прибыл 5 декабря. 20 января 1944 года, в связи с обстановкой на фронте, в Ригу была переведена из Пскова вся команда «Цеппелин». После прибытия «Цеппелина» в Ригу я продолжал дальнейшую подготовку к переброске через линию фронта.

– В чем заключалась ваша подготовка в Риге?

– Совместно с переводчиком «Цеппелина» лейтенантом Делле я вплоть до моей переброски через линию фронта подготавливал для себя легенду, соответствующие документы и экипировку.

– Вы показали, что прибыли в Ригу по указанию Крауса 5 декабря 1943 года, а возобновили подготовку к заброске через линию фронта лишь 20 января 1944 года, после прибытия команды «Цеппелин». Что вы делали в Риге с 5 декабря 1943 года по 20 января 1944 года.

– Я ничего не делал.

– Почему?

– Мне дали возможность отдохнуть.

– Вы об этом просили немцев?

– Нет, не просил.

– Выше вы показали, что Грейфе в беседе с вами в Берлине в ноябре 1943 года дал указание ускорить окончание вашей подготовки к переброске через линию фронта, теперь вы показываете, что вам была предоставлена возможность отдохнуть с 5 декабря по 20 января. Мы требуем от вас правдивых показаний, что вы делали в этот период в Риге?

– Я показал правду. Грейфе по своей инициативе дал мне возможность отдохнуть. Вообще он проявлял в отношении меня признаки особого внимания. Так, когда я был вызван в Берлин в ноябре 1943 года, для меня по его указанию была куплена хорошая одежда и обувь. Кроме того, по указанию Грейфе, в Берлин была вызвана моя жена Шилова Лидия Яковлевна, которая прожила там со мной 10 дней, затем мы вместе выехали в Ригу.

– Следовательно, задержанная совместно с вами Шилова Лидия Яковлевна является вашей женой?

– Да, с ноября сорок третьего года она является моей женой.

– Какое участие в совершении террористических актов должна была принять Шилова?

– Шилова также является агентом германской разведки и переброшена со мной в помощь мне, но она не посвящена в то, что я имею задание по террору.

– Вы говорите неправду. Агент германской разведки, переброшенный совместно с вами для оказания вам помощи в выполнении задания немцев, не мог не знать об этих заданиях.

– Я говорю правду, – решительно заявил Таврин. – Шилова не знает о заданиях, которые дали мне немцы, я взял ее с собой только как радистку.

– Она разве радистка по специальности? – поинтересовался Барышников.

– Нет, она по специальности бухгалтер, но была подготовлена рижской командой «Цеппелин» в качестве радистки и придана мне.

– Шилова находилась в Риге с 5 декабря 1943 года по 20 января 1944 года? – продолжил допрос Леонтьев.

– Да, это время она также находилась в Риге.

– Выше вы показали, что с 5 декабря по 20 января отдыхали в Риге и никуда из города не выезжали. Допрошенная нами Шилова показала, что вы выезжали из Риги в декабре месяце 1943 года. Более того, она показала, что вы вернулись в Ригу раненым. Куда вы ездили?

– Должен признать, что я скрыл от следствия следующий факт: подготовляя меня к переброске через линию фронта, Краус несколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть выброшен под видом инвалида Отечественной войны. В этой связи Краус требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую операцию, в результате которой стану хромым. Чтобы уговорить меня, он связал меня с немецкими врачами, которые доказывали мне, что после войны мне сделают еще одну операцию, в результате которой нога будет нормальной. Я категорически отказался от этого. Тогда Краус предложил мне хирургическим путем сделать на теле следы ранений. Я и от этого отказывался, но под давлением Крауса все же вынужден был на это согласиться.

– Какая же операция была произведена над вами немцами?

– В рижском военном госпитале мне под наркозом сделали большую рану на правой части живота и две небольшие раны на руках, – Таврин при этом показал все свои шрамы. – Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня, в результате операции, на теле образовались следы, схожие с зарубцевавшимися ранами. Для того чтобы скрыть этот факт от Шиловой, я, по указанию Крауса, сообщил ей, что уезжаю в командировку на фронт, а по возвращении из госпиталя домой рассказал, что был ранен. Именно в этой связи я и не мог в декабре месяце сорок третьего года заниматься подготовкой к переброске через линию фронта.

– Медицинским осмотром установлено, что кроме «ранений», о которых вы только что показали, других ранений у вас на теле не имеется, следовательно, ваши показания о том, что вы захвачены в плен немцами, будучи раненным, ложны?

– Да, я должен это признать.

– При каких же обстоятельствах вы в действительности очутились у немцев?

– 30 мая 1942 года, находясь на Калининском фронте и будучи послан в разведку, я изменил Родине и добровольно перешел на сторону немцев.

– Почему вы изменили Родине?

– Должен признать, что я скрыл от следствия еще один факт.

– Какой именно?

– В 1932 году, работая в городе Саратове, я был арестован за растрату 1300 рублей государственных денег. В связи с тем, что меня должны были предать суду, по закону от 7 августа 1932 года, я, боясь строгой ответственности, бежал из тюрьмы, проломав с группой арестованных стену в тюремной бане. В 1934 и 1936 годах я также арестовывался милицией за растраты, но в обоих этих случаях совершал побеги. В 1939 году я по фиктивным справкам получил документы на имя Таврина и под этой фамилией впоследствии был призван в Красную Армию.