Андрей Земляной - Тактик

Первой приближающихся поляков заметила Лиса. Ее винтовка издала слабый харкающий звук, и шедший впереди нескладный парень в гуцулке и войлочном плаще подхалянских стрелков захрипел, схватился за простреленное горло и осел на землю. Винтовка с глушителем харкнула второй раз, свалив крупного детину с пулеметом «Браунинг» наперевес. Дольше оставаться на позиции было опасно, и девушка бесшумно перекатилась за высокое дерево и поползла, извиваясь по-змеиному прочь от тропы, с которой уже беспорядочно захлопали карабины поляков. А в игру вступили пулеметы спецназовцев, накрывая тропу перекрестным огнем.

Анджей Гржибовский, стиснув зубы, смотрел, как на окрасившемся красным снегу умирает капрал Печка. Его длинное нескладное тело билось в судорогах, скрюченные пальцы скребли мерзлую землю, а из пробитого горла толчками выплескивалась дымящая на морозе алая кровь. Рана была смертельной, но Томаш очень не хотел умирать и цеплялся за жизнь с тем же упорством, с каким браконьер Томаш вцеплялся в добычу в Карпатских лесах. Прошло уже не меньше двух минут с начала боя, а Печка все еще был жив, и даже пытался отползти в сторону, уйти с простреливаемой тропы.

Поручик Гржибовский мысленно поклялся, что снайпер, сотворивший такое с его лучшим следопытом дорого заплатит за этот выстрел. Десять раз по десять раз проклянет подлый большевик свою меткость! «Матка бозка, — взмолился Анджей. — Сделай так, чтобы я нашел чертова стрелка живым!»

Томаш дернулся последний раз и затих. Гржибовский скрипнул зубами и скомандовал второму взводу обходить овражек, приютивший красных диверсантов, слева. Распластавшись по земле, подхалянцы поползли, аккуратно таща за собой карабины и пулеметы…

Надежда Лисина — «Лиса» уже в шестой раз меняла позицию. Как говорила им верная подруга Стального Кира — Железная Надежда: «С одного места — не больше двух выстрелов!» И вот она снова перекатилась под облюбованную заранее ель с опущенными до земли ветками. Бесшумно поерзала, устраиваясь поудобнее. Пока на ее счету были всего семеро, а у подружки-соперницы Светки Самохиной — целых девять. Лиса сама видела, чего уж тут. Правда, в ее активе — первая кровь. Шедший впереди нескладеха-капрал в своей дурацкой круглой шляпе так удачно подставлялся под выстрел, что удержаться не было никакой возможности! Вот только из-за него ушел явный офицер — сабля на боку была. А вообще эти подхалянские стрелки — те еще подхалюки! Носят свои плащи дурацкие, а под ними погон не разберешь. Вот и гадай, а в соревновании с Самохиной унтер — как два рядовых считается, а офицер — как два унтера! Можно, конечно, и не соревноваться, но Стальной Кир пообещал двадцатке лучших снайперов на выбор — флакон настоящих французских духов или бутылку настоящего грузинского коньяку. Каждый бери и выбирай, что тебе больше по душе. Ну и как же тут удержаться?

За этими мыслями Лиса не забывала внимательно оглядывать местность. О-па! А почему это кочка заснеженная двинулась? А потому, что никакая это не кочка, а самая настоящая голова в подхалянской шляпе. А ну-ка…

Надя прильнула к окуляру прицела и удивленно хмыкнула. Ну, то есть, не хмыкнула, а так — выдохнула чуть громче, чем бесшумно. И ведь было с чего: это не поляк оказывается, а самый натуральный немецкий фашист! Вон и свастику на шляпе [50] Эмблемой на шляпах подхалянских стрелков была, кроме обычного польского орла, свастика. Но в боевых условиях горные стрелки снимали основную эмблему — больно уж хорошая мишень! — и оставались с одной свастикой, которая прикалывалась сбоку шляпы. видать…

Фашист тащил пулемет. Лиса прицелилась. «Ну что, стрелки подхалянские, ловите пламенный коммунистический привет!»

Откуда прилетела пуля никто так и не понял. Ослабленный глушителем звук выстрела еще и отразился несколько раз от деревьев, совершенно запутав поляков. Могло показаться, что выстрела и вовсе не было, вот только пулеметчик Януш лежит с простреленной головой.

Стрелки ответили залпом в сторону овражка. А оттуда — или не оттуда! — снова пуля. Хорунжий Вильмовский в землю лбом ткнулся. И снова непонятно — кто его достал? И где затаился?

Гржибовский быстро оценил ситуацию. Так дальше продолжать нельзя: по одному перещелкают.

— Залпами, повзводно! Цель — овражек! — сообразил Анджей отдать самый логичный в этой ситуации приказ. — С правого фланга — начинай!

Хоть и не видно, где большевики попрятались, зато залпами, по площади — глядишь, кого и зацепят.

Проклятые подхалюки принялись садить залпами. Сообразили, гады, что углядеть спецназовца в лесу — та еще задачка. Вот и решили, что залпом хоть кого, да зацепят. Правильно решили, между прочим. Вастьянов поморщился, и саданул из своего пулемета очередью чуть не на весь магазин, точно из шланга водой полил.

— Остыньте, хлопчики, — прошептал он. — А то — ишь! — развоевались…

Длинная очередь действительно слегка поумерила пыл подхалянских стрелков. Но только слегка и только на пару минут. И снова загремели залпы. Максим увидел короткое движение слева и даже не услышал, а буквально почувствовал, как застонал смертельно раненный старший сержант Калюбакин, которому несколько пуль разворотили спину.

«Так, минус один пулемет», — подумал лейтенант. Поискал глазами, кого бы озадачить обязанностями пулеметчика? О, вот и кандидат — боец Андрианов. Максим невысоко поднял руку и слегка махнул вперед, в сторону осиротевшего пулемета. Илья Андрианов бестолковостью не отличался: понимающе кивнул и ужом пополз в указанном направлении. Через несколько минут второй пулемет ударил приободрившимся, было, полякам во фланг. Вастьянов облегченно вздохнул: теперь шансы дождаться помощи снова стали высокими.

— Давай, давай, муфлоны! — шипел на своих капитан Свирин. — Шевелись, гимназистки румяные!

В бригаде Михаил слыл эстетом, а потому лично изобретал новые названия и обозначения для нерадивых подчиненных.

— Чего ползете, как парнокопытные?! Там ребят Гарма кончают, а вы тут телепаетесь, как квагги [51] Истребленное непарнокопытное животное, подвид зебр. В отличие от обычной зебры имела полосатый окрас только на голове, шее и части груди, так что Свирин был не так уж и не прав, сравнивая своих подчиненных с размалеванными тактическим гримом лицами с кваггами. африканские!

Кто такие «квагги» капитан точно не знал, но словечко было походящим. Впрочем, в их батальоне старшего лейтенанта Вастьянова, оперативный позывной «Гарм», любили, и потому бойцы спешили изо всех сил. Даже пять якутских лошадок, точно проникнувшись общим настроением, рвались во всю, так и норовя перейти с экономной рыси на скоростной галоп.